Профессиональный научный форум физиков посвященый проблемам физики эфира, астрофизике, геофизике, климатологии, экологии, прогнозу землетрясений, проблемам развития физической науки в современном обществе
ЭФТАНАЗИЯ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ЦИФРОВОЕ РАСЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ ДЛЯ УПАКОВКИ НАРОДА В ЦИФРО-ГУЛАГ
Глобалист-форсайтщик Дмитрий Песков — главный «смотрящий» за оцифровкой России при Президенте
Разработчики и идейные вдохновители «цифровой экономики», десять лет назад шокировавшие россиян своими «форсайтами» и постоянно призывающие «глобально мыслить в быстро меняющемся мире», ныне наделяются высокими властными полномочиями. 10 июля Владимир Путин подписал Указ о назначении своим специальным представителем по вопросам цифрового и технологического развития некоего Дмитрия Пескова, директора направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив при Правительстве РФ. Теперь цифролоббисты могут совершенно официально диктовать свои условия всем ветвям власти и бизнес-сообществу.
«В послании президента и в майском указе в качестве одной из приоритетных целей ставилась задача тотальной цифровизации нашей экономики и социальной сферы и обеспечения технологического прорыва. Чтобы координировать эти вопросы и назначается специальный представитель», — рассказал пресс-секретарь Президента об обязанностях своего полного тезки. Кроме того, Дмитрий Песков-2 возглавит новую автономную некоммерческую организацию (АНО), которая будет образована из структуры АСИ. Заметим, что эти конторы растут как грибы после дождя — в прошлом году Правительство учредило АНО «Цифровая экономика» с абсолютно схожими задачами налаживания взаимодействия между властью, бизнесом и экспертным сообществом при цифровизации всея Руси. Руководит ей экс-заместитель Пескова в «Молодых профессионалах» АСИ — айтишник Евгений Ковнир.
Похоже, что требуемые Всемирным банком и транснацкорпорациями изменения в России по-прежнему продавливаются с огромным трудом, через сопротивление и справедливое возмущение консервативного большинства. Потому за дело предстоит взяться одному из наших главных «цифровых евангелистов» (так именуют себя данные граждане), стороннику трансгуманистического кастового общества, которое будет состоять из «людей одной кнопки» с ограниченным набором «компетенций» и управляющих ими «людиардерами» — собственниками человеческого капитала. Автор все приведенных выше терминов — именно г-н Песков-2, также являющийся магистром политологии Манчестерского британского университета — никогда и не скрывал своих планов по переформатированию страны. С ними можно ознакомиться в откровенном интервью от 2010 года с говорящим названием«Образование будущего: Google ломает шпиль МГУ».
Во вводной части к беседе завлекающе говорится: «Песков поведает нам об образовании будущего, в котором главная роль отводится компетенциям, университеты работают по принципу венчурных фондов, вместо преподавателей с трибун вещают проповедники, экзамены заменяются метаиграми, а дипломов вовсе нет, потому что студенческий билет выдается на всю жизнь. Утопия, скажете вы? Совсем нет. На Западе подобный подход завоевывает все больше поклонников, а в США при поддержке Google и других корпораций запущен один из первых университетов, целиком построенный по лекалам образования будущего.
Дмитрий Песков и его партнеры по проекту “Метавер” решились двигать российское образование в ту же сторону. Крупный бизнес их уже заметил. В послужном списке “Метавера” совместные проекты с Nokia, Intel, CISCO, на подходе фонд Потанина и энергетические компании».
Итак, ключевые слова: «на Западе», «как в США», активное равнение и сотрудничество с ТНК и твердое желание спикера вписать Россию в глобальную систему, двигая все у нас в ту же сторону. А вот подборка самых ярких цитат Пескова (приводятся с сокращениями):
«В будущем будут разные модели университетов. Фундаментальное образование необходимо, но оно должно стоять на вершине пирамиды. В России в ближайшие десять лет вузов станет вдвое меньше. Для нашей страны, думаю, оптимально 200-250 вузов, все они должны специализироваться на разных отраслях. Уже сейчас федеральные университеты объединяют по пять-десять региональных вузов. В своих докладах мы говорим: “То, что сгнило, должно умереть”. Если больного пичкать допингом, он еще немного попрыгает, но ничего хорошего он уже не сделает, поэтому надо позволить “больному” умереть и построить образовательную систему совершенно иного принципа. <…>
Наша цель — к 2020 году создать новую образовательную систему, для этого необходимо собрать мозаику с единой логикой из тысяч технологий, разбросанных в обществе (это то, что будет вместо академического образования — прим. РИА Катюша). <…> Формат баркемпов успешно работает, это и есть образование будущего. Человек интенсивно погружается в какую-то реальность, он в ней живет, образовывается, и это гораздо эффективнее, чем лекции, семинары и все остальное; люди должны поступать в университет командами, причем вступительные экзамены заменяются метаиграми. <…> Вместо дипломных работ и диссертаций студент готовит выступление с качественной презентацией и видео. В дальнейшем это выступление загружается в интернет и распространяется по всему миру. Итог обучения — investor day, когда человек представляет своей проект инвестору, государству или представителям других университетов. То есть тем, кто может взять его на работу или инвестировать в него. <…> Лучшие вузы смогут перестроиться, другие отомрут, причем вне зависимости от того, как сложится наш проект, это мировые тенденции. <…>
Лидерами остаются страны с англо-саксонской культурой. Впереди планеты всей США. Я бы отметил похожий на наш подход в Финляндии, там новое образование тоже развивается вне вузов. Похожие проекты есть в Австралии. Другой активный игрок — крупные корпорации. Сильнейшая образовательная программа в CISCO, в Intel. Билл и Мелинда Гейтс создают фонд новых технологий в образовании. Но больше всего в такие проекты сейчас инвестирую Google и NASA, как раз они основали Singularity University в США. Этот университет воплощает в себе образ образования будущего. Думаю, мы и еще одна инновационная российская структура будем сотрудничать с этим университетом, пока не могу рассказывать подробнее. <…>
Образование будущего разделится на два вида ― “компьютерное”, оно будет дешевым, и “человеческое”, оно будет дорогим, потому что знания стремительно обесцениваются, а социальные связи и возможность учиться лицом к лицу будут только дорожать. <…> Корпорации нуждаются в механизме долгосрочной лояльности студента. Допустим, образование стоит 60 тыс. евро. Первые 10 тыс. за студента оплачивает государство, остальные 50 тыс. вносит компания и говорит сотруднику: “Ты должен мне вернуть 50 тыс. за тридцать лет, это 1,6 тыс. в год. Если ты работаешь у меня, платишь 500 евро в год, если уходишь, изволь выплатить кредит полностью”».
Как видим, все изложено предельно четко и ясно: полный демонтаж русской школы, уничтожение традиционного фундаментального образования для всех, превращение вузов в бизнес-инкубаторы с ТНК-кураторами. Песков не скрывает, что образование в человеческом формате «учитель-ученик» останется как самое дорогое и престижное — исключительно для богатой элиты. Остальным, рассчитывающим на какие-то соцгарантии, придется учиться уже не за счет государства, которое продолжает исправно собирать наши налоги, а за счет крупных компаний, вот только потом придется тридцать лет работать на этого дядю, как раб на плантации, — он же вложил в тебя деньги, теперь ты его «человеческий капитал»!
Примечательно, что в 2010 году в стране уже кипели страсти по поводу ввода ЕГЭ и дебилизации школьников, но подобные проекты еще воспринимались как нечто утопическое и слишком революционное. Сегодня это реальность, продвигаемая глобалистами из высших эшелонов российской власти и крупных корпораций через то же АСИ, МШУ «Сколково», Высшую школу экономики, Минцифру и Минпросвет. 4 июля 2018 г. премьер Дмитрий Медведев заявил, что во всех ключевых министерствах должны появиться некие «агенты изменений цифровой экономики» (замминистров по цифровому развитию), назвав их «одной нашей большой командой людей, занимающихся цифровой трансформацией». Добавим сюда же приоритетный проект по цифровизации Генпрокуратуры и поймем, что все госструктуры России безнадежно опутаны интеграторами тоталитарной электронной системы. Кстати, «агентами» всегда называют представителей конкурирующих/враждебных структур, проворачивающих свои делишки в стане неприятеля. Так что премьер именовал их совершенно правильно.
Но вернемся к личности Пескова. Сколоченный им в 2008 году коллектив форсайтщиков в лице проектной группы «Метавер» спустя всего пять лет канул в лету, но успел создать пилотную модель для реформ глобалистов — форсайт-проект «Образование-2030». Здесьможно подробно ознакомиться с его дорожной картой и еще раз убедиться в лукавстве его создателей: они пишут, что «форсайт не является ни прогнозом развития событий, ни планом действий», а также указывают, что «перечисленные в форсайте тренды и события не выражают позицию создателей форсайта относительно желаемого будущего». На самом деле, это и прогноз, и план действий, и именно таким видят будущее всего мира (именно мира, потому что России как суверенного государства с собственными традициями и ценностями в его будущем, по их мнению, не должно существовать) сам Песков и его коллеги-трансгуманисты. Над реализацией плана они усердно работают каждый день, как метко замечает сам автор приведенного выше интервью от 2010 года — «двигают (нас) в ту же сторону».
В 2011 году «нанореформаторы» России создали АСИ (как стратегически важную структуру глобалистов в недрах официальной власти), где Песков наконец развернулся во всю ширь и продолжил внедрение этих форсайтов. Симптоматично, что «Карта образования-2035» и «Форсайт компетенций-2030» появились на свет после т.н. «форсайт-флота» — теплоходной поездки по Волге 500 бизнесменов, чиновников и других «креативных» деятелей. А потом у авторов хватило совести обозвать эти идеи «общественной стратегией»!
Так что дистанционное обучение, отказ от учебников и учителей, индивидуальные образовательные траектории вместо экзаменов, игры и облачные сервисы вместо реальных знаний, записанные как под копирку интернет-курсы вместо живого общения с преподавателем, равно как поголовная биометрическая идентификация, личные дела с рождения и до смерти, полный контроль за безналичными средствами населения на счетах у банкиров — это лишь промежуточные антиконституционные и противозаконные меры, которые будут курировать цифролоббисты, занимающие ныне высокие должности при Президенте и Правительстве. В дальнейших планах у них — развитие нейросетей, искусственного интеллекта, интеграция биотехнологий с человеческим телом — все это прописано в частично реализованных форсайтах. А к 2030-м годам запланировано торжество евгеники с продажей элитных ДНК-наборов для детей, отключением людей от базовых систем жизнеобеспечения (синтезаторы еды вместо природной пищи, полная замена живого общения телекоммуникациями и т.д.) и равноправие роботов с человеческими «биообъектами». Цифровая колонизация России и мира идет полным ходом, и Песков сотоварищи сейчас на коне.
ВРЕДИТЕЛЬСТВО ЕГЭ: ИРРАЦИОНАЛИЗАЦИЯ СОЗНАНИЯ И ОТСЕЧЕНИЕ ПАМЯТИ (ДЕБИЛИЗАЦИЯ И МАНКУРТИЗАЦИЯ) Андрей Фурсов. Будущее наших детей
15:38
Мой комментарий: Всё очень здорово говорит А.И. Фурсов. Только можно добавить из причинного, то есть фундаментального, о чём не говорено. Это то, что деградация образования есть следствие деградации элит, которые боятся образованных людей. Кто сегодняшние элиты? - Это криминальная шпана, выросшая из гнили советской и постсоветской деградирующих уже сами по себе властей. Они - потребители и паразиты, никогда не создававшие никаких благ, то есть самый низший из всех возможных уровней жизни (см. "Теория иерархий" http://bourabai.ru/hierarchy.htm). Естественно, что черви порождают только червей и не хотят никого и ничего выше, действительно представляющих угрозу их существования. Вывод отсюда прост:ОБЩЕСТВО, НЕСПОСОБНОЕ СБРОСИТЬ С СЕБЯ, ИЗГНАТЬ ИЗ СЕБЯ ВЛАСТЬ ПАРАЗИТОВ, ОБРЕЧЕНО.
Отредактировано: 25.10.2020 в 18:04:29
--------- Истинное знание есть знание причин - Френсис Бэкон
Министерство образования, один из столпов уничтожения русского человека
В эфире программы Право знать на канале ТВ Центр министр просвещения Ольга Васильева ответила на вопрос, почему нельзя сделать равные зарплаты учителям в разных регионах, отсылкой к региональным бюджетам.
- На сегодняшний день, отвечая вам, отвечая всем остальным, кто нас слушает: экономическое развитие такое, что мы с вами соизмеряем зарплаты наших учителей с региональной зарплатой, - сказала она. Что из этого следует?
Провинциальные учителя так и будут получать меньше столичных, лучшие кадры продолжат перетекать в областные и столичные школы из провинции. Уровень образования продолжит все больше разнится между деревней и городом и население деревень продолжит бежать из деревни в поисках лучшей жизни для своих детей.
А теперь скажите, много ли семей сумеет вырастить троих детей в городской двушке? Этакими планами по снижению числа деревенских жителей нынешняя власть реально уничтожит русское население России.
Как говорится забудем про то что ежемесячно выдается 30 тысяч паспортов мигрантам приехавшим в Россию и все равно этого не хватает для компенсации убыли населения. Но ведь уже Росстат в открытую публикует данные что более всего убыль населения идет именно среди регионов населенных в большинстве своем русскими людьми.
И возникает вопрос.
Что же такого вам Владимир, Владимирович и Дмитрий Анатольевич, сделали русские люди? Да и вообще население России чем вам насолило? Живем долго? Пенсии нашим родителям нужно платить? Наших детей в школах учить? Так простите, вы Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич как сыр в масле катаетесь на наших налогах и наших ресурсах. Так что имейте совесть, а то совесть начнет иметь вас.
Как проходила и к чему привела оптимизация образования — в материале «Огонька»
Укрупненное среднее
По стране полным ходом идет оптимизация дошкольного и среднего образования, а столица, которая занималась этим процессом целых пять лет, данное мероприятие уже завершила. Об очередной реформе чиновники говорят как о нелегком, но "выстраданном" шаге. Это верно: и страданий хватает, и трудности налицо. Однако в попытке выяснить, чем была обоснована тотальная перетряска системы, "Огонек" неожиданно обнаружил поразительные детали: единой программы оптимизации школьного образования в отечестве нет, Министерство образования такой реформой не занимается, административные упражнения по укрупнению "образовательных единиц" — это чистый произвол региональных властей. А за последствия проведенных мероприятий — уволенных учителей, сокращенных специалистов, ликвидированные учебные заведения и прочее — ответственности не несет никто. И как тут не вспомнить анекдот про третий вопрос российской интеллигенции: если не понять, кто виноват и что делать, остается поинтересоваться — как же так?..
В Москве оптимизация продолжалась пять лет. Теперь в столице нет отдельных общеобразовательных школ, нет детских садов, домов творчества детей и юношества, нет районных и окружных управлений образования. Вместо всего этого созданы территориальные образовательные комплексы — ТОКи. По данным департамента образования города Москвы (ДОГМ), вместо бывших 4 тысяч образовательных организаций разных типов теперь действуют 630 ТОКов. Присоединенные школы и садики получали название "образовательная площадка" (N 2, 3, 4 и так далее), или просто "здание номер такой-то". Бывшие директора и заведующие детсадами получили должности "структурных руководителей" ("струкруков).
Дали ТОК
В детских садах были ликвидированы должности методистов, сокращены ставки помощников воспитателей. В школах стало меньше логопедов, психологов, медицинских работников (по одному на весь ТОК) и вспомогательного персонала. Московским школам запретили заключать самостоятельно договора с подрядчиками на питание детей, теперь ДОГМ делает это в централизованном порядке. Централизованы также закупки учебного оборудования, учебников, охрана зданий. Даже сайты у всех школ теперь одинаковые, словно близнецы. И портреты директоров, точнее, директрис, потому что это в основном молодые женщины, очень похожи. В Москве 81 процент директоров — женщины. А на школьных сайтах одно время на видном месте красовался портрет самого Исаака Иосифовича Калины, руководителя столичного образования.
Всего в Москве с ликвидацией окружных управлений образования были сокращены более 18 тысяч административных должностей. За счет этого была увеличена, согласно официальным отчетам, зарплата учителям. Как сообщают в Департаменте образования города Москвы, она составляет сейчас в среднем 76,2 тысячи рублей. Правда, учителя в соцсетях пишут, что за такие деньги приходится брать две ставки, родилась даже горько-ироническая шутка: "На одну ставку есть нечего, на две — некогда".
Понятно, что перемены такого масштабы вызвали сопротивление педагогов и родителей. Учителя даже выходили протестовать на Суворовскую площадь (у театра Российской армии). И всяких несуразностей было много. В 2014 году, например, разразился скандал вокруг "Курчатовской школы" (N 1189), который можно признать типовым. Эта школа была основана в 1991 году при поддержке Центра компьютерного обучения Курчатовского института — с соответствующей специализацией. Но в ходе оптимизации ее "слили" со школой N 2077 — без всякой специализации. Директор 1189-й долго отбивалась, ее за строптивость в итоге уволили. Зато возглавившая "новую Курчатовскую" директор 2077-й записала на своем сайте: "Мы сделали огромный скачок в сравнении с прошлым годом: поднялись на 182 позиции в рейтинге московских школ".
Родители сетуют: устраивали ребенка в хорошую школу, а после слияния сильные учителя ушли, вместо них ведут уроки учителя из слабой школы. А ответ у директора один: "Не нравится — уходите". Перечисление скандалов и жалоб, вызванных объединением школ, можно вести бесконечно. Главная претензия: почему никто не рассказал о предстоящих изменениях? Почему не спросили у учителей? Почему не привлекли к обсуждению "оптимизационных процессов" родителей? И что это вообще за "закрытая открытость" — так называют теперь в соцсетях административные упражнения на ниве школьного образования.
Реформа по умолчанию
Руководитель Департамента образования города Москвы Исаак Калина, по словам экспертов, человек умный. Ни одного интервью в массовой прессе. Было одно — в журнале "Директор школы", для своих. Но без всяких извещений о старте очередной реформы. И ни в одном документе правительства Москвы нет ни слова о слиянии школ. Более того, слово "оптимизация" вообще ни разу не употребляется. Так что же это за спецоперация на живых людях?
Все началось с постановления правительства Москвы N 86 ПП от 22 марта 2011 года "О проведении пилотного проекта по развитию общего образования в городе Москве". Что за пилотный проект? В чем суть? Для чего и зачем? Ничего не понятно. Только перечислены номера школ и детских садов, которые участвуют в этом проекте. Любопытна первая фраза этого постановления: "В целях поддержки инициативы руководителей государственных образовательных учреждений города Москвы по развитию общего образования правительство Москвы постановляет..." То есть как бы сами директора школ это все затеяли? Чтобы одних уволили, а другим снизили зарплату?
У экспертов нет единого мнения по оптимизации московского образования. Одни не принимают в принципе, говорят, все это не нужно, у нас есть замечательные школы, чего еще надо? Другие обращают внимание на частности: зачем убрали методистов из детских садов, они вели большую работу с родителями, а теперь это некому делать.
Алексей Гусев, руководитель рабочей группы "Образование и культура как основы национальной идентичности" регионального штаба "Общероссийского народного фронта" в Москве и ответственный секретарь Национальной родительской ассоциации, в январе 2015 года подготовил доклад "О состоянии и перспективах развития образования в городе Москве". Главная идея доклада: никто не объяснил суть изменений в образовании, все проходит внезапно, без учета мнения москвичей и экспертной оценки возможных последствий. На словах Алексей Гусев сравнивает 86-е постановление с "внезапным началом войны против образования". Но ни доклад, ни резкости в дискуссиях руководство ДОГМ не прошибают — там действуют по принципу "молчим и делаем".
Ни в одном документе правительства Москвы нет ни слова о слиянии школ. Более того, слово "оптимизация" вообще ни разу не употребляется. Так что же это за спецоперация?
Деньги и качество
Один из главных аргументов в пользу оптимизации, проведенной в Москве,— изменение принципа финансирования школ. Москва, имеющая значительные финансовые ресурсы, дала департаменту образования карт-бланш. До сих пор обычные (не лучшие) школы получали 63 тысячи рублей в год на ученика (нормативно-подушевое финансирование). Гимназии получали больше, лицеи — еще больше, около 123 тысяч рублей, не считая дополнительных субсидий за победы на олимпиадах и высокие баллы ЕГЭ. Новая система финансирования предполагала, что школы, включившиеся в "пилотный проект" (помните, постановление N 86), получали по 123 тысячи рублей на ученика. Именно все школы — и лучшие, и не лучшие. На первый взгляд — воплощенная в жизнь социальная справедливость. Или как минимум разумная политика. Чего же желать еще?
Да немногого, в принципе, но весьма существенного — реального повышения уровня образования.
В упомянутом уже постановлении московского правительства N 86 одной из главных целей обозначено "повышение качества образования". "Огонек" попросил ДОГМ рассказать о результатах проведенной оптимизации. На один из вопросов ("Улучшилось ли качество образования в Москве в целом?") мы получили такой ответ:
"Доля набравших 190 и более баллов по трем предметам (речь о ЕГЭ.— "О") увеличилась с 2010/2011 учебного года с 34,7 до 53 процентов". Тут надо пояснить: 190 баллов по трем предметам — это примерно по 63 балла по одному, то есть чуть больше тройки. То есть половина (что следует из ответов ДОГМ) выпускников столичных школ — твердые троечники! Высокий результат.
Далее, ответили нам (полностью ответы департамента в рубрике "Дословно"): "Участвовать и побеждать в олимпиаде сегодня можно, обучаясь в любой школе (с 2012 года школьный этап проводится во всех московских школах). Количество школ, подготовивших победителей и призеров городского этапа Всероссийской олимпиады школьников, в 2016 году составило 624 школы (почти 100 процентов всех школ города). Для сравнения: в 2010 году их было 25 процентов".
Московские учителя математики, словно в ответ на эту казуистику, сочинили задачку: "Начальники города Глупова борются за повышение доли школ, ученики которых становились призерами и победителями олимпиад. В городе было 100 школ. Школы, ученики которых были победителями и призерами Всероссийской олимпиады, составляли весной 3 процента. Летом в городе "укрупнили" школы, и теперь школ стало 20. Снова вычислили, в каком проценте школ были те же ученики, ставшие весной победителями или призерами Всероссийской олимпиады. Какой ответ мог получиться?"
Для любого эксперта очевидно: олимпийские победы — отговорка, придуманная для красивой отчетности. Когда ни учитель, ни школа не знают, как повысить качество обучения, когда учитель научить не может, отчего и растут ряды репетиторов, школа рапортует — а вот, пожалуйста, у нас олимпийцы. Для школы это важно: если ученик занимает призовое место на олимпиаде (чьими стараниями — неизвестно), то школа получает дополнительное финансирование. Поэтому и олимпиад сейчас — не сосчитать. А в этом году в школах даже стали проводить... платные (!) олимпиады.
Но кто бы объяснил, каким образом участие детей в олимпиаде свидетельствует о качестве образования? Ведь в городском этапе выступают один-два ученика от школы. И разве школа учит детей для того, чтобы они побеждали в олимпиадах? Но Москва приравняла к качеству обучения именно это — участие в олимпиадах. И только ответы на социологические опросы "Как вы оцениваете качество российского школьного образования?" (12 процентов респондентов — как хорошее, 32 процента — плохое и 44 процента — среднее, опрос ФОМ, 2016 год) показывают — может, в вопросах методологии наши люди не сильны, но хорошее от плохого отличить в состоянии. По данным международных исследований PISA (исследование проводится раз в три года), последние три цикла наши школьники занимают места между 34-м и 40-м — сползание вниз пришлось аккурат на время стартовавшей школьной оптимизации. А вот в 2006-м, например, мы были на 27-м месте.
И нынешние реалии печальны: на самом деле уже не существует многих московских школ, которые занимают верхние строчки рейтинга лучших (см. "Огонек" N 49 за 2016 год). Как не осталось и "плохих" школ, одним росчерком пера скрывшихся в тени более успешных. Что же осталось? Бренды. А бренды, как утверждают маркетологи, это не предприятия, не торговые марки и даже не продукты. Это всего лишь некие схемы в головах потребителей, которые позволяют продавцам извлекать дополнительную прибыль при грамотно выстроенной рекламной стратегии. Сейчас новые директора "оптимизированных" школ на курсах повышения квалификации изучают именно маркетинг. А одна из тем курса — "Управление брендами"...
Заработать на оптимизации
Прежняя структура школьного образования не была идеальной. И правы, наверное, многочисленные эксперты: она тормозила развитие отрасли. Но, взявшись устаревшее радикально реформировать, ДОГМ дальше простых решений не пошел: круто сломав административный каркас прежней системы, во главу угла поставили калькулятор, а не содержательный компонент нововведений. До повышения качества образования дело так и не дошло, потому что эта задача, даже в плане ее постановки, никакого отношения к системам финансирования школ или управления ими не имеет.
В ДОГМ любят ссылаться на то, что, мол, "сделали образование доступным". Но на недоступность школ в столице никто вроде и не жаловался. Родители, наоборот, готовы возить детей в лучшие школы. Иное дело — финансовые показатели. Борьба за них — главный и, похоже, единственный итог пятилетних столичных новаций.
Чтобы выйти на нужный уровень "эффективности", резали, как говорится, по живому, а учителей увольняли по принципу "двух не": сначала несогласных, за ними неугодных. Больше всего пострадала сфера дополнительного образования — музыкальные, художественные студии, различные кружки при школах...
Оптимизация в отношении учителей обернулась большой проблемой. Алексей Семенов, действительный член двух академий (РАН и РАО), профессор МГУ, в недавнем прошлом ректор МПГУ, 20 лет руководивший Московским институтом открытого образования (Институт повышения квалификации учителей), говорит: "Требование повышения средней заработной платы учителя приводит к "выдавливанию" работников, "ухудшающих общие показатели": гениальных учителей с малой (например, по причине возраста) нагрузкой, совместителей — реальных вузовских ученых, психологов, логопедов и так далее, снижающих суммарную зарплату учителей. Исчезают дополнительные занятия, в которых участвует только пара учеников".
Между тем исследования показывают: качество образования мало зависит от размера школы, будь это маленькая школа или огромный комплекс. Для качественного обучения нужно что-то другое. Вот, например, в Пекине есть школа-комплекс "Первое октября" (это день создания КНР). В ней 4174 ученика, и у каждого свое индивидуальное расписание занятий. Нет традиционных классов, нет классных руководителей, у каждого ученика свой научный руководитель. Занятия проходят по 400 дисциплинам, действуют 272 кружка. Об этом "Огоньку" рассказала профессор Национального института образовательных наук Цзянь Сяоянь, отметив: в Китае все школы восточной части страны одинаково получают 7800 юаней в год на ученика (около 70 тысяч рублей), в западной части — поменьше...
Значит, дело не в деньгах и не в структуре управления, а в чем-то другом. Может быть, в отношении к детям. Но об этом пусть думают специалисты. Кстати, в Китае считают, что директор может уроки не вести, но он должен быть педагогом в первую очередь. В случае московской оптимизации это, похоже, не критерий вовсе.
Факт: в столице произошла почти полная смена руководителей образовательных организаций. Алексей Семенов отмечает парадокс: "С одной стороны, в управлении образованием утверждаются принципы социальной справедливости, демократизма и прозрачности. Но с другой — исчезают человеческие отношения. Директор не может знать всех учителей в лицо. Что уж говорить о детях! Он тоже принимает решения на основе "объективных данных". Итог: личный авторитет руководителя, формируемый в совместной работе и общении, заменяется административным авторитетом менеджера. Возможно, конечно, в будущем утраченные человеческие связи в новом виде будут восстановлены, и директора лучших школ станут почти столь же "важными фигурами" для образовательной и иной власти, как это было раньше... Однако иметь личные отношения с пятью сотнями учителей для директора уже практически невозможно".
Кто приходит на смену прежним директорам? Сложить некий портрет нового администратора сейчас невозможно, и однозначных оценок у экспертов нет. Известно, впрочем: примерно третья часть новых руководителей хоть и с педагогическим образованием, но не с опытом — работали не в школе, а на административных должностях. Только 6,4 процента из новых директоров проходили специальную подготовку до аттестации, остальные начинают учиться уже после назначения (в основном это люди до 40 лет). Процедура аттестации сложная, двухступенчатая. Поскольку место доходное, конкурс — шесть человек на место.
Алексей Семенов так оценивает итоги московской оптимизации: "Любое радикальное изменение (в соответствии с "общей теорией изменений") приводит к ухудшению. Вопрос в том, насколько это ухудшение катастрофично. По каждому направлению процесса я могу выделить позитивные и негативные факторы. И пока не ясно, когда первые начнут компенсировать, а затем и преодолеют вторые. Вопрос о том, в какой степени в сравнении с тем, что было, формирующаяся система может допускать и поддерживать ростки новых позитивных изменений внутри самих школ, остается открытым".
Родители сетуют: устраивали ребенка в хорошую школу, а после слияния сильные учителя ушли, вместо них ведут уроки учителя из слабой школы
Далеко от Москвы
Если в Москве оптимизация завершилась, то в регионах она только началась, и все коллизии — впереди (занятно, что города-миллионники не спешат перенимать московский опыт — уж слишком он, мягко говоря, неоднозначный). В регионах оптимизация проходит в соответствии с распоряжением правительства РФ N 722-р от 30 апреля 2014 года о плане мероприятий (дорожной карты) "Изменения в отраслях социальной сферы, направленные на повышение эффективности образования и науки до 2018 года". И главное в этих образовательных дорожных картах — ликвидация школ и детских садов, которые региональные начальники посчитают неэффективными. До 2018 года планируется закрытие 3639 школ и детских садов в селах. В том числе предполагается закрывать учреждения дополнительного и среднего профессионального образования, а также дома и интернаты для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Постановление предусматривает, что к 2018 году увеличится число детей на одного педагога в детских садах с 11,2 в 2014-м до 11,8 в 2018-м. В школах этот показатель увеличится с 11,7 до 12,8 ребенка на одного педагога.
Очень странное понимание доступности и высокого качества образования, о которых заявлено на первых страницах того постановления. В Европе, например, сейчас идут в другом направлении: там в школах — 8 детей на одного педагога, а в детских садах — 5.
Но все сомнения исчезнут, если вспомнить, что во главе угла стоит калькулятор, а не содержательная сторона самого образования. И тут самое время вспомнить о том, что еще в апреле 2015 года Счетная палата РФ подготовила доклад о первых результатах этой странно затеянной оптимизации. В нем говорится: "Мероприятия по оптимизации системы образования были начаты без должного анализа сети, учета планируемых к открытию учреждений, а также оценки потребностей населения" — точнее, увы, не скажешь.
В докладе СП подчеркивается, что, несмотря на сокращение образовательных учреждений, в 36 регионах расходы не сократились, а наоборот, выросли. В то время как повышение зарплаты учителям оказалось мизерным — на 0,74 процента в целом по России. В Белгородской, Ярославской областях и Республике Мордовия учителям не добавили ничего. Что получилось после старта оптимизационных мероприятий в итоге? 9,5 тысячи населенных пунктов, имеющих до 1,5 тысячи жителей, не имеют сегодня детских садов. 877 из них находятся на расстоянии более 25 км от ближайшего садика. В трети этих сел и деревень нет общественного транспорта. В 6 тысячах населенных пунктов нет школ. Из 940 деревень детям приходится добираться до школы более 25 км... Все эти цифры — из упомянутого доклада СП, выпущенного весной 2015-го. Реакция? Да никакой. И стоит ли удивляться, что летом 2016 года родители учащихся протестовали против закрытия школ в Тюменской, Псковской, Саратовской, Воронежской, Ивановской и многих других областях. В Карелии дело дошло до разгона родительской демонстрации ОМОНом. К протестующим выходили образовательные начальники, что-то обещали исправить, но оптимизацию сворачивать никто и не думал, а постановление 722-р никто не отменял и не корректировал. В 2007 году "Единая Россия" в своей предвыборной программе выдвинула идею "Школа — социокультурный центр села" (учителя и директора сельских учебных заведений писали потом никем не читанные доклады на эту тему). Сейчас сюжет обсуждается вновь, о чем министр образования Ольга Васильева говорила в сентябре как о важном повороте образовательной стратегии.
Но как совмещается "социокультурный центр" с массовой ликвидацией его основы, глава ведомства не говорила. И, увы, никто не говорит. ...В 1915 году в России был разработан проект школьной реформы. Было записано: территория школьного округа в селах не должна превышать 3 версты (чуть больше 3 км). Реформу, правда, завершить не успели (грянула революция, за ней Гражданская война), но задачу доступности образования для всех детей 100 лет назад ставили. Сегодня мы поступаем ровно наоборот... Журнал "Огонёк" №6 от 13.02.2017, стр. 16
Школьное образование в России становится все менее... менее... и менее доступным
В последние годы число школьников в России растет, но вот число школ просто катастрофически сокращается. С 2000 г. каждый день в России закрываются 4 школы, из них 3 – на селе. Общее их количество уменьшилось в 1,6 раза, а 80% ликвидированных школ были сельскими. В результате средний радиус доступности сельской школы увеличился с 12,6 км в 1990 г. до 17,3 км в 2014 г. Это привело к снижению доступности образования в селе и возникновению нового тревожного явления – миграции школьников из села в город, что поставило российское село перед угрозой ускоренной депопуляции. Подробнее – в материале Накануне.RU.
В последние годы число школьников в России растет благодаря росту рождаемости, продолжавшемуся вплоть до 2015 г., но вот число школ неуклонно сокращается. А как обстояли дела ранее? Динамика численности школ и школьников в ХХ веке. По данным Росстата, в 1914 г. в Российской империи было 77 тыс. школ, подведомственных министерству народного просвещения, в которых обучались почти 6 млн учеников. (Еще около 40 тыс. были в ведомстве Священного Синода, но для корректности сравнения их не следует учитывать.) То есть на тысячу учеников приходилось более 13 школ. В то время около 85% населения проживали в деревнях, что, с учетом российских расстояний, ставило сложную задачу доступности школ. В законе “О введении всеобщего начального обучения в Российской империи” от 3 мая 1908 г. ставилась задача обеспечения доступности школ для всех детей с радиусом 3 версты, т.е. чуть более 3 км. До 1917 г. в стране были построены “школьные сети”, до сих пор составляющие основу образовательной системы России и других стран, возникших на территории Российской империи. Большинство школ, правда, были только начальными, но динамика ввода новых школ была впечатляющая: в 1904-1914 гг. число школ увеличилось в два раза – с 40 до почти 80 тыс. При советской власти охват населения школами продолжился. В 1932 г. их было уже 109 тыс., а обучались в них более 13 млн учеников. Справедливости ради следует отметить, что это число школ относится к РСФСР, т.е. увеличилось намного больше, чем с 77 тыс. Однако на тысячу учеников приходилось уже 8 школ. Снижение в сравнении с дореволюционной пропорцией связано скорее с тем, что на существующие школы легло бремя почти стопроцентного охвата всех детей соответствующего возраста, чего до 1917 г. не было. Увеличение количества школ, хотя и гораздо меньшими темпами, продолжалось до начала 1950-х, превысив 120 тыс. На тысячу учеников к этому времени приходилось 6 школ. Такое “укрупнение” объясняется быстрой урбанизацией, ведь доля городского населения за 30 лет выросла в три раза – с 15 до 45%. С конца 1950-х количество школ стало быстро сокращаться. При продолжающейся урбанизации, хотя и меньшими темпами, к 1980 г. осталось всего 69 тыс. школ – сокращение на 70% за 20 лет. Таким образом, урбанизация в России запустила процесс сокращения численности школ еще 60 лет назад. К началу 1980-х урбанизация почти остановилась. И с этого же момента число школ в стране не изменялось почти 20 лет. Однако с начала 2000-х школы начинают закрывать непропорционально быстро по отношению к численности школьников. С 2000 г. число школ уменьшилось с 67 до 41 тыс. (в два раза меньше, чем было до 1917 г.), притом что численность школьников уменьшилась не так сильно – с 20 до 15,5 млн. Более того, с 2010 г. численность школьников начала расти, но процесс ликвидации школ продолжается быстрыми темпами. Так, за 7 последних лет школьников стало на 17% больше, а школ – на 20% меньше! Почему так происходит?
Каждый день закрываются 4 школы
Школы стали “оптимизировать”, т.е. закрывать под предлогом их “неэффективности”. 30 апреля 2014 г. Правительство приняло постановление “Об изменениях в отраслях социальной сферы и повышении эффективности образовательных учреждений”. По новым правилам, если региональные власти признают учебное заведение неэффективным, то его ликвидируют.
Под угрозой оказались многие тысячи школ. Как сообщалось в начале прошлого года, до конца 2018 г. в российских селах в связи с этим могут закрыть более 3,5 тыс. школ и детских садов. Хотя согласно федеральному закону “Об образовании в РФ”, ликвидация так называемой малокомплектной школы допускается только с согласия схода жителей села. Но это на бумаге.
Как отметил первый зампредседателя комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин, в 2006 г. была внедрена система подушевого финансирования, при которой маленькая школа выжить просто не может. В 1930-х в стране было открыто 25 тыс. преимущественно сельских школ. Сейчас 24 тыс. из этого числа уже закрыты, подчеркнул он. Во время “Прямой линии” в 2017 г. президент России Владимир Путин заявил о недопустимости бездумного закрытия школ в селах.
“Мы должны учитывать особенности нашей страны. А особенности заключаются в том, что на ряде наших обширных территорий населенные пункты расположены друг от друга на достаточно большом расстоянии. При такой ситуации, совершенно точно, нам нужно сохранять даже избыточную, если кому-то так думается, социальную сеть.
Где-то возможно объединить объекты, а где-то – нет. Об этом заранее нужно думать. Бездумные сокращения недопустимы. В плане социального развития села ничего подобного механически делать нельзя”, – сказал Путин.
Однако что происходит на самом деле? С 2000 г. закрыто 26 тыс. школ, из них 20 тыс. – именно в селах. Если поделить это на число дней, то получается, что каждый день в стране закрываются 4 школы, из них 3 – на селе! Таким образом, уже 17 лет продолжается настоящий разгром образования с точки зрения его доступности. Например, в 2015 г. в селе Петровичи Шумячского района Смоленской области в рамках “оптимизации” была закрыта школа, в которой учился всемирно известный писатель-фантаст Айзек Азимов.
“Главная причина “оптимизации” – отсутствие перспективы в развитии села”, – сказал замглавы администрации муниципального образования Борис Коржаков.
А могут ли быть у села перспективы без школы?
Есть школа – есть жизнь, нет школы – нет жизни
“Школа – это центр села. Где есть школа, там есть жизнь”, – заявила в прошлом году министр образования и науки Ольга Васильева.
К сожалению, реальность подтверждает эту истину в основном в отрицательном смысле: нет школы – нет жизни. В прошлом году депутат Госдумы Владимир Поздняков заявил о тяжелой ситуации в Приамурье.
“У меня имеются статистические данные за 2000-2015 гг. В связи с закрытием сельских школ численность населения в Амурской области сократилась за этот период на 130 тыс. человек (с 935 до 805 тыс., это общее сокращение населения по области, - прим.). Сокращается численность сельского населения, численность населения трудоспособного возраста. Сокращается число детей от 0 до 18 лет. Происходит это потому, что сокращается число общеобразовательных учебных заведений и обучающихся в них. Количество получивших аттестаты зрелости снизилось за 15 лет в 2 раза, количество учителей – в 3 раза. Происходит обезлюдение территорий Амурской области. Такое положение дел – по всей Сибири и Дальнему Востоку”, – сказал он. А вот свежий пример, касающийся села Новокалманка Усть-Калманского района Алтайского края. Особенностью региона является то, что значительная часть населения – более 1 млн из 2,35 млн – проживает в сельской местности, в связи с чем там много малокомплектных сельских школ. Школу в Новокалманке районные чиновники тоже решили закрыть, а детей возить в одну из соседних. К чему это приведет, местное население хорошо представляет.
В расположенной неподалеку деревне Пономарево недавно “укрупнили” местную школу, что привело к оттоку населения из деревни.
“Наша школа несколько лет назад стала филиалом Чарышской, расположенной в 16 км от нас. Родители были против, но переломить ситуацию не удалось: учеников слишком мало, около 20. Да еще и убалтывали на районном и краевом уровне: учителям добавят зарплату, повысится качество обучения. У нас и так дураков не было – и медалистов выпускали, и на олимпиадах наши всегда были первые.
В Чарыше они растворились… Учителям зарплата если и добавилась, то – стыдно сказать – рубля на три. В этом году у нас школу снова понижают в статусе, оставляют только начальные классы. Теперь молодые семьи собрались уезжать из села: всем хочется, чтобы ребенок учился рядом”, – с горечью признает глава Пономаревского сельсовета Анатолий Горохов.
Сельский глава Новокалманки Виктор Проскурнов говорит, что село не является “неперспективным”, но власти могут его сделать таким.
“В 2017 г. в деревню переехали 8 человек, родилось 5 детей. В 2018 г. уже плюс 15 жителей, в том числе 8 детей. Люди здесь привыкли сами выживать. Им ничего не надо от государства, оставьте только школу, садик, фельдшерско-аккушерский пункт и почту. Со всем остальным мы сами справимся”, – сказал он.
Эти истории можно было бы считать субъективным восприятием, если бы статистика не подтверждала бесспорный факт: ликвидация сельских школ ведет к миграции школьников из села в город, за которыми естественно тянутся и родители.
Школьники покидают села и устремляются в города
На приведенном ниже графике показана динамика численности школ, школьников и детей школьного возраста (7-17 лет) в селах с 1970 г. На нем видно, что доля сельских школ неуклонно снижается, но с середины 2000-х она стала снижаться быстрее. До этого же времени доля школьников и детей школьного возраста в селах практически совпадали. То есть все сельские дети учились в местных школах.
Но с середины 2000-х эти кривые расходятся со все возрастающей скоростью. Принятый возраст 7-17 лет не имеет значения. Важно то, что берется отношение ко всем детям того же самого возраста. Так вот если в 2005 г. из всех сельских детей школьного возраста 99% учились в сельских же школах, то в прошлом году на селе учились уже только 85%.
Это говорит о том, что все меньше детей, прописанных на селе, на селе и учатся. То есть они еще прописаны на селе и учитываются как сельские дети, но учатся уже в городе, так как на селе им учиться негде. Это только усиливает общую миграцию из села в город (“всем хочется, чтобы ребенок учился рядом”) и способствует обезлюдению российского села, о чем Накануне.RU писало, анализируя демографическую динамику и президентский указ 7 мая.
В нем, напомним, почти ничего не говорится о развитии села, но постоянно – о создании “комфортной городской среды”. Конечно, урбанизация – это глобальный процесс, который подстегивается идеологией комфорта, но для России с ее огромными расстояниями и очень небольшим населением дальнейшая урбанизация будет означать риск утраты территорий.
А массовая ликвидация сельских школ под предлогом их нерентабельности этому только способствует. Рыночная логика, где даже школы оцениваются по критерию их эффективности, убийственна для России.
Печальные результаты “оптимизации”-ликвидации школ
О результатах “укрупнения” школ пишет в работе “Сельская школа. Есть ли перспективы?” доктор социологических наук, профессор кафедры теории и истории социологии РГГУ Марина Буланова.
“В настоящее время почти половина (48%) всех сельских поселений страны является мельчайшими, в которых проживает 3% сельского населения, что привело к массовой ликвидации небольших, но значимых для людей учреждений образования и здравоохранения. Концентрация образовательных учреждений в крупных сельских населенных пунктах, проводимая в целях экономии ресурсов, привела к снижению их территориальной доступности.
Так, средний радиус доступности сельской школы увеличился с 12,6 км в 1990 г. до 17,3 км в 2014 г. За период с 1990 г. произошло смещение центра тяжести в образовании на города и крупные сельские населенные пункты, нарушив сложившуюся культуру малокомплектной сельской школы. Вместе с процессом сокращения общего числа сельских школ произошло уменьшение числа мелких сельских поселений. А это еще раз подтвердило общеизвестный факт, с которым не хотят считаться российские реформаторы сельской школы:
“Нет школы - нет деревни”. Есть основания считать, что происходящие в сфере образования изменения не столько следуют миграционной и демографической “логике”, сколько логике проводимых реформ, имеющих неоднозначный характер и вызывающих не только их серьезную критику, но и неприятие, отторжение”, – отмечает Буланова.
“Проводимые реформы усилили социальное неравенство в образовании. Теперь становится важным, в перспективную или неперспективную (с точки зрения дальнейшего переезда в город) школу попадает ученик. А ведь сельская школа всегда являлась основным условием существования и воспроизводства сельского сообщества”, – подчеркивает Петр Великий в работе “Российское село. Итоги постсоветской трансформации” (Саратов, 2011).
Школа перестала быть частью социального конвейера
К настоящему времени изменилась сама концепция школы. Это уже не то место, которое обучает и воспитывает человека и гражданина. С одной стороны, школа стала полем борьбы за место под солнце, начинающейся с детских лет (результат рыночной демократии). С другой стороны, она все больше становится местом “социализации”, общения со сверстниками, детских и подростковых мероприятий, всяких школьных праздников и т.п.
То есть собственно об обучении речь идет все меньше. Ели так пойдет дальше, то совсем скоро школа, как на Западе, превратится в то место, где детям должно быть fun – весело, развлекательно и позитивно. И она на наших глазах становится институтом социальной дрессировки.
Такое изменение связано с тем, что исчезло экономическое обоснование школы и вообще системы массового образования. Ведь оно возникло в индустриальном обществе, когда растущей промышленности требовались миллионы рабочих рук и их нужно было массово обучать. Для этого и понадобились школы.
Ранее школа была частью “социального конвейера”. В нее массово набирали, массово обучали, а выпускников после техникумов и вузов массово устраивали. Сегодня в школу (и вузы) так же массово набирают, массово обучают и… устраивайтесь сами. Но зачем тогда вообще это массовое обучение, если человек может рассчитывать только на свои собственные силы?
Альтернатива школе – семейное образование?
В связи с недовольством многих родителей качеством обучения в школах в последние годы в России набирает популярность семейное образование. Оно предусмотрено законом об образовании и отличается тем, что ребенок получает образование вне школы, где только проходит аттестации, причем, согласно закону, обязательными являются лишь две аттестации – после 9-го и 11-го класса.
Правда, на практике их обычно проходят каждый год. Со школой заключается договор, где все это прописывается, а ребенок имеет те же права, что и рядовые школьники, в частности на учебники, консультации и т.п. Хотя во многих случаях чиновники и школы чинят препятствия для перевода ребенка на семейную форму, почти всегда родителям удается реализовать свои права.
Как отмечает представитель Всемирного конгресса семей в России и его посол в ООН, руководитель программы поддержки семейного образования “Классические беседы” Алексей Комов, точных данных о том, сколько детей в России обучаются на семейной форме, нет. Такой статистики просто не ведется. По его данным, всего на дому обучаются около 100 тыс. детей, но добровольно, т.е. не из-за проблем со здоровьем, а по выбору родителей и ребенка, – около трети. Это всего около 0,2% от общего числа учащихся, но это число растет.
По его словам, об итогах успеваемости таких детей тоже нет статистики, но в США по тесту, аналогичному ЕГЭ, дети в общеобразовательных школах набирают в среднем 50 баллов, а дети, которые были на семейном обучении, – около 86 баллов, причем это вообще не зависит от уровня образования родителей, которые являются скорее организаторами и модераторами процесса. Само обучение целиком основано на самостоятельной работе.
“Дети на домашнем обучении знают, как правило, на порядок больше, чем обычные школьники, им все интересно, у них не загублена эта живая жилка познания”, – утверждает Комов. Он критически относится к школьной социализации, которая, по его мнению, имеет очень специфический характер.
“Ребенок на 11 лет изолируется от реального общества и помещается в отдельно стоящее здание без права покидать территорию, где он отвечает по команде, встает и садится по звонку. При этом он все эти годы взаимодействует с ограниченным количеством одних и тех же детей одного с ним возраста, находясь в одной и той же социальной позиции по отношению к школьным работникам. Это что? Это нормальная социализация? Это реальная жизнь?” – вопрошает Комов. Он и другие последователи семейного образования признают: оно подходит далеко не для всех, а только для тех семей, которые готовы уделять достаточно времени и внимания воспитанию и образованию своих детей.
Десять лет назад в России на семейном обучении были около 4 тыс. детей, сегодня – около 30 тыс. Это говорит о том, что школьное образование все меньше удовлетворяет родителей. И при этом оно становится все менее доступным.
ГЛОБАЛЬНЫЙ ЖИДОПРОЕКТ: ПРЕВРАЩЕНИЕ ЛЮДА В ПОДАТЛИВУЮ БИОМАССУ, ЛИКВИДАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУР И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ВООБЩЕ О.Н. Четверикова: Образование для избранных, цифровая клетка для остальных
Мой комментарий: Когда произвольно или непроизвольно говорят об американской системе, американской экспансии, то затирают, как этого и добиваются организаторы глобального морока и каб(б)алы, оставление вне рассмотрения истинных паразитарных сил, разрушающих человеческое общество. Сами слова "Америка", "американский" являются подменой, вводящей люд в заблуждение, так как эти слова означают НЕ принадлежность к американскому континенту (Аргентина, Бразилия, Куба, Мексика и др. страны континента), но именно одну страну - США. Сами США - лишь "свинина" для комфортного существования паразитарных гельминтозных "финок" внутри этой раковой опухоли - империи. Народ США - лишь толпа, используемая паразитами для своей власти и глобальной экспансии. Кто этого не понимает - идиот. А таковых большинство в мире людей. Именно поэтому, как и более, чем сто лет назад, справедливы слова Аркадия Петровича Столыпина:
--------- Истинное знание есть знание причин - Френсис Бэкон
bourabai.kz
Участники
