ЛИНДОН ЛАРУШ. ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ХОТЕЛИ БЫ ЗНАТЬ ВСЕ ОБ ЭКОНОМИКЕ?

Русское издание этого учебника выходит в свет в тот момент, когда терпит крах величайшее финансовое надувательство всех времен. Если мы не сможем в самое ближайшее время принять соответствующие меры, то это крушение может превратиться в самое тяжелое экономическое бедствие в европейской истории с начала XVII века или даже со времен „нового средневековья” середины XIV века. Но в любом случае вся международная финансовая система, созданная на основе Версальского договора 1919 г. и обновленная в 40-х, после Второй мировой войны, не переживет происходящих сегодня событий. На развалинах действующей сегодня финансовой системы и на основе еще функционирующих фабрик, ферм и инфраструктурных элементов должен быть создан новый тип национальной экономики.

Набирающий силу экономический кризис преподнесет странам, пережившим эту трагедию, два урока, которые будут полезны при формировании их экономической политики. Во-первых, должно стать совершенно очевидным, что экономика по сути своей является физической экономикой, и никогда более деньги не должны быть чем-то большим, чем средством для стимулирования производства и физического распределения вновь созданных реальных товаров. Во вторых, основной предпосылкой проведения правильной экономической политики должно стать признание того, что продолжительное существование человечества полностью зависит от постоянного совершенствования тех достижений в различных областях знания и в капитало- и энергоёмких производствах, которые мы обычно связываем со всеобщим научным и технологическим прогрессом.

В 1984 году, когда в США вышло первое издание этой книги, американское правительство уже начало до такой степени подтасовывать официальные статистические отчеты о состоянии экономики страны, что из квартала в квартал цифры становились все более неправдоподобными, а осмысленный статистический анализ или прогноз на основе данных по добавленной стоимости, представляемых правительством, стал просто невозможен. Следовательно, уже тогда было совершенно необходимо, чтобы весь анализ экономики был сфокусирован в первую очередь на чисто физических, нефинансовых аспектах экономического процесса а рассмотрение финансовых затрат было бы только приложением к физической экономике. Сегодня, когда мировая экономическая система саморазрушается, еще более насущной становится проблема концентрации наших усилий на вопросах физической экономики. Настоящая книга и является общим введением в методы анализа процессов физической экономики.

В тех странах Восточной Европы, где были сделаны попытки направить национальную экономику по пути монетаристских догм в стиле Маргарет Тэтчер, ставших популярными среди правительственных экспертов стран Запада и университетской профессуры на протяжении 1970-х – 1980-х годов, наблюдается (начиная с переходного периода 1989-1991 гг.) неизбежное падение производства и жизненных стандартов. Настоятельная необходимость истинного экономического возрождения побуждает нас с самого начала исходить только из принципов физической экономики, полностью подчиняя им финансовую и монетарную практику. К сожалению, в настоящее время данная книга является единственным пособием по изучению принципов физической экономики. В заключение, для читателей, пожелавших углубить свои познания в тех вопросах экономики, которые лишь затронуты в этой книге, было бы полезно дать некоторую дополнительную информацию.

Несомненно, что эта книга является отражением наследия Готтфрида Лейбница, основавшего физическую экономику как науку, а также работ таких его последователей, как Бенджамин Франклин, Александр Гамильтон, сын и отец Кэри, Фридрих Лист. Следует также отметить, что в книге отражены результаты исследований, предпринятых автором в 1948-1952 годах, и особенно завершающие открытия 1952 года, касающиеся влияния труда Георга Кантора „К обоснованию учения о трансифинитных множествах” (Beitrage zur Begrundung der transfiniten Mengenlehre) на развитие экономической науки. Вновь значимость работы Кантора рассмотрена в серии публикаций, касающихся места метафоры в фундаментальной научной работе, первой из них является статья автора „О метафоре” ( Fidelia, т. 1, №3, осень 1992 г.)

Из авторского предисловия к американскому изданию

У этой книги две различных, но взаимосвязанных функции. Сама по себе она является университетским учебником по формированию национальной экономической политики, в котором с позиций современной математической экономики вскрыты устойчивые заблуждения, связанные с основными принципами таких направлений в науке, как эконометрика, исследование операций и системный анализ. Поскольку в этом учебнике рассматриваются вопросы формирования политики национального правительства (например, американского), он также может служить руководством для государственных служащих и ведущих советников правительства по этому вопросу.

Предисловие научного редактора

Экономика сможет стать наукой

Для наших ученых-экономистов и хозяйственников теоретические концепции и практические рекомендации Линдона Ларуша могут представлять интерес прежде всего в том плане, что они принципиально отличаются как от хорошо усвоенной нами марксистской политэкономии, так и от теорий „свободного рынка”. Эти и некоторые другие экономические теории и взгляды автор данной книги рассматривает как глубокие заблуждения одних и как чистая политическая авантюра других. Мое внимание эта книга привлекла тем, что в ней автор проводит всестороннее исследование и серьезное научное обоснование качественно нового взгляда на экономическую теорию и практику хозяйствования. Можно принимать или не признавать позицию автора, но знать ее, на мой взгляд, необходимо. Это особенно важно потому, что после десятилетий, связанных с иллюзиями бестоварного планового хозяйствования, мы вступили в период коммерческого беспредела и новых производственных катаклизмов, вызванных на этот раз непродуманным прыжком в рыночную стихию.

Для Ларуша марксистская политэкономия и теория "свободного рынка" Адама Смита – одного поля ягоды. Он прослеживает две несовместимые линии в развитии экономической теории. Первая (ее Ларуш считает антинаучной) ведет свое начало от Аристотеля и проходит через идеи Декарта, Локка, Кенэ, Юма, Адама Смита, Рикардо, Мальтуса, Маркса, „Римского клуба” вплоть до современных концепций „постиндустриального общества”. Вторая линия (оцениваемая Ларушем как научная) идет от Платона, Николая Кузанского, Леонардо да Винчи, Лейбница, Римана, Александра Гамильтона, Генри Кэри, Фридриха Листа вплоть до Аденауэра, де Голля и политиков послевоенной Японии. Венчает эту линию концепция Ларуша-Римана.

Различие между ними состоит в том, что первая видит смысл экономической науки лишь в монетаризме, стремлении „купить подешевле и продать подороже”, а вторая делает акцент на производстве, основанном на непрерывном технологическом прогрессе и на развитии экономики как составной части эволюции научного знания в целом, включая естественные и технические науки.

О своем взгляде на развитие экономической науки Ларуш пишет, что ему первому удалось осознать значение разработок немецкого ученого Римана в области математической физики для численной оценки отношения между темпами технологического прогресса и последующим ростом интенсивности экономического развития. Так появился метод Ларуша-Римана.

Ларуш резко критикует политику „постиндустриального общества”. Особенно острой критике подвергнуты „зеленые”, призывающие вернуться к более низкому технологическому уровню. Он показывает, что для длительного человеческого существования необходим технологический прогресс. Ларуш выступает за экономическую политику быстрого роста экономии труда на базе науки как двигателя экономики.

Найдутся такие, кто увидит внешнее сходство концепции Ларуша с марксистскими положениями, в частности государственным регулированием производства и предпочтением росту средств производства перед товарами массового потребления. Но по сути, здесь есть существенные различия.

Если марксизм не приемлет частную собственность, то в концепции Ларуша „основные производственные функции остаются прерогативой частных инвестиций”. Если в марксистской экономике плановому регулированию подвержены, прежде всего, основные отрасли производства, то физическая экономика оставляет за правительством, прежде всего, функции поддержки основных отраслей производственной инфраструктуры и коммунальные услуги. Наиболее серьезным препятствием для экономических преобразований в России и других новых независимых государствах является большевистский образ мышления, который пронизывает общество снизу доверху. Люди возмущены тем, что катастрофически выросли цены, но никто не возмущается тем, что производство сокращается и часто производится не то, что нужно: Власти же убеждены, что с такого-то числа можно ввести рынок или запретить АЭС, которые во всем мире продолжают не только эксплуатировать, но и строить.

Жизнь общества в значительной степени зависит от развития экономической науки. За годы тоталитаризма в нашей стране многим наукам был нанесен жестокий урон. Эпоху репрессий перенесла в свое время и экономическая наука. Но если, например, кибернетика или генетика начали интенсивно наверстывать упущенное, то с экономической наукой этого не произошло. Ее „генералы” и возглавляемые ими коллективы десятилетиями занимались „онаучиванием” партийных лозунгов и решений. В результате этого экономической наукой были утрачены важнейшие характеристики и методологические принципы, которые присущи любой нормальной науке, целью которой является поиск истины. Если книга, предлагаемая Вашему вниманию, поможет экономической науке обрести это качество, то ее перевод на русский язык оправдает себя.

Линдон Ларуш – смелый научный новатор. Его открытие во многом перекликается с идеями украинского социолога-естественника С.А.Подолинского – автора монографии „Труд человека и его отношение к распределению энергии” (1880 г.). И хотя не со всеми оценками и выводами Ларуша можно согласиться, текст русского перевода не подвергался ни корректировке, ни комментариям. Это позволит читателю самому оценить оригинальные мысли автора.

От переводчика

Выражаю искреннюю благодарность Рейчел Даглас (Шиллеровский институт, США) за помощь, оказанную при переводе книги. Я хотел бы также выразить признательность Коломацкому В.А. за участие в переводе первой главы.

Все замечания и советы, касающиеся настоящего перевода, будут приняты с благодарностью.

В. Петренко

ВВЕДЕНИЕ

Первой известной нам книгой по экономике была иудейско-христианская книга Бытия. В ней человеку было сказано, что не суждено ему жить иначе, как посредством ежедневного труда. Ему также было приказано плодиться и размножаться, заполняя Землю и управляя всеми живыми и неживыми созданиями природы. Великолепный совет. Ни одно общество, которое отвергало бы эти напутствия, не было бы способно к длительному существованию.

Экономическая наука значительно моложе. Первым ученым-экономистом, в современном смысле слова, был Готтфрид Лейбниц, который явился также первым создателем дифференциального исчисления [1] и такого количества отраслей современной науки, что не все их названия смогли бы перечислить по памяти многие из сегодняшних выпускников университетов [2]. Однако идея создания экономической науки возникла еще до Лейбница. Работы Леонардо да Винчи по теории конструирования механизмов, а также другие примеры показывают, что усилия по развитию экономической науки успешно предпринимались еще в начале XV века. К началу XVII столетия это направление обычно называлось «камерализмом»^*. Поэтому вплоть до начала XIX столетия в некоторых немецких университетах обучали студентов принципам экономической науки Лейбница как составной части программы по камерализму. В данном учебнике экономика Лейбница более точно называется физической экономикой.

Развитие Лейбницем экономической науки началось со статьи «Общество и экономика», опубликованной в 1671 г. и посвященной вопросам реальной стоимости и оплаты производительного труда. Эти работы были продолжены в процессе интенсивного изучения принципов работы тепловых машин. На основании этих исследований он предложил такое понимание терминов «работа» и «мощность», которое затем вошло в физическую науку. В русле этих работ Лейбниц определил значение термина технология, переведенного на французский как «polytechnique».

На протяжении XVIII века влияние лейбницевского экономического учения усиливалось во многих частях Европы и в кругах, близких к Бенджамину Франклину в Америке. Будучи советником царя Петра Первого, Лейбниц разработал углубленную программу развития горного дела и промышленности в России. До тех пор, пока к концу XVIII века эта политика не претерпела изменений, промышленное производство России превосходило британское. В начале XIX века большинство ведущих ученых Германии были подготовлены в технических школах и университетах, основанных на программе Лейбница. Во Франции его научный метод был принят кругами, связанными с Ораториан-ским орденом-просветителей, и явился той базой, на которой во Франции в 1794 г. была основана Политехническая школа (Ecole Polytechnique) под руководством Л.Карно, бывшего соратника Б.Франклина.

С 1791 и приблизительно до 1830 года лейбницевская экономическая наука получила всемирную известность как Американская система политической экономии. Это название было предложено министром финансов США Александром Гамильтоном в 1791 г. в документе, касающемся политики США и представленном Конгрессу под названием «Доклад о развитии производства». После окончания войны 1812 г. люди из окружения Лазаря Карно и маркиза де Лафайета тесно взаимодействовали с ведущими кругами США, особенно через американскую военную ассоциацию свободных масонов «Общество Цинциннати», которую маркиз де Лафайет возглавлял в Европе. Филадельфийский издатель Мэтью Кэри, который в прошлом был близким соратником Франклина и Вашингтона, возглавил работу по возрождению гамильтоновской экономической политики, пытаясь вытащить США из глубокой экономической депрессии, в которой они находились в это время. Лафайет представил Кэри немецкого экономиста Фридриха Листа. Позже Лист организовал Германский таможенный союз (Zollverein), который сделал возможным индустриальное развитие Германии в XIX веке. Ведущим американским экономистом середины XIX века был сын Мэтью Кэри – Генри Кэри. Генри Клэй, его партия вигов^* и президент Авраам Линкольн, были приверженцами Американской системы Гамильтона-Кэри-Листа в экономической политике США. Начиная приблизительно с 1868 г. Американская система стала составной частью государственной политики Японии в значительной мере благодаря экономисту Э-Пешайну Смиту, тесно связанному с Генри Кэри. Смит служил в качестве экономического консультанта во время реставрации Мэйдзи в 1870 гг., когда был заложен базис, на котором Япония развилась как индустриальная держава своего времени.

Приблизительно в то же время, когда Лейбниц развивал экономическую науку, Орден иезуитов и его приспешники предприняли первые шаги по созданию контручения. Ставленник иезуитов Уильям Петти, глава Лондонского Королевского общества и британских банковских кругов в конце XVII века, первым начал эту деятельность в Британии. Начиная с Генри VII, раннее английское экономическое мышление было камералистским и имело ту же направленность, что и экономическая политика Жана-Батиста Кольбера в. конце XVII века во Франции. Именно иезуиты, явно смоделировав свою разработку с китайской экономики, создали во Франции то, что стало известным как доктрина физиократов^*. Доктор Кенэ явился основоположником этих исследований. Иезуитская школа политической экономии в Британии, Франции и других странах направила свои атаки против кольбертизма.

Официальная британская политэкономия начинается с книги «Богатство наций» Адама Смита. Работу в этом направлении он начинал как последователь Дэйвида Юма. В конце 1750-х Смит изучал философию Юма в университете Глазго, где он и написал в 1759 году свою работу «Теория нравственных чувств». В 1763 г. Смит был подобран прямым потомком Уильяма Петти – Вторым графом Шел-бурна. В этом году во время знаменитой прогулки в карете [3] Шелбурн проинструктировал Смита относительно программы по одновременному проведению разорительной экономической политики как во Франции, так и в английских колониях в Северной Америке. Основные положения этой программы впоследствии стали тезисами «Богатства наций». Свои экономические познания Смит почерпнул во время путешествия по Франции и Швейцарии, главным образом от доктора Кенэ и близких к нему кругов.

После Смита наиболее видным британским политэкономом был Иеремия Бентам, также протеже лорда Шелбурна. Написанное Бентамом в 1789 г. «Введение в принципы морали и законодательства», а также труд 1787 г. «В защиту ростовщичества» стали его самыми заметными работами по политической экономии. Во времена Бентама все престижные и наиболее значимые курсы обучения политэкономии в Британии были прикованы к учебному центру Британской Ост-Индийской компании, расположенному в Хэй-либэри, с которым сам Бентам был тесно связан. Из этого центра вышли Томас Мальтус, Давид Рикардо, Джеймс Милль и Джон Стюарт Милль. В это время лорд Шелбурн был основным выразителем интересов Британской Ост-Индийской компании. Он заключил соглашение с Георгом III, по которому компания с помощью собственного банка «Бэринг Бразерс» взяла на себя обязательства правительства Англии. Результатом этого стало «долгое правительство» марионетки Шелбурна, премьер-министра Уильяма Питта Младшего [4].

Итак, сразу после Венского конгресса 1815 года и в течение нескольких лет после него в мире господствовали две диаметрально противоположные доктрины политической экономии: Американская система и учение Британской Ост-Индийской компании. В США в 60-х годах прошлого века Американская система стала политикой партий вигов, вигов-демократов и республиканцев, в то время как Британская система была политикой аболиционистов Новой Англии, нью-йоркского финансового истеблишмента, лидеров движения Конфедерации, а также Джексона, Ван-Бурена, Полка, Пирса, Бьюкенена и вершителя судеб Демократической партии конца 50-х – начала 60-х годов – ньюйоркца Августа Белмонта. С середины и до конца 70-х разрабатывался и был принят закон о возобновлении обмена бумажных денег на металл. Он вызвал банкротство правительства США, глубокую и продолжительную экономическую депрессию, сопровождавшуюся многочисленными социальными потрясениями, и спровоцировал волну последовательных финансовых паник, вплоть до паники 1907 г., приведшей к образованию Федеральной резервной системы во время правления Вудро Вильсона. После этого Соединенные Штаты попали в зону влияния британской системы. Тем временем в результате краха американской денежной системы из-за вышеуказанного закона мировой баланс финансовой и экономической мощи изменился, и в мировой торговле господствующим стал британский золотой стандарт. Лондон совместно с кругами, представлявшими банковские интересы Голландии, Швейцарии и генуэзско-венецианской группы, фактически установил мировое господство британской системы политической экономии.

Именно по этим историческим причинам сегодня в большинстве университетов мира обучают либо самой британской системе политэкономии, либо некоторым из ее производных, в том числе политэкономии Маркса. Хотя Карл Маркс был продуктом группировки «Молодая Европа» Джузеппе Мадзини и антикапиталистом по своей политической профессии, его догма полностью проистекала из учений физиократов и Британской Ост-Индийской компании, которые Маркс фанатично защищал от Фридриха Листа и Генри Кэрри [5]. Марксистскую политэкономию следует рассматривать как узаконенное продолжение британской политэкономии, в то время как последняя противостоит Американской системе. Сегодня, когда многие университеты изучают политэкономию Маркса как составную часть курса по экономике, фактически ни одна из работ ранних камералистов (Лейбница, Шаптала, Ферье, Дюпена, а также Гамильтона, Кэри и Листа) не включена в этот курс. Эти противники британской системы сокрыты до такой степени, что сегодня большинство профессиональных экономистов даже не знают имен ведущих экономистов XVI, XVII, XVIII и XIX столетий и не ведают об экономической науке Лейбница.

Поскольку несостоятельность британской доктрины политэкономии была раскрыта во многих публикациях, включая работы Кэри, Листа и Э. Пешайна Смита, так же как и в публикациях автора данной книги [6], здесь мы не будем повторяться. Нашей целью является освещение конструктивных основ, а не отрицательных сторон экономической науки. Это позволит нам отвлечься от британской системы и ее производных. Ниже следуют примечания, которые помогут прояснить некоторые вопросы, к которым мы сейчас переходим.

Примечания

^[«] Готтфрид Лейбниц послал свой труд по дифференциальному исчислению в парижскую типографию в 1676 году, почти за 12 лет до появления его ньютоновской версии. Более того, ньютоновская концепция производных фактически не является дифференциальным исчислением, на что Лейбниц указал в своей работе «Происхождение исчисления» и в переписке с Кларком. Основы развития дифференциального исчисления были заложены еще Иоганном Кеплером. Фундаментальные исследования, которые привели Лейбница к решению столь специфической задачи, сочетались с изучением разработанной Блезом Паскалем теории, выводившей ряды дифференциальных чисел из принципов геометрии. Именно работы Паскаля по дифференциальным числам (интересовавшие Лейбница в связи с его собственными ранними исследованиями подобных рядов) непосредственно привели к созданию дифференциального исчисления. Эти положения настолько не согласовались с доктриной Ньютона, что предпочтение было отдано методу Лейбница,
^[«] В архиве до сих пор хранится около 100 тысяч почти не исследованных страниц рукописей Лейбница, каждая из которых приоткрывает более или менее существенные аспекты работ Лейбница по всем направлениям научного поиска.
^[«] Эта поездка документально описана в семейной биографии Смита.
^[«] Сам Шелбурн не мог занять этот пост, поскольку его иезуитское прошлое было хорошо известно в английских протестантских кругах.
^[«] На самом деле вопросы, которые Маркс и Энгельс представляли как оригинальные, собственные открытия Маркса, были плагиатом работ Листа и Генри Ч. Кэри. «Сила труда» – понятие, впервые использованное Лейбницем и определенное как «повышение производительной силы труда» в работе А. Гамильтона 1791 г. «Доклад о развитии производства», в которой он развенчал физиократическую и иные доктрины из книги А.Тюрго «Размышления», взятой Смитом за основу его плагиативного труда «Богатство наций». Именно важнейшая часть из опубликованных работ Листа и была атакована Марксом. Анализ общественного разделения труда был разработан Генри Кэри в его «Принципах политэкономии» 1837 г. издания и проводился им в тех работах, которые Маркс позже читал и критиковал. Однако Маркс адаптировал заимствованные им концепции к своей трактовке британской системы Смита и Рикардо, а также к учению доктора Кенэ.
^[«] Мэтью Кэри, «Послания филадельфийского общества», 1819 г.; Фридрих Лист, «Национальная система политической экономии», 1844 г.; Генри Ч. Кэри, «Принципы политической экономии», 1840 г.; Э. Пешайн Смит, «Руководство по политической экономии», 1853 г. См. также работу автора и Дэвида П. Голдмана «Ужасная правда о Милтоне Фридмане», Нью-Йорк, 1980.

Перевод выполнен кандидатом химических наук Петренко В.В. Научный редактор: профессор, доктор философских наук, кандидат экономических наук Муранивский Т.В. Шиллеровский институт - Украинский Университет в Москве, 1992. ("SO, YOU WISH TO LEARN ALL ABOUT ECONOMICS? A Text on Elementary Mathematical Economics" by Lyndon H. LaRouche, Jr., New Benjamin Franklin House New York, 1984)

к оглавлению Эконометрика ТПОИ к экономической информатике

Знаете ли Вы, что, как и всякая идолопоклонническая религия, релятивизм представляет собой инструмент идеологического подчинения одних людей другим с помощью абсолютно бессовестной манипуляции их психикой для достижения интересов определенных групп людей, стоящих у руля этой воровской машины? Подробнее читайте в FAQ по эфирной физике.

НОВОСТИ ФОРУМА

Рыцари теории эфира