Заключение. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА О РЕЛИКТОВЫХ ГОМИНИДАХ

В Кавказской части этой главы, как отмечается и в ее тексте, использованы неопубликованные научные рукописи и опросные записи профессора А.А. Машковцева.

Мы снова вернемся к условно намеченному центральному ядру ареала “снежного человека” — к юго-западной окраине Синьцзяна, лежащей у границ Кашмира, Памира и Афганистана. Теперь от этого предположительного очага мы двинемся в сторону Афганистана и далее на запад. Непосредственно к указанному району примыкает горный хребет Гиндукуш.

Афганистан

К Гиндукушу и к горной части северо-восточного Афганистана, известный под названием Бадахшана, относится некоторое число, к сожалению, еще плохо проверенных и немногочисленных сведений о реликтовом гоминоиде. Однако теснейшая связь этой географической области и ее физико-географическая и биогеографическая общность о близко прилегающими территориями, значительно лучше освещенными имеющимся информационным материалом, позволяют предполагать, что накопление и здесь описательных данных об интересующем нас прямоходящем высшем примате — лишь дело времени. Но приведем все же некоторые записи, указывающие на территорию Афганистана.

Советский инженер М.Н. Фокин, работая в Афганистане в 1953 – 1957 гг., записал следующий рассказ одного из переводчиков-афганцев. В 1944 г. на р. Пяндж, напротив впадения в нее р. Вахш, в зарослях кустарников и камышей, пограничники-афганцы встретили самца и самку обезьяночеловека. Самку они подстрелили, самец скрылся в камышах. Убитая самка имела около 2 м., была покрыта рыжими волосами. Труп предполагалось передать в музей, в дальнейшем он был приобретен англичанами, но навряд ли его удалось предохранить от разложения, во всяком случае, судьба его неизвестна (ИМ, I, №32).

Весьма любопытно сообщение одного прирожденного афганца, проживающего ныне в СССР, в Туркмении, учителя 40 лет, по имени Джума Алимадат. Он родился и провел детство в местности Дузахдара в Афганистане. Это — дикое ущелье, куда ведет лишь один очень узкий проход. В детстве Алимадат слышал много рассказов о существовании “гуль- биявана”, дикого человека, покрытого шерстью, и не сомневается в его реальном существовании. “Встречаются дикие люди в тех лесистых местах Афганистана, где я родился, — говорит он, — и в одиночку и с детенышами, и целыми стадами. Живут в лесах. Питаются дикими животными, которых убивают камнями… Говорить гуль-бияван не умеет, а мычит что-то непонятное” (ИМ, II, №51). Это сообщение очень настораживает: тут не только одно из редких упоминаний о детенышах, что мы всегда фиксируем с особым вниманием, но еще и представление о “стадах” этих существ. До сих пор упоминание о “стаде” или “скоплении” их мы встретили среди современных данных лишь единственный раз — в сообщении начальника автономного уезда в юго-западном Синьцзяне, т.е. в местах, лежащих не очень далеко от упоминаемого района, непосредственно к востоку по Гиндукушу.

И вот, удивительным образом, еще одно сообщение из мест, примыкающих к Афганистану, говорящее нам снова о наблюдениях “диких людей” не одиночками или парами, а целыми группами. Данное сообщение сделано Ф.Ф. Шульцем, имевшим возможность в 1949 г. в г. Ташкенте беседовать с одним таджиком-агрономом и одним афганцем-пастухом из пограничных районов Памира, Афганистана и Индии. Собеседники рассказали ему, что к их пограничным селениям подчас подходят голые волосатые люди, несомненно, в поисках пищи, и бывает, что население выносит им за ограду фрукты, лепешки, мясо, молоко в посуде. Появляются они, как правило, не поодиночке, а группами в 6 – 8 – 12 особей. Случается такое появление очень редко, раз в несколько лет, и по местным обычаям не полагается гнать их не дав пищи. Ведь они, по словам пастуха-афганца, все же являются подобием человека и творением аллаха, поэтому обидеть или убить такого дикого и голого человека — большой грех.

Однажды, — продолжает один из информаторов Ф.Ф. Шульца, — на советской территории стража устроила облаву на одного из этих голых диких людей, удалось накинуть на него сеть; его спутники при этом кричали, но их отпугнули и обратили в бегство выстрелами. Однако вскоре пойманного “волосатого” привезли обратно и выпустили на волю в том же месте, где поймали, к удовлетворению жителей-мусульман.

Далее рассказчик дал описание внешности “диких голых людей”, появляющихся у границ СССР и Афганистана с юга, возможно, с территории Индии. “Рост такой же как у нас, но дикие люди более сутулые, много работают руками, особенно при подъемах на гору, ¾ тогда они похожи на обезьян. Волосы у них коричневые с оттенками в рыжий и черный цвет. На лице волос мало, оно смуглое, почти черное. Голова с покатым лбом, выдающейся челюстью, скуластое. Нрав у них тихий, не свирепый. На людей никогда не нападают. Они ходят и мирно собирают себе пропитание” (ИМ, IV, №128).

Приведем еще запись рассказа охотника туркмена Чары Куларова, 70 лет, проживающего в южной части Туркменской ССР, километрах в ста от Афганской границы. “Это было еще в царское время. Я поехал с караваном торговать в Афганистан. Была зима и все было покрыто неглубоким снегом, а на видневшихся вдали горах снег был глубокий. Как то на ночлеге мы развели костер, варили и пили чай. Вдруг мы заметили, что какой-то косматый зверь подходит к нашему костру; думая, что это медведь, я схватил свое шомпольное ружье и по-пластунски пополз к нему навстречу. Вскоре я увидел, что к нам подходит не медведь, а дикий человек — “яван-адам”, или, как его называют, “демир-дернак” (человек с железными когтями). Дикий человек меня заметил и стал очень быстро убегать от костра на четвереньках. На четвереньках они бегут быстрее лошади” (Записано со слов студента ГИТИС (Москва) Дурды Довлетова проф. А.А. Машковцевым 30 января 1961 г).

К сожалению, дальше северо-востока Афганистана в западном направлении наши сведения пока не распространяются. Почему? На этот вопрос трудно ответить, — вероятнее всего потому, что ученые Афганистана и Ирана еще не интересовались этой проблемой; может быть сказывается и то, что следуя на запад мы попадаем в самую сердцевину мусульманского мира. Но несомненно и то, что где-то западная ветвь распространения “снежного человека”-должна в современную эпоху быть пересеченной районами весьма густого населения, делающего невероятным его существование даже в форме редчайших реликтов.

Иран

От Гиндукуша, который, может быть, сулит еще дальнейшие обнаружения очагов обитания “снежного человека”, мы попадаем в область центрально-афганистанского высокогорного водораздела и, через его северное ответвление, хребет Сафид-Кух (Паропамиз), выходим к хребтам Копет-даг и Эльбурс. В данном контексте можно лишь совершенно мимоходом заметить, что в той части хребта Копет-даг, которая лежит на территории СССР, а не Ирана, согласно предварительным сведениям, подлежащим еще уточнению, в 20-х годах XX в. якобы были сделаны существенные наблюдения над дикими двуногими человекоподобными существами. В отношении же иранского Копет-дага, как и хребта Эльбурс, как и всего Иранского нагорья, у нас нет решительно никаких недавних конкретных сведений. Или, вернее, есть пара глухих упоминаний, относящихся ко времени второй мировой войны. А. Сэндерсон цитирует письмо одного англичанина, работавшего в Иране, будто стало известно, что какой-то иранец принес с гор убитое им на охоте животное, совершенно напоминающее гориллу (Sanderson I. Op., cit., p. 297). А.З. Розенфельд рассказывала автору этих строк, что, работая в Иране, она также слышала нечто подобное. Но все эти намеки на след слишком ничтожны. Пока что мы должны констатировать, что на территории Ирана западная ветвь распространения “снежного человека”, по-видимому, обрывается.

Но этот обрыв нити ставит перед нами две загадки, которые неминуемо ведут к гипотезе, что он совершился в относительно недавнее историческое время. Более того, складывается предположение, что именно Иран (может быть вместе с Афганистаном) был одним из самых коренных очагов древнего обитания и распространения по смежным горным системам изучаемого нами человекоподобного существа. Указанные загадки касаются его наименований.

Во-первых, загадкой является весьма неожиданное пояснение, которое давал упоминавшийся в гл. 2 немецкий путешественник XVII в. Атанасиус Кирхер сведениям об обитании в горах Южного Китая человекоподобного двуногого волосатого животного: не вдаваясь в подробное описание его, Кирхер считал возможным отослать читателей к очевидно знакомому им понятию, — это животное, писал он, подобно “персидскому человеку” (homo persus): следовательно, несколько сот лет тому назад “снежный человек” был более известен европейцам не как обитатель Гималаев или Тибета, а как обитатель Персии! Во всяком случае применение к нему термина homo persus заставляет допустить, что он был распространен и в Персии.

Вторая загадка состоит в том, что именно арабско-персидское (арабско-иранское) наименование этого существа “гуль-бияван” (“биабан-гули”) мы встречаем одновременно в двух далеких ответвлениях: оно налицо и на северо-восток от Ирана — на Памире, и на северо-запад от Ирана — на Кавказе. Ясно, что и на Памир и на Кавказ этот термин мог попасть лишь из общего корня — из Ирана, и, следовательно, в Иране он является более древним, а может быть и само существо, обозначаемое этим термином, расселялось именно из Ирана (возможно, и из Аравии) как на Памир, так и на Кавказ.

Предположение о возможности обитания остатков этого редчайшего исчезающего вида на Кавказе не может вызвать возражений биогеографического характера. Мы видим среди фауны Кавказа, например, улара, среди флоры — рододендрон, т.е. типичных представителей “классического” ареала “снежного человека”. Известно, что между фауной Средней Азии и Кавказа имела и имеет место диффузия ряда видов. Биогеографическим мостом между ними служат горные хребты и нагорья Северного Ирана. Именно этот мост и мог некогда связывать воедино азиатский ареал “снежного человека” с кавказским. Эта область, Мазандеран, — дико-гористая, в менее высоких местах сплошь покрытая субтропическим лесом. Средняя высота здесь 3 тыс. м., высота перевалов 2 тыс. м., самая высокая гора, Демавенд превышает 5 тыс.м. Геологические и климатические условия содействовали малой населенности и относительной обособленности Мазандерана и, в частности, Эльбурских гор от остального Ирана. Но все-таки вполне можно представить себе, что это северо-иранское звено древнего единого ареала “снежного человека” могло быть разорвано антропическим фактором, т.е. освоением людьми территории Ирана в древности и в средние века, а кавказский реликтовый очаг мог оказаться отрезанным.

Граф Н.Н. Муравьев-Карский записал в своих “Мемуарах” любопытный рассказ, слышанный им в 1828 г. на Кавказе от бывшего высокопоставленного начальника (аги янычар) турецко-персидской армии. Последний — по-видимому иранец из Мазандерана — поведал пересыпанную фантастическими домыслами историю о том, как в детстве он был настигнут в каком-то овраге и похищен “дивами или чудовищами, похожими на людей, оставшимися, по предположению азиатцев, с давних времен после потопа, с коими нынешняя порода людей несколько раз была в войне, коих главное местопребывание находится на горе Демавенде, что в Мазандеране, и коих царь Сулейман победил. О сих дивах у азиатцев множество рассказов… Они упоминаются во всех сказках с такою подробностью, что некоторые европейские писатели стали даже предполагать, что такая порода людей допотопных могла каким-нибудь образом и сохраниться еще несколько времени. Персидский царь в древности вел, по сказаниям азиатцев, войны против них…” (Русский Архив, 1894, кн.1, с. 31 – 32)

Полной загадкой в этих словах для нас пока остается то обстоятельство, что какие-то “европейские писатели” уже давно, по крайней мере ранее 1828 г., выдвигали смелую гипотезу, противопоставлявшую “нынешнюю породу людей” сохранившейся каким-то образом “породе людей допотопных”. В трудах по истории антропологии ничего не говорится о подобных старинных гипотезах.

Напротив, что касается упоминаемых тут сказаний “азиатцев”, то они, действительно, открывают большой простор для исследований. Правда, вопрос об искаженном, фантастическом отражении реликтового гоминоида в восточной литературе и народных преданиях не входит в тему нашей книги. В будущем филологи-ориенталисты, наверное, займутся этим вплотную. Но здесь нам придется нарушить правило в связи с выдвинутой гипотезой об иранском звене древнего ареала реликтового гоминоида. Там, где разорвалась нить современных сведений, мы спустимся в глубину столетий и тысячелетий. Это будет небольшой предварительный экскурс в предания глубокой древности, в мифы переплетенные с действительной историей, преломленные сквозь призму религиозно-мистического мышления авестийцев, маздаистов, зороастрийцев, мусульман (Автор благодарит Ю.Г. Решетова за представление им своих неопубликованных материалов).

В главе 2 мы уже упоминали о том, что самые древние письменные сведения о существах, которые могут быть сопоставлены со “снежным человеком”, мы находим, с одной стороны, в ассиро-вавилонской поэме о Гильгамеше и древнейших иудейских текстах Ветхого Завета, с другой стороны — в Ведах и Зенд-Авесте. Может быть это дает повод поставить вопрос о том, проникли ли эти существа в Иран с Ближнего Востока (из Аравии) или из Индии. В поэме о Гильгамеше они выступают под именем “эабани” (откуда “ябан”, “яван”), а в Зенд-Авесте — под именем “дивов” (“дэвов”), под обоими этими названиями интересующее нас существо известно и по сей день, например, у ирано-язычных таджиков. Термин “гуль” (“гул”), как показывает исследование А.З. Розенфельд (Розенфельд А.З. О некоторых пережитках древних верований у припамирских народов (В связи с легендой о “снежном человеке”) // Советская этнография. М., 1959, №4), является арабским; если он связан с распространением Ислама, то является, конечно, гораздо более поздним, чем “эабани” и “див”. Итак, откуда же вероятнее предположить расселение в Иран реликтового гоминоида? С востока или запада? Ответ на этот вопрос, как увидим, послужил бы важным аргументом для решения коренного спора о биологической природе и эволюционном месте “снежного человека”. Конечно, невозможно решить эту биологическую проблему с помощью древних литературных памятников, самое большее — можно выдвинуть шаткую гипотезу. Но не будем пренебрегать и этим.

Древний текст Зенд-Авесты сложился к середине II тысячелетия до н.э., но начало ее формирования теряется в III и даже IV тысячелетиях, т.е. она возникла 5 – 6 тыс. лет назад. Но и там говорится о том, что было за четыре тысячи лет до первого легендарного царя Йима Хшаети. В Ведах он носит имя Йама, а в гораздо более позднем пехлевийском варианте Авесты — имя Джима или Джемшид, выступая здесь в качестве представителя пятого поколения иранских царей. Согласно Зенд-Авесте, еще древнейшие жители Индии вели ожесточенную борьбу с “дивами”, но конкретные черты эта борьба принимает в описании царствования Йимы: когда Йима вывел свой народ из прародины в район Туркмении и Северного Ирана, им пришлось выдержать борьбу с “дивами” — существами огромного роста, голыми, косматыми, с лохматой головой, сражавшимися без оружия, а руками, камнями, вырванными деревьями. Борьба шла на протяжении трех легендарных поколений, пока руководивший ими Йима не победил “дивов”, часть истребив, часть загнав в Эльбурские горы, на Демавенд. В пехлевийском варианте Авесты, возникшем при Ахеменидах, после подвигов царя Джемшида, давшего народу покой и процветание, “дивы” продолжали время от времени вредить индо-иранцам, вследствие чего войны с ними наполняют историю длинного ряда правителей и героев. В частности, против них совершал походы Рустем. Собственно говоря, в этом варианте сам Джемшид погибает если не прямо, то косвенно в борьбе с силой “дивив”: согласно поэтической обработке пехлевийского эпоса, которую мы находим в “Шах-намэ” Фирдоуси (X век), его сверг иноплеменный царь Зохак, вторгшийся в Иран; по мнению современных востоковедов, эпизод о Зохаке, хотя и изобилующий анахронизмами, отражает ассиро-вавилонское вторжение в древний Иран (См. комментарий Ф.А. Розенберга к: Фирдоуси. Книга царей. Шах-наме, 1934, с. 43). И вот, этого ассиро-вавилонского завоевателя эпос связывает с “дивами”: “див” приучил его к людоедству — к использованию человеческого мозга, “дивы” оказываются в составе его войска, когда он ведет войну с законным наследником Джемшида-Феридуном (Фирдоуси. Книга царей. Шах-наме, 1934, с. 50 – 51).

Как видим, индийское происхождение имеет только термин “див”, тогда как, согласно эпосу, Йима вступает в борьбу с этими существами лишь вторгшись на территорию Ирана и здесь загоняет их в горы. В иранском же эпосе, хотя и воспринявшем термин “див”, эти существа ассоциируются с Ассиро-Вавилонией. Правда, пехлевийский эпос не приписывает их появление в Иране вторжению царя Зохака, — задолго до того борьба с “дивами” происходит при первом правителе Кеюмарсе, его сыне Сиямеке (которого “див” в единоборстве разорвал надвое, изорвав когтями все его внутренности), Хушенге и Тахмурсе. Все же мы можем сделать негативный вывод: литературная преемственность: Веды-Зенд-Авеста-пехлевийский вариант Авесты-Шахнамэ — не может служить доказательством того, что и “дивы” переместились из Индии в Иран.

Но бесспорно, что эти звенья литературно-исторической цепи отражают постепенную утрату “дивами”реалистических черт в приобретение ими черт духов, черт Ахримана и его воинства. В Авесте у них нет почти ничего сверхъестественного: это — существа из плоти и крови, такие же, как люди, но все тело у них покрыто шерстью, лица у них страшные, звероподобные, не зная оружия, они сражаются руками, опасны не своей магической силой, а физической силой. В пехлевийском варианте Авесты они наделены несколько более фантастическими чертами, чем в индийском, а в мусульманской фольклоре окончательно превращены в злых духов, хотя и смертных. Но все же у “дивов” всегда оставались некоторые реалистические свойства. Так, их местопребывание действительно локализировалось народной молвой преимущественно в горах Мазандерана. Эта область, говорит Ф.А. Розенберг, “всегда считалась загадочной, ахриманской, где див и пери (женский коррелат дивов, считавшихся мужского пола, сочетание “див и пери”, постоянно встречается в персидской поэзии) не скрываясь даже после появления Зороастра, ходили по лицу земли” (Ibidem, с. 150).

Остановимся на одной весьма любопытной черте, приписываемой иранским эпосом “дивам”: они используются в войсках в качестве своего рода дрессированных боевых животных. Низами сравнивает такое использование “дива” с ролью боевого слона. Фирдоуси не только рассказывает о том, что царь Зохак приказал правителям областей (мобадам) “и дивов прибавить к войскам, и пери” (Ibidem, с. 50-51), но сообщает и другой эпизод: царь Кеюмарс, отправляя против “дивов” великую рать во главе с внуком Хушенгом, указывает ему включить в нее “дружины из птиц, и зверей, и пери”, т.е. наряду с дрессированными тиграми, львами, леопардами, очевидно, и какими-то боевыми хищными птицами, в войска были введены и самки “дикого человека”, последних поэма трактует как зверей, наряду с другими (“опешили дивы при виде зверья”) (Ibidem, с. 40). Пусть не удивляет нас использование в боевых целях самок: Низами, характеризуя боевые свойства “дивов”, отмечал пригодность и самцов и самок — (“и самец или самка, коль тронутся к бою, — судный день протрубит громогласной трубою”) (Низами Ганджеви. Искандер-намэ. Баку, 1953, с. 391 – 395). Однако Ф.А. Розенберг отмечает, что в некоторых текстах термин “пери” означает и существа мужского пола (Фирдоуси. Книга царей. Шах-наме, 1934, с. 144).

Многочисленные реалистические черты и ситуации характеризуют “дивов” и в армянском эпосе “Давид Сасунский”, сложившемся в Х в. Например, “дивов”, загоняют в одну деревню вместе с другими дикими зверями.

Остановимся на одном эпизоде из поэмы “Искандер-намэ” азербайджанского автора XII в. — Низами. Этот эпизод полон анахронизмов, датировать и локализовать его очень трудно. Речь идет о походе “румов”, т.е. византийцев, во главе с легендарным вождем Искандером, против “русов”, т.е. русских. Комментаторы относят место этого столкновения на Кавказ, может быть в Абхазию. Нам этот эпизод интересен тем, что использование “дива” в войске в роли “боевого слона”, устрашающего противника, здесь уже выступает как нечто совершенно редкостное: войско “румов” ничего не ведает об этом, а уловка применена “русами”. Последние выводят в поле боя волосатого “дива”, привязанного за ногу на длинной цепи и снабженного железной дубиной с крючками. Этот боевой дрессированный “див” производит опустошения в румском войске, отрывая воинам головы, ноги, ломая им бока; разумеется, литературный жанр требует при этом всяческих преувеличений его силы. Повелитель “румов” созывает своих мудрецов, и только один из них может объяснить ему природу этого чудовища. Дальнейший сюжет таков: на следующий день с “дивом” пытается сразиться прекрасная Нистандаржихан, выезжающая под забралом в мужском платье, но “див” одолевает ее и относит в лагерь к обрадованным “русам”; позже повелитель “румов” захватывает этого свирепого “дива” с помощью аркана, заключает его в темницу, но однажды демонстрирует на пиру смирившегося “дива” и освобождает его от цепей, “див” убегает из шатра, но не в степь, как думают одни, не от опьянения, как предполагают другие, а для того, чтобы, напав на стан “русов”, принести обратно пленную Нистандаржихан.

В этом литературном произведении удивляет не сказочность, не обилие гипербол, а то, что в “диве” мало сверхъестественного. Он описывается, как диковинный зверь, а не как дух или бес. Он “груб и крепок”, “его жесткая кожа похожа на кору дерева”, он покрыт лишь косматой шерстью, не имея никакой одежды, он свиреп и зол. Пусть его неуязвимость для стрел и мечей является гиперболой, как и его победа в столкновении с боевым слоном “румов”, но ведь в конце концов Искандер накидывает на него обыкновенный аркан, сдавливает ему шею петлей и волочит павшего “захрипевшего” “дива”. Он сидит в тюрьме на цепи, где его тело “обессилело”, он стал “понурым, унылым”. Для нас весьма интересно, что подчеркивается его “бессловесность”, он определяется как “человек, лишенный речи”, Он не знает никакого оружия, кроме той железной дубины, которую вложили ему в руки “русы”, а когда он нападает на их собственный стан, на них просто посыпался “град камней”. Его называют “степное чудовище”. Но Искандер приручил его, давал ему из своих рук есть и пить вино.

Весьма любопытно описание совета мудрецов в стане “румов”. Они размышляют вместе с Искандером: “Не зверь он… А кто же? С человеком обычным не схож он ведь тоже”, “Это дикий, из мест, чья безвестна природа. Хоть с людьми он и схож, но не людского он рода”. Как видим, загадка состояла в том, животное это или человек. О его сверхъестественной природе нет и речи. И вот, наконец, один из членов тайного царского совета, “изучивший всю эту страну”, дает объяснение — надо сказать во вполне естественноисторическом духе. Двигаясь на север, мы найдем горы, где и живут эти подобные людям животные (упоминается, что в тех же краях водятся черные соболи). Никому неизвестно где и когда они возникли. Интересны слова: “И не видели люди их трупов от века, да и все они — редкость для глаз человека”. Они “краснолики”, тело их сильно, как если бы было из железа, они свирепы, драчливы, причем, как мы уже отметили выше, этими боевыми качествами отличаются и самцы и самки. Далее мудрец рассказывает, что эти “дивы” предпочитают спать на ветвях деревьев, причем спят глубоко, бесчувственно, долго, — “неразумия свойство”. “Русы” в поисках похищенных из стада овец подчас замечают это спящее в ветвях чудовище. Тогда втихомолку они собираются в большом числе, человек пятьдесят, обвязывают его накрепко тугой веревкой, затем накидывают на него железную цепь и стягивают его на землю. Если пробудившийся пленник сумеет разорвать цепь, он со страшным ревом набросится на пастухов и уничтожит каждого подвернувшегося. Но если цепь не оборвалась и все обошлось благополучно, — “до области Руса будет он доведен, и, прикованный, том станет хлеб добывать он своим вожакам: водят узника всюду, из окон жилища подаются вожатым и деньги, и пища”. Какой неожиданный рассказ про древнюю Русь! Мудрец добавляет: когда мощные русы сбираются па войну, они ведут в бой и это злое животное, но все же не снимают с него цепь. Чтобы подчеркнуть всю важность этого подобия “боевого слона” для русского войска, Низами (Низами Гянджеви. Искандер-Намэ. Баку, 1953, с. 391 – 407) прибегает к поэтической гиперболе: после того, как див был захвачен арканом и заключен в темницу — “воском тающим сделался Руса властитель, возвеличился Румского царства хранитель”.

Стоит отметить, что этот самым “див” в разных местах как синонимами обозначается и другими терминами: ариман, джин, гуль. Но религиозно-мифологические термины и сказочные прикрасы выглядят здесь фольклорной и литературной оболочкой, окружающей знакомый нам реальный биологический образ.

Прервем на этом наш краткий экскурс в историю восточной литературы. Такие произведения, как “Давид Сасунокий” и “Искандер-наме” уже вывели нас из Ирана на Кавказ.

* * *

Мы подошли тем самым к одной из самых сложных страниц нашего географического обзора: к вопросу о наличии и на Кавказе описательных данных о якобы обитающих в Талышских горах и разных местах Главного Кавказского хребта реликтовых прямоходящих человекоподобных существах, в общем аналогичных “снежному человеку”.

Навряд ли какая-либо другая страница эпопеи “снежного человека” вызывала такую бурю протестов и насмешек, как допущение возможностей его обитания на Кавказе. Весь Кавказ представляется исхоженным вдоль и поперек, обжитым, отлично описанным в зоологическом отношении. Как, однако, далеко от истины это мнение! На Кавказе много непосещаемых районов, почти недоступных людям горных склонов и речных ущелий. На Кавказе много нерешенных зоологических проблем, в том числе в отношении фауны млекопитающих: к примеру, проблема существования там пищухи, горностая, проблема распространения барса и т.д. В фауне Кавказа возможны еще серьезные открытия.

Однако допустима и другая постановка вопроса: может быть, на Кавказе мы имеем дело исключительно с народными преданиями о жившем здесь когда-то, но давно вымершем и исчезнувшем человекоподобном примате? Может быть, следы реальных черт этого животного уже настолько слились в народных легендах с вымыслами и фантазией, что биологу нет смысла фиксировать здесь описательный материал и пытаться отсеять крупицы реальности от огромной массы мифологии?

Как бы ни был, в конце концов, решен наукой этот вопрос, хуже всего — начинать с неосведомленности. Надо посмотреть, какого же рода сведения, относящиеся к разным частям Кавказа, имеются сейчас в руках исследователя.

Начать следует с упоминания об опубликованных литературных данных. Видный исследователь вопроса, проф. А.А. Машковцев, пишет: “Обработка собранного нами литературного и опросного материала по Кавказу установила исключительно интересные данные, а именно, что еще в конце прошлого столетия, начиная с 1870 по 1899 г., а также позднее — в 1915 – 1936 гг. — в этнографической и краеведческой литературе по Кавказу было опубликовано около двадцати статей и две книги, в которых авторы дают очень яркое и совершенно реалистическое описание “диких волосатых лесных людей”, которые, по утверждению как народов Северного Кавказа (чеченцы, ингуши, кабардинцы, карачаевские татары и т.д.), так и народов Черноморского побережья Кавказа (черкесы, абхазцы, мингрелы, грузины, имеритины), до сих пор обитают в непроходимых дремучих лесах Кавказа” (Машковцев А.А. Дикий волосатый лесной человек Главного Кавказского хребта (рукопись), с.2.).

Еще в середине XIX в. глава английской экспедиции для разыскания погибших на Кавказе англичан Фрешфильд в своем отчете в Королевском географическом обществе сообщил, ссылаясь на авторитет русских официальных лиц, о существовании в лесах Абхазии, в долине р. Кодора, диких лесных людей (Альбов А.Н. Этнографические наблюдения в Абхазии // Живая Старина, 1893, в. III, с. 325 – 326). Предание гласило, что в старое время, когда абхазцы только что явились в страну, эти “абнаоэ” или “очо-кочи” (лесные люди) жили всюду по лесам Абхазии и пришельцам пришлось выдержать упорную борьбу с ними. Имеретины описывали “очо-кочи” как двуногого получеловека-полузверя, сплошь покрытого волосами (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, т. XXVI, с. 40 – 41). Значительная часть этих рассказов записана и опубликована этнографами, и соответственно они преломлены сквозь призму этнографического мышления. Мы все же вернемся к ним ниже, однако сначала обратимся к работе автора-зоолога, хотя и не чуждого этнографическим интересам. Речь идет об уже упоминавшейся выше статье известного исследователя фауны млекопитающих Кавказа К.А. Сатунина, носящей название “Биабан-гули”. Как натуралист, К.А. Сатунин сначала сообщает здесь о своем собственном полевом наблюдении, а затем уже об опросных данных, полученных от местных жителей.

Талыш

Дело происходило в марте 1899 г. в самой южной части Ленкаранского уезда, в болотистых предгорьях Талышского хребта. Поздно вечером К.А. Сатунин пробирался верхом на лошади вместе с проводниками безлюдным лесом по почти непроходимой болотистой топи. Неожиданно лошади остановились перед небольшой прогалинкой, беспокойно перебирая ногами и прядая ушами. Пристально вглядевшись вперед, рассказывает К.А. Сатунин, он ясно увидел в сумерках темную фигуру, которая “с совершенно человеческими движениями” пересекла путь и, пройдя поляну, бесшумно скрылась в чаще. Надо напомнить, что К.А. Сатунин многочисленными трудами зарекомендовал себя как первоклассный наблюдатель. Его проводник Кахиани, продолжает он, взялся было за ружье, но снова закинул его за спину когда фигура скрылась. К.А. Сатунин анализирует свое настроение перед этим необъяснимым наблюдением, подчеркивая, что оно было самым прозаическим, “при таком трезвом настроении мыслей, трудно предположить галлюцинацию, да к тому же и лошади, и провожатые несомненно тоже что-то видели”. Лишь по окончании пути, отдыхая в доме старшины селения, проводники К.А. Сатунина высказали свое мнение об обитающих в Талышских горах “диких людях”. По мнению одного из них, дикие мужчины в настоящее время уже перевелись, а остались одни только дикие женщины, одна из которых и встретилась сегодня на пути, другой же приводил доказательства того, что и дикие мужчины по сей день здравствуют в Талыше. Однажды во время охоты вслед за пасшимися в лесу лошадьми к нему подошел очень высокий человек, тело, голова, руки были у него как у человека, но все тело покрыто шерстью, на пальцах длинные ногти, приблизившись к охотнику, он делал какие-то конвульсивные движения (“давай передо мной плясать: напугать меня хотел”), затем закричал и убежал в лес. В другой раз такой же дикий человек якобы даже схватил охотника за шею и за ногу, но убежал, увидев приближающихся на крик людей. В третий раз охотник-рассказчик выстрелил из ружья в шедшего по его следу высокого мохнатого человека, согласно рассказу, получив заряд в тело, тот закричал, замахал руками, упал на землю, бился в конвульсиях, вскочил, опять упал, опять вскочил и в конце концов убежал, а наутро с пятью односельчанами охотник обнаружил в том месте много крови, долго шли по следу: “сперва пошел он на Арчевань, а с Арчевани повернул на Каладагну в камыши, из камышей мимо Мошхана пошел в горы, — три дня мы шли по следу, наконец, бросили”. Любопытна и концовка этой статьи К.А. Сатунина. Старик хозяин во все время беседы молча курил и только изредка кивал головой, на вопрос, видел ли и он это существо, он ответил утвердительно и, наклонившись к гостю, пояснил: “его зовут биабан-гули” (Сатунин К.А. “Биабан-гули” // Природа и охота. М., 1899, кн. VII , с. 28 – 35).

В нашем распоряжении имеется запись одного рассказа о событиях, имевших место примерно лет 60 тому назад, и, следовательно, служащая как бы прямым дополнением к одновременным записям К.А. Сатунина. Это рассказ о “гулейбаны”, который якобы водится в горах Талыша в Азербайджане, услышанный автором сообщения уже много лет тому назад от старика колхозника Аллахверды Мирзаева. “Старик рассказывал, что в горах многие встречали человекоподобное существо ростом больше самого большого человека, обросшее шерстью. Местные жители называли его “гулейбаны”. Старик Аллахверды рассказывал, что он по ночам в горах издавал громовый рев, мало похожий на человеческий крик… Один охотник, который много раз встречался с ним в лесу, но из-за разных религиозных предрассудков не стрелял в него раньше, однажды решился и с близкого расстояния выстрелил в гулейбаны. Тот, издав громовый крик, скрылся в лес. Охотник, придя в село, рассказал о своем выстреле в гулейбаны. Заинтересованные рассказом охотники-крестьяне пришли в горы, куда их привел охотник, в том месте, где гулейбаны был подстрелен, обнаружили кровь и пошли по кровавому следу. Зверь перешел через реку и упал. Крестьяне действительно нашли мертвое, большого роста, очень похожее на человека существо, густо обросшее шерстью, с длинными руками…” (ИМ, II, №68). Имеются и более современные рассказы некоторых жителей селений, расположенных вблизи Талышских гор, о нападениях на них таких “гулейбаны”, скрывающихся в топких болотах. Что касается термина “гулейбаны”, то он записан и в употреблении азербайджанцев, проживающих далеко от Талышских гор, в других районах Азербайджанской ССР (например, г. Шамхор Кировобадского района). Но что дело не сводится к названию и к народным преданиям, об этом свидетельствуют современные показания лиц, даже не знакомых с каким-либо названием.

Капитан Белалов, сотрудник Белоканского районного отделения милиции Азербайджанской ССР, сообщил о случае, произошедшем летом 1947 года с одним старшиной милиции, служившим вместе с ним в Астаринском районном отделении милиции Азербайджанской ССР, вблизи границы с Ираном. Звали этого старшину Рамазан. Все сотрудники указанного районного отделения милиции, говорит капитан Белалов, знали его как человека честного и дисциплинированного, и поэтому не было причин сомневаться в правдивости его рассказа. “Прежде чем старшина рассказал нам, что с ним случилось, у нас в райотделе милиции стало известно, что он ночью, возвращаясь с дежурства, подвергся какому-то странному нападению и теперь лежит дома больной, напуганный и поцарапанный. Через 10 дней старшина поправился, вышел на работу и сообщил нам следующее. Отстояв в наряде, он поздно вечером возвращался домой. Ярко светила луна. Старшина был вооружен пистолетом и спокойно шел в свое селение, что недалеко от Астары. Случаев нападения хулиганов или грабителей в окрестностях этого селения давно уже не наблюдалось. Перед селением течет небольшая речушка, через которую перебросили мостик, а рядом растет несколько деревьев. Как только старшина перешел мостик, из-под одного дерева выпрыгнуло громадное лохматое существо, обхватило старшину своими руками, сильно сжало, понесло к дереву и там бросило. Возле дерева находилось второе подобное существо. Оба они издавали какие-то странные нечленораздельные звуки и с любопытством начали разглядывать и ощупывать старшину, причем особое внимание привлекли блестящие пуговицы на милицейском кителе, и лицо старшины. Старшина был настолько испуган, что даже забыл о наличии оружия, но все же сознания не потерял. Он видел перед собой, как он говорит, двух огромных диких людей, без одежды, покрытых густым волосом темного цвета. Это были мужчина и женщина. Женщина была немного меньше мужчины. У нее были длинные сильно свисающие груди и длинные волосы на голове. На лицах обоих существ волос не было, но лица были очень страшные, кожа на них была темная и они были похожи на лица обезьян. Старшина уверял нас в том, что он видел все эти детали, т.к. луна светила ярко и даже под деревом была хорошая видимость. Оба существа просидели возле лежавшего под деревом старшины всю ночь. Как только старшина начинал шевелиться, самец угрожающе рычал и набрасывался на старшину; при этом он поцарапал ему лицо. Старшина был очень напуган, но ему хорошо запомнилась следующая подробность в конце этой страшной ночи. Как только самка начинала трогать старшину, самец принимался рычать на самку и оттаскивал ее, проявляя тем самым что-то похожее за ревность. Когда же самец набрасывался на старшину, самка начинала рычать и отталкивала его от лежащего, как бы заступаясь за последнего. Один раз они даже подрались между собой. Как только начался рассвет, оба человекообразные существа быстро ушли в пес, а старшина, пролежав еще несколько минут, побежал домой. Только дома он пришел в себя и вспомнил, что при нем все время находился пистолет и что на месте происшествия осталась лежать его фуражка. Утром он послал за фуражкой детей и они принесли ее. Пробыв дома 10 дней и оправившись от испуга, старшина вышел на работу, где и рассказал нам эту историю. Рассказывал очень обстоятельно и чувствовалось, что все это он действительно пережил”.

Капитан Белалов одновременно сообщил, что ему неоднократно приходилось слышать в горных районах Азербайджана о случайных встречах жителей с человекообразными существами, напоминающими не то больших обезьян, не то каких-то диких людей (Сообщение капитана Белалова от 4 июня 1960 года, записано Ю.И. Мережинским. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

В 1961 г. в районе Талышских гор на большом пространстве собраны сотни записей рассказов населения об обитающих в этих местах, по их словам, диких волосатых людях: “гулейбаны” (самцы) и “вильможин” (самки). Древний обычай якобы запрещает местным охотникам убивать их. Утверждают, что к осени эти существа появляются и вблизи селений — на бахчах, в садах. Летом они придерживаются речек, изобилующих рыбой, лягушками, крабами. Ряд охотников описывает их следы зимой на снегу. Все информаторы подчеркивают, что рост “гулейбаны” выше человеческого, что ходят эти существа на двух ногах, имеют густые бурые или желтоватые волосы на всем теле, длинные волосы — на голове, весьма длинные руки, при встрече оскаливают зубы. Группа советских зоологов обнаружила на звериной тропе в глухом лесу свежий след взрослой “вильможин” (самки) вместе со следом детеныша. Сделаны зарисовки этих следов (длина следа самки — 31 см). После долгого тропления ввиду приближения темноты пришлось прекратить дальнейшее продвижение вглубь леса по следу (Сообщение от 3 октября 1961г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Инженер А.С. Ермолаев, в течение ряда лет бывавший в горах Талыша, собрал много сведений о верованиях и священных кумирнях племени татов. По словам местных азербайджанцев, таты иногда убивают в качестве жертвы “диких людей”, водящихся в этих горах, местопребывание которых якобы известно татам, но держится ими в секрете (Сообщение С.Г. Мюге от 24 марта 1962 г.).

Северный Азербайджан

В районах, примыкающих к Главному Кавказскому хребту, для обозначения человекоподобного волосатого существа обычно применяется другие названия: “вехши-адам” или “меша-адам”; встречается также и другой на первый взгляд несколько странный термин: “гиена” — “каптар” (или “кафтар”), — однако вспомним, что подобное существо в других географических областях определяют с помощью местного названия медведя, горного козла (киик), что служит как бы синонимом понятия “дикое животное”.

Летом 1959 г. в Белоканском, Закатальском и Кахском районах Азербайджанской ССР среди горцев был собран некоторый предварительный опросный материал, характеризующий их представления об этом “диком человеке” Главного Кавказского хребта. Большая часть этих записей еще не опубликована. Но мы можем сделать краткий обзор тех, которые доложены и представлены Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”, в том числе и сводку значительной части собранных опросных данных, составленную Ж.И. Кофман (Опросный материал, собранный самоотверженным трудом врача Ж.И. Кофман, составляет главную массу приведенных ниже данных по Северному Азербайджану). Прежде всего необходимо отметить разное отношение местных жителей к соответствующим рассказам. Многие не верят им, считая сказками. Другие, в том числе некоторые ответственные местные работники, думают, что эти существа представляют собою “одичавших” людей, т.е. покинувших человеческое общество в отдаленные или недавние времена, например, в период кавказских войн XIX в., во время революции, в последующие годы, в том числе скрывшихся в горах от родовой мести или судебных преследований. Что касается мусульманского духовенства, мулл, то они придают какую-то тайную мистическую связь этим человекоподобным существам со своим учением и всячески препятствуют сбору сведений о них. Заслуживает внимания замечание Ж.И. Кофман о том, что местное население в общем плохо знает окружающий животный мир, охотникам известны лишь те представители фауны, которые обладают промысловым интересом (медведь, кабан, тур, шакал, фазан), и, напротив, не представляющие промыслового интереса звери, как, например, енот-полоскун, хотя количество голов его в Белоканском и соседних районах достигает 4000, абсолютно неизвестны даже лучшим охотникам. Охотники здесь мало знакомы с повадками и тех немногих зверей, которых они преследуют.

Серия из имеющихся сорока с лишним записей рассказов о встречах и наблюдениях “дикого человека” в указанных районах Азербайджанской ССР позволяет выделить количественно доминирующую группу сообщений, весьма напоминающих обычные в других географических областях описания “снежного человека”. Основное отличие “меша-адама” или “каптара” от человека — это волосяной покров, иногда также более высокий рост. Приводим обобщающие выводы Ж.И. Кофман. Шерсть — гладкая, рыжего, коричневого или черного цвета, густая. О ее длине показания различны. Рост — в большинстве рассказов крупный, не менее 1,8 м, часто — больше, до 2 и даже 2,1 м. В большинстве случаев не отмечается существенных отличий от пропорций и строения человеческого тела, хотя часто указываются очень длинные пальцы кисти. В одном случае отмечены выдающиеся нижние клыки. Однако в некотором проценте записей выступают и иные признаки. Рост существа оказывается не выше человеческого, а наоборот, ниже. Изредка рассказчики указывают длинные руки, достигающие колен, сильную сутулость; отсутствие шеи так что голова уходит прямо в плечи; удлиненную яйцеобразную форму головы. Ж.И. Кофман произвела количественную группировку имевшейся в ее руках серии рассказов, показывающую, например, что за последние пять лет из тринадцати встреч семь произошли в горах, а шесть в лесах долины р. Алзани, в низине. Из серии в шестнадцать встреч за 1947 – 1950 гг. на весну падает четыре, на лето и начало осени — десять, на позднюю осень и зиму — две. Из той же серии на ночное время приходится семь встреч, на вечер и утро по три, на дневное время ни одной, остальные три встречи не уточнены. В девяти случаях из шестнадцати “лесной человек” сам, хоть и с осторожностью, подошел к очевидцу, в том числе в трех случаях приблизился к костру; в семи случаях, напротив, “лесной человек” был обнаружен очевидцем совершенно неожиданно для последнего. Ни в одном случае не отмечено нападения “меша-адама” на человека или даже его особенно панического бегства при встрече, так что испуг, пожалуй, больше испытывал человек. Из указанной серии встреченных “меша-адам” шесть были безусловно самцами, двое — самками (легко отличимыми по длинным грудям, якобы даже забрасываемым за плечо), в остальных случаях половая принадлежность не уточнена при записи (Предварительный отчет Ж.И. Кофман, Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Приведем на выборку несколько конкретных штрихов из отдельных записей. Наврус Кулиев, 35 лет, описывает виденного им в ночное время “человека”, покрытого рыжей шерстью длиной в 5 – 6 см, он стоял на полусогнутых ногах и весь выглядел полусогнутым, так что, по мнению рассказчика, выпрямившись он должен был иметь очень большой рост. “Сутулый, грудь широкая, очень широкие плечи, руки мощные, мускулистые, длиннее чем у человека. Кисть руки и похожа и не похожа на человеческую, более крупная, на тыльной стороне кисти немного волос. Лицо как у калмыка или у обезьяны, но больше похоже на калмыка. Лицо крупное, мордастое. Зубы крупные, рот в два раза больше чем у человека”. Рассказчик относит это наблюдение к 1952 г., когда он жил в г. Шамхоре. Когда на утро он рассказал о виденном существе своей матери, последняя сказала, “что эти звери называются у нас гулейбани”.

Раджаб Нурмамедов, колхозник, рассказывает, что в апреле 1959 г. отправившись утром за дровами в горы, увидел метрах в сорока вверх по склону существо, которое сначала принял за медведя, пока не разглядел, что оно стоит прямо на двух ногах, что голова его покрыта длинными густыми волосами; будучи окликнут, повернулся и медленно ушел в лес на двух ногах. Гамсат Хисиев, колхозник, рассказывает, что летом 1955 или 1956 г. он видел в лесу на расстоянии 25 м человекообразное существо, на котором не было одежды, а весь он был покрыт темно-серой шерстью. Очень длинные волосы свешивались с головы на грудь. Фигурой похож на человека, но мало развитого, худого. Тыльная сторона кистей рук волосатая. На оклик этот “человек” медленно пошел в лес, а рассказчик следовал за ним на расстоянии 25 – 30 м. около километра; встретившуюся речку “человек” перешел вброд, с противоположного берега на короткое мгновение обернулся (тут рассказчик вторично увидел его лицо) и затем скрылся в лесу. Камал Алиев, пчеловод и охотник, рассказывает, что в сентябре 1957 г., заночевав у костра высоко в горах, он, проснувшись, при свете костра и луны в двух метрах от себя видел существо, имевшее фигуру человека, ростом около 1,8 м., хорошо развитого, без одежды, мужского пола, сплошь покрытого густой шерстью каштанового цвета; особенно длинные волосы были на голове, они свешивались на лицо, но на щеках волосы отсутствовали. Существо стояло совершенно неподвижно, прямо, свесив вдоль туловища руки и не проявляло враждебных намерений, когда Алиев выстрелил из ружья, “дикий человек” неторопливо ушел в лес, — спиной он тоже походил на человека, волосы с головы спадали до лопаток и даже несколько ниже. Гейсар Бахшиев, 34 лет, каменщик, в марте 1959 г., подъехав к речке, увидел существо, похожее на человека, сначала стоявшее на четвереньках, затем упавшее на живот в воду, так что торчала одна голова, наконец вставшее в воде на ноги, вышедшее на противоположный берег и, подняв руки со скрюченными пальцами до уровня лица, очень сильно закричавшее (“уши надо закрывать, когда кричит”). По описанию, он был около 2 м роста, худой, длинные пальцы и руки, весь покрыт коричневой шерстью, на голове волосы особенно длинные, темные. “Лицо как у человека, только губы сильно вытянуты вперед”. “Как у обезьяны?” “Зачем как у обезьяны! я видел обезьяну. У обезьяны морда сильно вытянута вперед, как у собаки. А у этого меньше чем у обезьяны, но больше чем у человека. У него морда как бы середина между человеком и обезьяной”.

Нажматык Гудулов, 49 лет, шофер, в 1955 г. на рассвете в лесу на расстоянии около 15 м, осветив электрическим фонарем, ясно рассмотрел человека без одежды, сплошь покрытого густой коричневой шерстью. Это ни в коем случае не был медведь, так как на двух ногах он ринулся сначала к одной обочине дороги, в колючие кусты, затем перебежал через дорогу к левой обочине и, наконец, все так же на двух ногах убежал в лес. Рассказчик видел его преимущественно со стороны спины и подчеркивает особенно длинные волосы на голове. Ширин Екабашов, 22 лет, колхозник, рассказывает, что всего за несколько дней до опроса, в октябре 1959 г., он ехал на подводе запряженной буйволами, справа на дорогу быстро выскочило на двух ногах существо, похожее на человека большого роста, остановившись в 3 – 4 м от подводы, а затем так же быстро, на двух ногах перебежало дорогу влево, существо было покрыто шерстью темного цвета в 5 – 6 см длиной, фигурой оно походило на человека. Израфид Азимов, 47 лет, чабан, рассказывает, что в марте 1959 г. в долине р. Алазани к его костру подошел греться “человек”, покрытый волосами серо-коричневого цвета, не было волос только на ладонях рук, которые он протянул к огню. “Руки длинные. Лицом похож на обезьяну. Волосы на голове, как спутанная грива. Шея короткая, голова прямо уходит в плечи… Все думаю: как на обезьяну похож. Большую обезьяну, наверное 1,8 м. Сильный. Как рванулся — сразу вырвался из моих пальцев”. Шамсатдин Софиев, 30 лет, чабан, в сентябре 1947 г. на р. Алазани на рассвете видел подошедшего “человека” без одежды, мужского пола, покрытого волосами каштанового цвета, и выстрелом отогнал его. Мусса Мустанаев, 75 лет, охранник, в 1955 или 1956 г. осенью утром в стороне от дороги, услышав откуда-то сверху свист, увидел стоящего на дереве на двух суках “меша-адама”. Эти примеры можно было бы еще долго продолжать, так как опросный материал довольно велик. Однако и приведенные образцы дают достаточное представление о характере сообщений. Многие из опрошенных подробно описывали крики “меша-адамов”. Другие дали конкретные сведения об их следах. Так, согласно одному описанию, отпечатки стопы очень напоминали след босой человеческой стопы с той разницей, что большой палец отстоял в сторону, когда информатору было показано изображение “шиптоновского” снимка следа снежного человека, он исправил: большой палец, по его мнению, отстоит еще больше чем на рисунке; длина следа, по его словам, 35 см, хорошо видны отпечатки пяти пальцев и пятки, заметны отпечатки длинных ногтей, середина же стопы отпечаталась очень слабо и в этом месте след узкий; такие следы были прослежены на расстоянии 50 м. Другой информатор описывает след на снегу длиною в 25 – 30 см, причем передняя часть стопы шире человеческой, все пять пальцев параллельны, следов когтей не было. Информатор, опытный охотник, отлично знающий следы зверей, уверенный, что то не был след медведя, продел по этому свежему следу около двух километров, размах шага был небольшой — существо шло не спеша, но догнать его не удалось. Еще один информатор описывает след виденного им “волосатого человека”, как подобие босой человеческой ноги, на которую нужен был бы ботинок примерно 45 размера.

Еще один рассказ. Исрафил Халилов, 67 лет, рабочий местпрома, летом 1945 г. заготавливал известь вместе с 18-ти летним Шамилем Алгаевым в районе Казбина, вблизи леса. “Вечером мы развели костер, варили мясо. Затем показался человек, обошел кучу камней недалеко от нас, и сел на камень в десяти метрах от костра и метрах в двух от Шамиля, который сидел поодаль. Вначале мы думали, что это человек, который пришел нас напугать и с этой целью надел шубу наизнанку. Потом мы увидели, что это не шуба, а шерсть, покрывающая все тело… Человек взял камень в правую руку величиной примерно с большой кулак (там много камней лежало) и стал бить им о камень, на котором сидел. Ударил он два-три раза, сильно, и камень разбился на мелкие куски… Он ничего не говорил. Мальчик кинул ему кусок хлеба, он не взял его и продолжал сидеть. Так мы сидели долго, час, может быть больше. Мы тихо переговаривались, а он сидел, смотрел по сторонам. Когда мы смотрели на него и заговаривали о ним, он что-то не то бормотал, не то рычал, и оскаливал зубы. Потом мы уже хотели спать, и не знали, что делать. Я сказал мальчику: “дай ружье”. Как только я взял ружье в руки, тот сразу убежал — на двух ногах, как человек, а как он бежал дальше, на ногах или на четвереньках, мы не видели, только слышали производимый шум. Это был мужчина ростом немного выше человека, худой. Шерсть черного цвета, — так по крайней мере нам показалось в темноте, — прямая, не курчавая, длинная. Особенно длинные волосы на голове, они закрывают все лицо, поэтому лоб, брови, уши мы не видели. Взгляд как человеческий. Руки очень длинные. Кисти рук очень крупные. На тыльной стороне кисти и на первых фалангах — шерсть, остальная часть пальцев без шерсти. Ногти очень длинные — 4–5 сантиметров. Пальцев на ногах мы не разглядели” (Все приведенные примеры даны по записям Ж.И. Кофман, Ю.И. Мережинского и Ю.Л. Зерчанинова; Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”.).

В Лагодехском заповеднике Грузинской ССР, граничащем с указанными районами Азербайджанской ССР, пастух Шарафудин Магомедов, 6-ти лет (уроженец сел. Камелюх, Дагестан), на верхней границе леса встретил, по его словам, осенью 1957 года обросшую шерстью женщину, которая при виде его издала сильный крик и убежала, при этом забросив груди на плечи. Он же рассказал, что в июне 1958 года наблюдал нечто подобное на краю лесной зоны на юго-восточном склоне горы Большой Моуров (на границе Закатальского заповедника Азербайджанской ССP). Разыскивая потерявшегося барана, он, по его словам, услышал сильный крик и, обернувшись, увидел человека, обросшего темной шерстью длиной примерно в три пальца. Рост “человека” — высокий; на лице — редкие волосы.

На то же самое место указывает рассказ пастуха Мало-Магома, 20-ти лет (уроженец сел. Камелюх), работающего в колхозе им. Ворошилова, Белоканского района Азербайджанской ССР. Согласно его рассказу, 13 августа 1959 г., на хребте Большой Моуров, где он пас баранов, примерно в 6 часов вечера (было еще совсем светло), он увидел, как из леса ущелья речки Аттар-Тали-чай, стекающей с восточного склона хребта Большой Моуров в сторону Закатальского заповедника, вышла женщина “каптар” и направилась в ту сторону, где он сидел. При выходе из леса “каптар” издала крик, похожий на плач ребенка. Когда, поднявшись на хребет, она увидела рассказчика, то издала сильный хриплый крик, не похожий на человеческий. Затем не торопясь она перешла хребет и стала медленно спускаться по западному склону в лес, в сторону ущелья Кара-Мехед. Спускаясь, “каптар” три раза оглядывалась, при этом откидывая волосы со лба. Расстояние от ущелья, откуда вышла “каптар”, до ущелья, куда она спустилась, — 1,5 – 2 км. На всем пути она примяла высокую траву, и эту тропу в траве видели 5 пастухов, позванных рассказчиком к месту происшествия, что подтверждено их заявлениями. Тропа, проложенная “каптар” в траве, поднималась и спускалась по линии наибольшей крутизны, чего, по словам пастухов, не сделал бы медведь или любое другое известное им животное. Мало-Магом утверждает, что совершенно не был испуган и поэтому хорошо рассмотрел “каптар”, которая прошла от него на расстоянии 40 – 50 м. Согласно его описанию, “каптар” ростом выше среднего мужчины. Все тело покрыто волосами темно-коричневого цвета длиной около 3 см. На ладонях волос нет, а на тыльной стороне кисти волосы растут до середины пальцев. Руки длиннее, чем обычно у человека. Пальцы рук тоже длиннее обычных человеческих и были плотно сжаты между собой. Шла “каптар” выпрямившись, плечи не широкие. Волосы на голове длиннее, чем на теле. На лице около глаз волос совсем нет, на остальной части лица — небольшие волосы. Надбровья сильно выступают, глаза сидят глубоко. Губы тонкие. Рот широкий. Зубы не больше, чем у человека. Тело худое. Груди длинные. Ступни ног короче, чем у человека, но шире (Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Приведенные записи относятся по преимуществу к 1959 г. Добавим к ним еще несколько, сделанных Ж.И. Кофман и другими лицами в летний экспедиционный сезон 1960 г.

Вот, например, краткая запись обстоятельной двухчасовой беседы проведенной врачом Ж. Кофман, врачом И. Кулиевой и зоотехником Ю. Ахадовым (последние двое — работники Райкома КП Азербайджана) в г. Нухе 13 октября 1960 г. с Джамал Гаджи Бала Оглы Лативовым, азербайджанцем, 32 лет, работником гидростанции. В марте 1959 г. Лативов, по его словам, пошел в лес за дровами в километрах 7 – 8 от пос. Киш. Он подходил к месту работы около 11 – 12 час. дня по негустому лесу, когда увидел, что со стороны гор, сверху, к нему спускается существо, похожее на человека, но все покрытое волосами. Оно уверенно шло прямо на Лативова и внезапно остановилось метрах в 10 только когда он, выхватив из-за пояса топор, вскрикнул: “куда ты!” Очень долго стояли они, смотря друг на друга, может быть, полчаса. Потом волосатый человек вдруг повернулся и спокойно ушел в ту сторону, откуда пришел. “Одежды на нем не было. Стоял прямой, на двух ногах, как человек. Среднего роста, но очень широкая спина, широкая грудь и сильные мощные руки. Не сутулый. Руки такой же длины как у человека. Кисти и пальцы крупные. Ногти широкие, как у человека, но длиннее; они не сдавлены с боков и не загнуты, как когти медведя, а прямые, но широкие и длинные. Голени и верхняя часть стопы покрыты густыми, длинными, на вид очень жесткими волосами, можно было рассмотреть только наружную лодыжку. Пальцы на ногах видны плохо, да и не обратил внимания, заметил только светлые ногти. Лицо было плохо видно из-за свешивающихся на него длинных спутанных волос. Я видел только глаза, отчасти нос и рот. Он смотрел на меня, как бык. Глаза небольшие, посаженные не глубоко. Рот как у человека, но губ я не видел. Лицо волосатое, а там, где просвечивает кожа, очень черное. Из-под волос торчали уши, они тоже были черные. Зубы ровные и белые, не крупнее чем у человека, — я их очень хорошо видел во второй раз, когда сидел на дереве (см. ниже). Шерсть очень густая, но трудно сказать какой длины, — по-моему, сантиметров 8. Шерсть не вьется. Мне показалось, что па груди больше волос, чем на спине. На ягодицах же волосы были короче и значительно реже и просвечивала темная кожа(!). На пояснице очень густые и длинные волосы, они частично прикрывали верхние части ягодиц. Волосы на плечах и в верхней части туловища настолько густые, что нельзя было определить, где кончаются волосы, свешивающиеся с головы. Шеи не было видно совсем. Судя по отсутствию грудей и мощному телосложению, думаю, что это был мужчина, но живот и низ живота были покрыты густой шерстью”.

На этом приключения Лативова не закончились. Несмотря на испуг, он решил начать работать, чтобы не потерять день; ведь в полутора километрах на дороге ждала запряженная лошадь. Решил, что во второй раз волосатое существо не придет. Но едва срубил одно дерево, как существо опять появилось оттуда же, как и в первый раз. На этот раз оно надвигалось быстро, и Лативов, опасаясь нападения, засунул топор за пояс, отбежал в сторону и влез на дерево 3 – 4-х м высотой. “Волосатый человек подошел к дереву и стоял там на одном месте, наверное, около 2-х часов, — у меня онемели руки держаться за ветви. Время от времени он закидывал голову и смотрел на меня. Иногда он резким движением складывал кисти, просовывая пальцы друг в друга, и сложенные таким образом кисти забрасывал себе на голову, причем волосы ерошились еще больше. При этом он оскаливал зубы, но ни разу не издал ни единого звука. У меня было такое впечатление, что первый раз он был спокоен, а во второй раз — нервничал, по-моему, он что-то хотел от меня. Потом он повернулся и ушел, на этот раз в сторону обрыва, к речке. Кстати, когда, во второй раз, он приближался к тому дереву, на котором я сидел, то на крутом спуске схватился правой рукой за осину, толщиной в человеческую руку, очевидно, чтобы удержаться, но при этом дерево вырвал с корнями и тут же бросил. Никогда раньше я не слыхал о таком существе и не знаю, что это такое и как это называется. Если бы не шерсть и длинные ногти, можно было бы сказать, что это точно человек”.

Лативов нашел в себе упорство, спустившись с дерева, заготовить дрова, положить их на повозку и привезти домой. Но там ему стало плохо, он проболел 22 дня, из них 10 дней был в тяжелом состоянии. Рассказал родным о происшествии только по выздоровлении. Пять охотников ходили осматривать местность, но ничего не нашли.

Рамазан Наурудов, 48 лет, азербайджанец, пос. Поштбина, колхозник, рассказал, что в 1951 г., работая сторожем на складе орехов, он как-то рано утром, в сентябре, услышал плеск в речке и, решив подойти проверить, увидел стоявшую в речке женщину, всю покрытую черной шерстью. На голове волосы были очень длинные. Груди спускались до низа живота. Будучи вооружен мелкокалиберной винтовкой, Наурудов решил убить волосатую женщину и стал подкрадываться. Но стоило хрустнуть ветке под его ногой, как волосатая женщина стремительно убежала в кусты; бежала на двух ногах, как человек. Мустафа Мустафаев, 50 лет, пос. Казма, бригадир колхоза им. Ленина, по его словам, в сентябре 1954 г. в местности Джин-Джар-Тала, проезжая верхом по опушке леса, увидел существо, похожее на человека. “Он шел на двух ногах, не спеша, по полю, по направлению к лесу, наперерез мне, на расстоянии примерно 70 – 80 м. Рост высокий, выше человека. Весь покрыт волосами, как медведь. На голове — длинные черные волосы, спускающиеся на грудь. Когда я заметил его, я испугался, остановил лошадь. Он тоже увидел меня, но продолжал таким же шагом двигаться к лесу. Пересек мне дорогу. Углубившись в лес на 20 – 30 м. закричал очень громким, сильным, страшным голосом. Кричал два-три раза, крик протяжный”. Несколько дней спустя, недалеко от предыдущего места вечером Мустафаев метрах в 80 вновь увидел такое же существо, шедшее на двух ногах, не спеша. Он был весь покрыт рыжими волосами. На этот раз он не кричал. И, наконец, в декабре того же года в другом месте того же района, опять-таки к вечеру Мустафаев снова увидел такого же “лесного человека”, “заметив меня, он снова закричал тем же очень страшным криком, — кричал два-три раза”. По словам Мустафаева, в Тугой-Чох эти существа жили последние 3 или 4 года, судя по тому, что каждую ночь люди слышали их крики. В 1954 г., по его словам, четыре женщины видели “меша-адама” в Пастех-Булаке (где и рассказчик во второй раз). По его же словам, бесстрашная женщина Санам Мамедова, работающая охранником, видела такое существо дважды. Зимой криков “меша-адама” в лесу не слышно, куда они уходят — неизвестно. Интересны слова, которыми Мустафаев закончил беседу: “Вот жалко, что я не знал, что науке нужен такой меша-адам. Эх, как жалко! Я ведь мог поймать его тогда. Правда, первый раз я испугался, ни за что не подошел бы близко. Потом узнал, что люди его часто видят и он никого не обижает. У меня лошадь была, аркан. Но я не знал, что это нужно науке. Думал — давно знают”.

Вот еще одно в известном смысле схожее сообщение. Халил Халилов, 35 лет, азербайджанец, лесник, известен в своем селе Баш-Кюнгот как очень опытный и храбрый охотник. В мае 1954 г. он около двух часов ночи возвращался вдвоем с тещей из Нухи в Ашал-Калдэк по Варташонской дороге, гоня перед собой ишака. Ночь была довольно темной и лишь в 20 – 25 м путники заметили медленно шедшего навстречу человека. Поравнявшись с ишаком, последний вдруг кинулся к обочине дороги и исчез. Рассказчик тоже подошел к обочине и здесь увидел его. “Он сидел скрючившись, закрывши грудь руками, прислонившись боком к куче белого песка, приготовленного для ремонта дороги. Он прямо втиснулся в песок и молчал”. Поскольку на вопросы и окрики не последовало никакого ответа, рассказчик, движимый скорее испугом, чем храбростью, стал бросать в сидевшего камни. При каждом попадании тот лишь глухо, негромко стонал, прикрывая грудь руками и подбирая ноги. Потом, говорит Халилов, он медленно переполз на четвереньках через канаву, и на той стороне под кустом сел на корточки. Побуждаемый тещей, рассказчик поспешил вслед за ишаком, он не разглядел подробностей тела и лица этого существа. Он видел только, что одежды на сидевшем не было, так как видел его длинную темную шерсть. Он рассказал об этом случае своему начальнику и другим людям. Но, как и предыдущий, он с сожалением говорил Ж.И. Кофман: “Я ведь не знал, что ты приедешь и будешь об этом расспрашивать, не знал, что это пригодится. Это очень жалко! У меня ведь была такая возможность хорошо его разглядеть, но я не стая, потому что не думал, что это интересно. Если бы я знал, я бы его живым схватил. Когда он лежал на куче песка, мне ничего не стоило бы упасть на него и скрутить. Но всего этого я не знал”. Необычные обстоятельства этой встречи можно было бы объяснить только тем, что данный “меша-адам” был больной или раненый. Ж.И. Кофман дополняет эту свою запись от 3 октября 1960 г. тем, что Халилову были показаны изображения человекообразных обезьян, между которыми и позой виденного им существа он отмечает некоторое сходство, однако добавляет: “Но общий фасон у него больше как у человека, чем как у этих маймунов”.

Абдурахман Мехтиев, 42 лет, азербайджанец, служащий из города Закаталы передает рассказ своего покойного земляка Хаджи Мамеда Курбанова. Лет 15 назад, работая охранником в Липанны, на табачном поле среди лесов, как-то поздней осенью ночью он сидел у костра. Со стороны леса раздался крик, затем из темноты вышел волосатый человек, подошел к костру и сел поблизости. Весь он был покрыт длинной рыжей шерстью. Курбанов со страха кричал на волосатого человека “уходи! пошел!”, но тот не трогался с места, сидел и смотрел на него. Тогда Курбанов выхватил из костра горящую ветку и замахал ею, — тут “меша-адам” исчез так быстро, что Курбанов не успел даже заметить, как он отскочил. “Свояк умер через несколько месяцев. Я так думаю, что главную роль в его смерти сыграла эта плохая встреча, хотя врачи и говорили, что умер он от туберкулеза”.

Вот сообщения Шамсуддина Штаева, 45 лет, азербайджанца, колхозника, из селения Пуштатала. Это было лет 5 – 6 назад, в июле, днем. Несколько человек, проезжая на арбах вдоль речки Улган, увидели на расстоянии 40 – 50 м среди пасшегося стада коров и буйволов существо совсем похожее на человека, но только без одежды и покрытое длинной рыжей шерстью, схожей с шерстью буйвола; на голове обильные волосы — как папаха, ростом со среднего человека. Проезжавшие увидели его со спины, не спеша уходившим в сторону леса, услышав возглас, “меша-адам” на несколько секунд обернулся к ним лицом, а затем продолжал идти и скрылся в лесу.

Снова и снова встречаются сцены купанья “меша-адама” в реке. Например Мамед Наурузов, 27 лет, колхозник из пос. Поштбина рассказывают, что, в августе 1959 г., днем, находясь в лесу он услышал плеск в речке и подошел посмотреть: в воде на двух ногах стояло существо, ростом выше рассказчика, все покрытое черной гладкой шерстью длиной приблизительно до 15 см. На ногах шерсть была измазана илом. С головы свисали длинные черные волосы, из-за которых лба не видно совсем, а лицо видно плохо. Лицо, как у человека, только зубы несколько крупнее. Руки длинные. Ноги тонкие. Пальцу на руках тонкие и длинные. Ногти на руках очень длинные. Хвоста нет. “Нет, конечно, это был не медведь, совсем не похож на медведя”. Голое человекоподобное существо, покрытое шерстью, зачерпывало руками воду и бросало на себя. Когда оно повернулось к рассказчику, он так испугался, что, схватив свой топор, побежал домой. По просьбе опрашивавших Ж.И. Кофман, проф. Н.И. Бурчак-Абрамовича, Ф. Ахундова, Ж. Ахундовой рассказчик повел их в лес к месту происшествия и без колебаний указал, где произошло событие (записано 2 августа 1960).

Вот другой рассказ, записанный там же, в пос. Поштбина в присутствии представителей местной общественности. Колхозник Осман Османов, 32 лет, сообщил, что в мае 1947 г., разыскивая своего буйвола, он собирался перейти через речку по толстому упавшему дереву и уже ступил на него, когда увидел, что посреди дерева над речкой лицом к нему сидит на корточках какое-то существо, совсем похожее на человека, но покрытое длинной черно-рыжей шерстью, схожей с шерстью буйвола; местами шерсть реже, местами — гуще; на голове черные не очень длинные волосы. Сидит на корточках, руки у него лежат на коленях. Пальцы на руках и на ногах длинные. Тыльная сторона пальцев до середины их покрыта волосами. Ногти длинные. Лицо как у человека, “но вместе с тем похоже на обезьянье”. Худой, не высокий, даже маленький, — ростом примерно с восьмилетнего ребенка. Так рассказчик стоял несколько мгновений в 2-х м от “каптара”, потом тот вдруг прыгнул в воду с невероятной быстротой, подняв фонтан брызг, и исчез. “Сам я тоже, потеряв равновесие, упал со ствола в речку вслед за “каптаром”. А был май месяц, вода была холодная, я сильно простудился и через этого каптара болел целый месяц”.

А вот эпизод из числа приписывающих “каптару” катание на лошади и поэтому представляющихся особенно легендарными, напоминающими истории о домовых. Мы не можем их не фиксировать наряду с другими. Колхозник пос. Поштбина Ваал Алиев, 60 лет, утверждает, что однажды много лет назад (“еще до коллективизации”), когда он еще работал на хозяина, он по приказу хозяина поймал одного “каптара”. Последний сильно докучал одной кобыле, гонял ее каждую ночь, она совсем ослабела, и было решено его проучить. Алиев смазал гудроном широкий брезент, крепко привязал к спине лошади и пустил ее пастись ночью. Первые две ночи ничего не было, а после третьей, когда рассказчик рано утром подошел к кобыле, на ней сидел верхом прилипший “каптар”. Это оказалась самка. По словам рассказчика, она совсем похожа на человека, только все тело ее было покрыто рыже-каштановой шерстью, а груди достигали до низа живота. На руках пальцы и ногти длинные. Лицо, зубы как у человека, уши как будто несколько удлинены кверху. Самка “каптар” ничего не говорила, только быстро шевелила губами, как бы смеялась (оскаливала зубы) и сильно, быстро-быстро махала руками, пытаясь, как кошка, поцарапать пальцами. Сняли ее с лошади вместе с брезентом, потом отдирали брезент. Держали ее часа 2 – 3, потом отпустили. Больше она уже не мучила лошадь.

В качестве заключения к этой группе записей 1960 г. приведем рассуждение бригадира из колхоза имени Ленина пос. Калма, азербайджанца Дебира Мусаева, 50 лет. “Почему так поздно приехали искать каптара? Почему ваши ученые не занимались прежде? Раньше надо было искать, хотя бы лет десять тому назад. Раньше очень много было меша-адамов, они жили в лесу, в трех километрах отсюда, в месте называемом Наджинджар-Тала. Когда мне было лет 16, у нас на хуторе мы часто слышали их крики; я пугался этих громких криков, а мать говорила: это ничего, это не страшно, это меша-адам кричит. Крик очень резкий, сильный, слышный за 500 м., немного напоминающий человеческий голос. Они перекликались между собой. Там место для них было очень хорошее: густой лес, а посредине речка протекает. Наш народ не обращал на них внимания — пускай живут, ведь они не вредные. Их часто видели высоко на деревьях. У одного старика, Хизре Мамедова, жившего в отдалении от нас, дом стоял совсем в лесу, он часто жаловался мне: я боюсь прямо, они все время ходят возле моего дома. Потом развелось много охотников, ведь сейчас каждый человек — охотник. Меша-адамы ушли из этого места, попали в другие места, где, может быть, еды мало, где, может быть, они все умерли. А может быть они ушли в горы. В наших Алазанских лесах, конечно, много фруктов, но теперь и охотников много. Меша-адам — очень хитрый зверь, ведь его недаром называют “человеком”: он знает, как себя охранить. Ведь и звери разные бывают. В любое время я покажу вам в лесу медведя, кабана, зайца, шакала. Но есть более хитрые звери, например, волк, которого не легко увидеть — надо сперва по следам узнать, откуда ходит, куда, когда. А меша-адам конечно, умнее волка. Он очень редко показывается человеку и бегает очень быстро” (записано 7 сентября 1960 г.) (Приведенная серия записей сезона 1960 г. сделана Ж.И. Кофман, в некоторых случаях о участием Н.М. Бурчак-Абрамовича и Ф. Ахундова).

Кстати, отметим что, по мнению участников этой экспедиции 1960 г., местом зимовок “каптаров” (“меша-адамов”) могут служить как раз заболоченные леса поймы реки Алазани, где тепло, где много всякого мелкого зверья, рыбы и лягушек; охотники говорят, что в Алазнских дремучих пойменных лесах “каптары” строят себе из веток логова. Считается возможным искать их зимовки также к в лесах поймы р. Куры.

Не будем спешить делать выводы по поводу рассказов такого рода. Указанные районы Азербайджанской ССР вполне доступны и поэтому можно рассчитывать еще значительно расширить накопленный опросный материал, что откроет возможности его дальнейшего обобщения и статистического анализа, а тем самым приведет и к более бесспорным выводам.

Тем более мы принуждены пока обойти почтя полным молчанием группу сведений и наблюдений, касающихся какого-то совсем особого явления, если только не особого цикла поверий. На довольно ограниченной территории Белоканского района Ж.И. Кофман и С.М. Мережинский собрали довольно обильные сведения о какой-то совершенно особой “разновидности” человекоподобного волосатого существа: это “белый каптар”, т.е. “каптар” отличающийся светло-белой окраской волос. В упомянутом предварительном отчете Ж.И. Кофмак обобщению сведений об этом существе уделено немало внимания. Кроме необычной окраски, “белый каптар” отличается худобой, тонкими конечностями, пристрастием к водоемам и мелким речкам, обитанием вблизи человеческих жилищ, посещением огородов, садов, кукурузных полей, мест выпаса лошадей.

“Белому каптару” Белоканокого района свидетели приписывают ряд таких странных свойств, что на первый взгляд напрашивается предположение о необходимости отнести его к категории локальных народных мифологических образов. На другой чашке весов: устное сообщение Ю.И. Мережинского о его личном наблюдении такого существа ночью вблизи Белокан 18 сентября 1959 г.; удивительная конкретность и даже, можно сказать, заманчивость многих биологических деталей в описаниях этих существ и их поведения, наличие 14 протоколов бесед со свидетелями, дающих основание для предварительных количественных выводов (например, подавляющее большинство встреч падает на август-сентябрь, почти все они произошли вечером или ночью, в половине случаев свидетели определяют половую принадлежность — пять самок и два самца).

Мамед Омарович Алибеков, 30 лет, плотник, селение Куллар, имеющий репутацию лучшего охотника района, человека честного и смелого, рассказывает о своей встрече с “каптаром” в сентябре 1956 г. около двух часов ночи, когда он возвращался с охоты, быстро спускаясь с гор по направлению к Куллару. В километре от селения, перейдя по камням речку шириной в 2 – 3 метра и положив на берег ружье, чтобы напиться, он увидел под склоном противоположного берега человека, сидевшего скорчившись, прижав руку к груди и подбородку, в какой-то настороженной позе. Вглядевшись, рассказчик обнаружил, что человек этот совершенно белый. Наконец, после окрика, он зашевелился и, не вставая, стал отползать с камня, на котором сидел. В ответ на более резкое движение рассказчика, “человек” этот резким движением привстал, вытянул вперед правую руку, и, опираясь ею о камень в воде, сильно наклонился в сторону охотника, дважды издав при этом какое-то быстрое негромкое шипение или свист: “тсс — тсс”, “И тут, на расстоянии не более двух метров, в свете луны, я ясно увидел длинные белые волосы на вытянутой правой руке и спускающиеся с головы длинные гладкие волосы до плеч. Затем, существо таким же резким быстрым движением встало почти во весь рост, как человек, но сутулясь”. Беспорядочно выстрелив в воздух, охотник прибежал домой и, разбудив брата Алибека, вместе с ним вернулся с фонарем на место происшествия. “Камень, на котором сидел каптар, был еще мокрый от воды. На берегу тоже была расплескана вода — вверх по течению, куда он, очевидно, убежал”.

Уточняя свои впечатления, Алибеков подчеркнул, что он разглядел преимущественно лицо и правую руку “каптара”. “Лицо показалось человеческим, не покрытым шерстью, но оно почти полностью было скрыто густыми серо-белыми волосами, свешивающимися с головы. Когда он наклонился вперед, его губы быстро-быстро шевелились, дергались, гримасничали. Рука длинная, худая. Когда он встал почти во весь рост, мне бросилось в глаза, что весь он длинный, худой, сутулый. Очень тонкие ноги. Рост — 1,60 – 1,70 м. Весь покрыт белыми волосами. Шеи почти нет или она скрыта волосами”.

Два месяца спустя, в ноябре того же 1956 года, Алибеков вдвоем с братом вечером возвращался с охоты примерно теми же местами, всего на километр-полтора выше. Утром выпал первый снег. Неожиданно охотники обнаружили на снегу цепочку следов босой человеческой ноги, уходящих вверх, в горы. Каждый след был длиной около 27 см., но значительно уже человеческого. Хотя большинство отпечатков было присыпано свежим снегом, в некоторых местах снег был тоньше и мокрее и хорошо были видны отпечатки подушечек пальцев, как у человека, когтей не было. Предполагая, что это след такого же “каптара”, какой был встречен в сентябре, охотники решили вернуться вверх по следу, который через 200 м. привел их к густым зарослям колючек и кустарников. Охотники сделали большой круг вокруг всего этого кустарникового массива: выходного следа нигде не было (Записано в октябре 1959 г. Ж.И. Кофман и В.И. Мережинским).

Это сообщение Мамеда Алибекова во многих отношениях очень интересно. Алибеков порознь повторил его в разное время с полной точностью Ж.И. Кофман, Н.И. Бурчак-Абрамовичу и мне. Я посетил его дом, в пос. Куллар в октябре 1960г. Он произвел на меня впечатление честного и скромного человека. По моей просьбе он рассказал и изобразил жестами и мимикой все происшествие сначала у себя дома, затем в лесу, на том самом месте при переходе через речку, где дело происходило, точно указывая на камни, корни дерева и т.д. Я должен попутно поделиться результатами своих опросов местного населения о фауне этой речки: в течение летних и осенних месяцев здесь имеются черепахи, крабы и лягушки; кого-то из них, возможно, и высматривал присевший у воды “каптар”, несколько выше в горах эта фауна в речке уже не встречается, и удивительным образом все сообщения о наблюдениях “каптара” относятся только к той части течения, где она встречается, а заканчиваются у самого края поселка. Интересно и то, что Мамед Алибеков — чуть ли не единственный информатор из местного населения, сделавший попытку карандашом на бумаге нарисовать как для Ж.И. Кофман, так и для Н.И. Бурчак-Абрамовича всю рассказанную сцену, в том числе “каптара” и в сидячем, и в стоячем положении. Изображения эти технически беспомощны, но оставляют неустранимое впечатление усилий передать реальный образ, а не фантазии. Мамед Алибеков свободен от мусульманских религиозных предрассудков и местных поверий, в распространенности которых он видит главную причину того, что о “каптаре” собрано еще так мало данных. Любопытно заявление, сделанное им Ж.И. Кофман 6 ноября 1960 г.: “Я всегда думал, что государство знает о каптаре. Ведь люди об этом открыто говорили: кто, когда видел; раньше об этом много было разговоров. Разве я мог подумать, что государство и наука о нем не знают. Я был уверен, что о каптаре все знают, как знают о медведе, кабане, туре и о других зверях. Я думал, что давно он уже есть в музеях, в зоопарках”.

Заодно Мамед Алибеков вспомнил случай со своим двоюродным братом и лучшим товарищем Аббасом. Тот увидел в светлую лунную ночь высокого, худого, с длинными пальцами, покрытого длинной белой шерстью “каптара”. Аббас подошел к нему близко, пытался что-то кричать ему, но тот молчал, не двигался, только быстро-быстро шевелил губами. Тут даже храбрый Аббас испугался и, схватив палку, швырнул в “каптара”, который зашипел на него: “пш, пш, пш”. Аббас ринулся за Мамедом, но, вернувшись, они уже ничего не нашли на месте.

Вторым примером явится сообщение Могматили Нурмагама Оглы Юнкурова, 24 лет, родом из того же селения Куллар (в настоящее время — рабочий шинного завода в Ленинграде). В детстве, пишет он, он много слышал о том, что в близлежащих лесах и горах водятся “каптары” — похожие на обезьян, волосатые дикие люди, покрытые густой белой шерстью. Его бабушка Каримат Мустафа Кизи Юнкурова рассказывала ему, что сама несколько раз видела такое существо возле соседней деревни Поштбина. Возвратившись в Куллар в июне 1959 года после службы в армии, рассказчик услышал от бабушки, родственников и соседей, что, начиная с 1958 года летом, а именно, в июле и августе, “каптар” по ночам гоняет содержащуюся в обширном саду кобылу, принадлежащую бабушке рассказчика, кобылу находят утром усталой, вспотевшей, с хитро, запутано и безобразно заплетенной на гриве косой. Рассказчик однажды попробовал привязать кобылу в саду на длинную цепь, однако к утру прикреплявшие цепь веревки оказались перегрызенными, кобыла снова была вспотевшей и голодной, а цепь нашли через несколько дней в другом конце участка. 12-го августа 1959 года рассказчик привязал лошадь вблизи дома и лег спать на веранде. Проснувшись от собачьего лая около двух часов ночи, он, по его словам, смог достаточно спокойно рассмотреть “каптара”, который сидел на заборе, дрыгал ногами, отпугивая не решавшуюся подойти собаку, а руками держался за забор. Рассказчик утверждает, что существо это было похоже на человека, но его руки, ноги и грудь были покрыты густыми белыми волосами, а на голове были тоже белые длинные волосы. Более 10 минут рассказчик, по его словам, не шевелясь наблюдал это существо, пока, спугнутое зажженным соседями светом, оно не убежало, долго еще преследуемое лающей собакой. Рассказчик полагает, что это был тот самый “каптар”, который гонял лошадь и теперь, не найдя ее в саду, отважился искать ее во дворе.

Тот же рассказчик, Юнкуров, сообщает, что летом 1953 года он с товарищем на пути в деревню Поштбина около 10 часов вечера увидели на расстоянии 40 – 50 метров, что в речке купались два “каптара” мужского я женского пола, оба покрытые белой шерстью. Они, якобы, мыли или чесали друг друга. Через день несколько человек пошли к тому же месту и снова видели этих двух мывшихся в речке “каптаров”. “Каптары” не кричали, голоса их рассказчик никогда не слышал, как и вообще, утверждает он, он сообщил только то, что действительно видел, ничего не добавив и не изменив (Письмо Юнкурова от 14 октября 1960 года Ю.И.Мережинскому).

Остается добавить, что в октябре 1960 г. известный ленинградский географ А.В. Королев пригласил к себе на дом проживающего в Ленинграде М.Н. Юнкурова вместе с женой и произвел дополнительный опрос. Приведенный выше рассказ был повторен совершенно точно. В беседе Юнкуров поделился рядом полезных сведений о природе и населенности своих родных мест. О “каптарах” он высказал, между прочим, такое соображение: судя по всему, нюх у “капатаров” развит слабо, потому что, пока люди не зашумят, “каптары” их не замечают (Протокол, подписанный А.В. Королевым к Н.Н. Миронич. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Кроме приведенных двух сообщений отметим еще 2 – 3 из самых свежих записей 1960 г. По словам школьника Асадуллы Дебирова, 12 лет, в августе 1959 г. недалеко от речки Поштбина в сумерки они с товарищем, проходя услышали в речке плеск и странные звуки. Раздвинув кустарник, они увидели, что в воде стоит человек, только весь покрытый белой шерстью, с длинными сероватыми волосами на голове, спускавшимися на грудь. Ростом он был с человека, ноги очень тонкие. Юноша Асад Ширинов, 17 лет, из пос. Шамбул, в январе 1960 г. в 7 ч. 50 м. утра вместе с товарищем встретил приблизившегося по дороге на расстояние около 15 м. “каптара”. Хотя он шел на двух ногах, его отличало от человека то, что он был без одежды, весь белый; ростом он был выше человека, руки длиннее, чем у человека, бедра толще, голова крупная, пальцы длинные. Когда ему крикнули, он повернулся и медленно ушел. Назмиат Мамедова, 32 лет, из пос. Магамалар, рассказывает, что в октябре 1953 г. она ехала с шофером в кабине грузовой машины, а муж — наверху, в кузове. Была поздняя ночь. Продолжим далее ее словами. “На подъеме от речки Катех-Чай вдруг на дороге появился каптар: ростом с высокого человека, весь покрыт белой длинной шерстью. На груди и на плечах волосы длинные, на руках короче. Он стоял и прыгал на месте, как бы танцевал, и сильно замахал руками. Пальцы очень длинные. Шофер испугался, остановил машину. Мы видели каптара хорошо, потому что фары сильно освещали его. Он стоял в 15 м. от нас. Это был мужчина. Так он постоял, танцуя на дороге, несколько мгновений, потом побежал в кусты слева. При этом он очень громко закричал. Люди говорят, что ты ищешь каптара. Как же тебе не страшно! Я вот один раз видела и то на всю жизнь запомнила — уж очень он страшный” (Записи Ж.И. Кофман, одна из них — о участием Н.И. Бурчак-Абрамовича и Ф. Ахундова).

Если искать биологической интерпретации “белого каптара”, этого необычного отклонения от типичного материала о “диком человеке”, то остается, видимо, предположить какую-то локальную группу мутантов-альбиносов, может быть всего 5 – 6 особей. Их альбиноидность, как обычно у альбиносов, может сопровождаться и другими морфологическими и биологическими аномалиями. В пользу этой догадки может быть освидетельствуют некоторые параллели: Ю.Л. Зерчанинов записал одно сообщение о встрече совершенно белого экземпляра “каптара” на территории Дагестанской АССР, еще интереснее, что и среди памирских опросных материалов имеются неясные сведения о каком-то белом или бледном худощавом варианте “дикого человека” (См., напр.: Розенфельд А.З. Op. cit., с. 59).

Словом, “белый каптар” еще более усложнил задачу той или иной оценки описательных данных о “диком волосатом человеке”, собранных на территории Азербайджанской ССР. Говорят ли они в пользу существования отшнуровавшейся от основного ареала кавказской группы реликтового гоминоида? Или речь идет о чисто местных азербайджанских, допустим даже обще кавказских легендах, не имеющих прямой связи с вопросом о биологической природе “снежного человека”? Не будем спешить с ответом, но пойдем дальше раз избранным путем — применением сравнительного метода, сбором сопоставимых данных на других территориях.

Ценным дополнением к опросным данным в этом районе служат туристско-зоологические рекогносцировочные маршруты в этой районе летом 1960 и летом 1961 гг. группы в составе Е.К. Иорданишвили, Д.И. Сергеева, И.А. Васильева и Е.Г. Плаченова. Они тщательно обследовали некоторые глухие места Закатальского заповедника вблизи Главного Кавказского хребта. В 1960 г. поперек одной глухой тропы, где поблизости нет следов ни человека, ни лошади, найдены два отпечатка стопы, которые по ряду соображений могут быть приписаны “каптару”, следы многократно сфотографированы, сделана тщательная оконтуровка. Выраженное плоскостопие, массивность первого пальца и некоторые другие признаки должны будут привлечь внимание при сравнении с другими следами “снежного человека”. С медвежьим след не схож. Объездчику заповедника он по ряду соображений никак не может быть приписан. В том же году (в июле) в районе слияния рек Камса-Чай и Джахазу-Чай группой обнаружена в зарослях лежка, длиной 90 – 100 см., устланная сорванными с деревьев (а не травой!) ветками. С этой лежки хорошо просматривается долина Катеха. Лежка сфотографирована. В следующем экспедиционном сезоне, летом 1961 г. в другом месте Закатальского заповедника, менее безлюдном, на песке у берега речки, группой обнаружен и многократно сфотографирован глубокий след ноги человекоподобного существа, спрыгнувшего с камня. Первый палец на фотографии несколько короче второго, выражено плоскостопие, стопа удлиненная, но можно подозревать, что, как и на калифорнийском слепке А. Сэндерсона, эта удлиненность объясняется особенной длиной пальцев, ибо, по-видимому, подушечка под фаланго-плюсными сочленениями расположена неестественно для человека далеко от концов пальцев; в таком случае собственно стопа оказывается очень широкой и относительно короткой. В трех местах группой собраны образцы кала, формой схожие с человеческим, но найденные в таких условиях, где присутствие человека практически исключается. Найдена лежка, на этот раз на довольно открытом склоне, устланная папоротником, безусловно не срезанным, а сорванным, лежка по ряду наблюдений — не человеческая, мешавшие кустарники и побеги явно обгрызены зубами; остается подозрение на кабана, которое, впрочем, не легко обосновать (Сообщения и материалы, представленные в Комиссию во изучению вопроса о “снежном человеке”). Однако все эти предварительные данные могут служить только подготовкой для будущих полевых исследований.

Грузия

Выше мы уже упоминали о территориях пограничных между Азербайджанской ССР и Грузинской ССР. Здесь в самом деле нет какого-либо определенного природного рубежа и, скажем, слоны Главного Кавказского хребта, принадлежащие Закатальскому заповеднику АзССР, составляют единое ландшафтное и экологическое целое с примыкающими склонами, принадлежащими Лагодехскому заповеднику ГрузССР. В Лагодехском районе ГрузССР, действительно, собран ряд сведений о “диком” или “лесном” человеке. Прежде чем привести их, отметим попутно, что на территории Кавказа исследователю проблемы “снежного человека” труднее чем где бы то ни было опираться на то или иное народное наименование этого существа: местные наименования его весьма многочисленны, а подчас даже в одном месте употребляются два-три разных названия. Так, по-азербайджански кроме отмеченных выше названий “меша-адам” и “каптар”, употребляют также выражение “тюхли-адам” (волосатый человек), “кара-адам” (черный человек) и другие термины, в прилегающих районах Восточной Грузии чаще говорят “ткис-каци” (лесной человек), тогда как в Имеретии, Гурии, Мингрелии — “очо-пинтре”, “очо-кочи”, и т.п.; а в Дагестане пользуются названиями “каптар”, “руху-чужа” и многими другими. Коллекционирование этих названий отнюдь не обогатит биологическую науку, но знание их практически необходимо для работы на местах.

Об “ткис-каци” в Кахетии пока собрано меньше конкретных сведений, чем в Северном Азербайджане о “меша-адаме” и “каптаре”. Правда, малый процент здесь лиц мусульманского вероисповедания снимает одну из трудностей опросной работы по этому вопросу, но, кто знает, может быть это же привело к более полному отстрелу здесь самого вида. Так, от нескольких лиц мы услышали, что знаменитый в Лагодехи охотник Габро Элиашвили рассказывал им не только о своих наблюдениях “диких людей” в условиях ночных охотничьих засидок (причем разные лица повторяли те же детали), но и лично застрелил два экземпляра, а сын его — один экземпляр, однако, когда я лично, в сопровождении Ж.И. Кофман, в октябре 1960 г. посетил дом Габро Элиашвили и расспрашивал его, он утверждал, что не только никогда не видел такого существа, но и в жизни не слышал о нем. Не связывает ли уста большое сходство данного существа с человеком и опасение юридической ответственности?

Но вот несколько записей. Порознь были опрошены Габриил Михайлович Апакидзе (грузин, 85 лет, селение Кавшири) и Николай Ясунович Капанадзе (грузин 47 лет, селение Грома). Оба рассказали, что лет пять назад, примерно, в сентябре жили вдвоем в Гургенианском лесу, заготавливая лесоматериалы; хижина их была расположена в 15 м от родника, который является единственным источником воды на большом пространстве в этих горах. Однажды рано на рассвете Н. Капанадзе, сидевший у порога у разложенного костра, увидел спускавшегося прямо к роднику человекоподобного зверя. Подойдя к роднику, последний опустился на колени, и, опираясь руками о землю, нагнулся к воде и стал пить; пил он очень долго, минут 15, время от времени поднимая голову и осматриваясь. Он не мог не заметить наблюдателя: спускался он, говорит Н. Капанадзе, лицом к хижине, кроме того он не мог не заметить горевшего костра, наконец, напившись и встав, он кинул взгляд через плечо на людей и лишь после этого снова стал подниматься вверх по склону, откуда пришел, и так же медленно, как спустился. Очевидно, жажда притупила в нем все другие инстинкты. Н. Капанадзе разбудил спавшего еще старика Г. Апакидзе, когда зверь уже пошел обратно, спрашивая, что это за существо, которое явно не было медведем. Старик прошептал: “Молчи, молчи, я знаю, что это”. Хотя Г. Апакидзе видел уходящего только со спины, показания обоих наблюдателей, взятые вместе, рисуют совершенно законченный образ. Напомним, что оба рассматривали зверя на расстоянии 15 – 20 м.

Пришелец был совсем похож на человека, шел на двух ногах, но одежды на нем никакой не было, он был с головы до ног покрыт длинной шерстью темного, рыжего цвета. На голове свешивающиеся длинные волосы, “как у попа”. На спине шерсти больше, на животе меньше. Лицо полузакрыто волосами, но, в общем, похоже на человеческое. Ростом выше человека. Немного сутулый. Полусогнутые руки выглядят длиннее, чем у человека. Пальцы на руках и ногти очень длинные. Шел он обычной человеческой походкой, но тяжеловатой, при этом по-звериному из подо лба посматривал туда и сюда, словно ожидая нападения; “так человек не ходит, так ходит медведь или волк”. Потом наблюдатели ходили осматривать след: следы были хорошо видны, так как земля была сырая. След был совсем не похож на медвежий, вполне соответствовал человеческому следу. Однако размерами он был больше человеческого следа: длиннее, а у основания пальцев также значительно шире; пятка немного шире человеческой. Пальцы длиннее, чем у человека. На пальцах длинные ногти, оставившие кое-где на подъеме заметный отпечаток. Г. Апакидзе добавляет: “такие существа называются у нас ткис-каци, лесной человек. Я живу здесь около 20 лет и раньше много раз слыхал о том, что люди встречают их. Теперь — не слышу об этом” (Записано Ж.И. Кофман 10 – 11 ноября 1960 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

О наблюдении вблизи с. Орджоникидзе Лагодехского района сообщил инженер Б.Ф. Лобжанидзе. Летом 1946 г. он вместе с братом и родственником-мальчиком косили траву в 3 – 4-х км от селения и мальчик с криком указал им на находящегося на дереве человека, сначала осматривавшегося, держа ладонь козырьком над глазами, затем начавшего перебираться с ветки на ветку, причем с такой быстротой, что наблюдатели приняли его за обезьяну. Они подошли метров на 25 – 30 и тут-то перепугались: “это было что-то страшное — не обезьяна и не человек; он больше походил на человека огромного роста, но тело покрывала негустая шерсть, на голове были длинные волосы; наконец это существо повисло на ветке, впрыгнуло с высоты примерно 4-х м и скрылось в кусты; дерево, на котором находилось это существо, стояло около дороги, — через несколько минут мы услышали шаги и разговор приближавшихся трех мужчин из соседней деревни”. В селе кое-кто посмеялся над этим рассказом, кое-кто с сочувствием сказал, что и сам встречал такое же существо, а некоторые уверяли наблюдателей, что они видели самого дьявола (Письмо Б.Ф. Лобжанидзе от 16 декабря 1960 г. в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке”).

К тому же Лагодехскому району относятся два воспоминания Роберта Яралова (армянин, 27 лет, наблюдатель Лагодехского заповедника). Один раз они вдвоем с товарищем около 6 часов вечера, подойдя к ручью за водой, увидели на расстоянии около 20 – 30 м. “дикого человека”, обросшего волосами, который бросил камень, упавший в воду, и спрятался за дерево. В том же году купавшиеся мальчики увидели “дикого человека”, и прибежавшие на крик взрослые ясно разглядели убегавшего по дамбе волосатого человека без одежды (Письмо Б.Ф. Лобжанидзе от 16 декабря 1960 г. в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке”). Некоторые записи, сделанные в Лагодехи, воспроизводят широко распространенную версию о возможности приручить “дикого человека”, в особенности самку, связывая это, однако, с соблюдением некоторых магических правил. Колхозник Константин Бегиашвили (грузин, 65 лет, Лагодехи) рассказал, что при жизни его отца была поймана голая дикая женщина (“али”), якобы взгромоздившаяся в зимнюю вьюгу на круп его лошади. Согласно описаниям, оставленная в доме “али” говорить совсем не могла, но часто беззвучно смеялась. Она научилась выполнять простые поручения членов семьи, например, вынести кувшин и т.п. Она очень быстро бегала. Через некоторое время она покинула дом и исчезла (Ibidem.).

К более восточным районам относится воспоминание 70-летнего жителя г. Тбилиси А.Н. Сусанова о событии, свидетелем которого он был 60 лет тому назад. Его привели на храмовый праздник в Шавнабадский монастырь, на горе в 10 км от Тбилиси. После богослужения множество собравшихся богомольцев расположилось на поляне для угощения. Внезапно кто-то закрычал: “ткис-каци”! Все обернулись и увидели, что, действительно, вдали показалось человекоподобное существо, без одежды, обросшее с ног до головы (включая и лицо) волосами. “Он производил впечатление медведя, ставшего на задние лапы. Медленными, неуверенными шагами он направлялся в нашу сторону. На некотором расстоянии от нас он остановился, не решаясь подойти, издав нечленораздельный звук, похожий на мычание. Когда один из любопытных направился в его сторону, он стал поспешно отходить и остановился поодаль”. Как выяснилось из рассказа богомольцев, этот “лесной человек” был приучен в подобных случаях получить кое-что от трапезы. Вообще-то, как говорили, он живет в глухих лесах, ни с кем не общается, питается лесной растительностью и кореньями, а попадающееся мясо поедает в сыром виде. Но это отнюдь не какой-нибудь отшельник: существо это говорить по-человечески не может. А.Н. Сусанов пишет, что сценка поднесения еды этому “посланцу божьему” на всю жизнь запечатлелась в его памяти. Узел с пищей был выложен на поляне на некотором расстоянии от “лесного человека”, который медленно стад возвращаться. Подойдя к узлу, он два-три раза перевернул его ногой, а затем, подняв его, стал быстро удаляться с ним, издавая какие-то дикие звуки, и скрылся в ближайшем глубоком овраге (Письмо А.Н. Сусанова от 30 октября 1960 г. в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Дагестан

С Белоканским, Закатальским и Кахским районами Азербайджанской ССР по Большому Кавказскому хребту непосредственно граничит территория высокогорной части Дагестанской СОР. Перечислим некоторые важные наблюдения, сделанные на территории Дагестана.

Подполковник медицинской службы В.С. Карапетян сделал в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке” сообщение, которое уже воспроизводилось на страницах широкой печати и привлекло к себе внимание зарубежной прессы. Тем более необходимо повторить его здесь в точном виде. В октябре-декабре 1941 г. отдельный стрелковый батальон, где В.С. Карапетян служил военврачом, был переброшен из Ленкорани в горный район Дагестана. Событие, о котором пойдет речь, относится к моменту, когда батальон находился в стороне высокогорья от г. Буйнакска, в холодную зимнюю пору, вблизи какого-то горного аула. Представители местных властей обратились к военврачу с просьбой осмотреть доставленного туда примерно за сутки ранее с гор выловленного в горах (не населением, а силами сотрудников органов власти) человека, в целях установить, не является ли он наряженным в шкуру диверсантом: дело происходило в первые месяцы Отечественной войны. В.С. Карапетян видел этого субъекта в холодном сарае, так как по словам сотрудников, в обычной комнате он сильно потеет и не может находиться. За время пребывания в плену он не принимал никакой пищи и питья, ничего не просил, не говорил. “Человек”, которого я увидел, — говорит В.С. Карапетян, — как сейчас стоит перед моими глазами. Перед нами стоял человек, мужского пола, голый, босой. Это был бесспорно человек, ибо все его формы были человеческие. Но на груди, спине и плечах его тело было покрыто пушистыми волосами темно-коричневого цвета (следует подчеркнуть, что все местные жители черноволосые); эта шерсть напоминала медвежью, длиной она была в 2 – 3 см. Ниже груди шерсть была более тонкая и нежная. Кисти рук — грубоватые, с редкими волосами, ладони и подошвы ног — без волос. Напротив, на голове волосы очень длинные, до плеч, отчасти закрывавшие также и лоб, на ощупь волосы на голове оказались очень жесткими. Бороды и усов не было, на всем лице легкая волосатость, вокруг рта волосы также не длинные, мелкие. Человек стоял совершенно прямо, опустив руки. Рост — выше среднего, порядка 1,8 м. Весь очень крупный, широкоплечий, мускулистый. Стоял как богатырь, — мощно выставив развитую, могучую грудную клетку. На руках очень толстые крепкие пальцы, необычно большого размера… Цвет лица был необычайно темный, не человеческий. Брови очень густые. Под ними — глубоко впавшие глаза”.

После этого внешнего описания В.С. Карапетян подчеркивает, что существо, хотя и столь похожее на человека, в общем, производило впечатление не человека, а животного. У него был ничего не говорящий, пустой, чисто животный взгляд. Он стоял, редко моргая. Все попытки вызвать у него реакцию на воду, пищу, протянутую руку, звуки голоса не дали никакого результата. Когда его дергали за волосы, у него только учащалось моргание, когда его толкали, он делал несколько шагов и снова останавливался, издавая при этом под нос слабые мычащие звуки.

Среди беглых наблюдений В.С. Карапетяна, осматривавшего пленника лишь в течение очень короткого времени и никогда больше в нем ничего не слышавшего, есть одно, не вызывающее сомнений в своей точности и представляющее большой биологический интерес. А именно, опытный военврач сразу же обратил внимание на обильнейший педикулез (завшивленность) на груди, шее и в особенности на лице, где целые цепочки вшей находились на бровях и вокруг рта. Самое главное, что, по экспертизе В.С. Карапетяна, вши эти не могут быть отнесены ни к одному из трех видов вшей, встречающихся вообще на человеке; формой они ближе к платяным вшам, но более крупного размера; тем самым можно считать доказанным, что перед В.С. Карапетяном находилось животное, являющееся носителем специфических для ряда животных и не встречающихся на человеке кожных паразитов (ИМ, II, №69).

Много спустя после опубликования сообщения В.С. Карапетяна, на страницах газеты “Дагестанская правда” было опубликовано странное разъяснение и.о. министра внутренних дел Дагестанской АССР Г.А. Абакарова (Абакаров Г.А.,Дагестанская правда. Махачкала, 13 сентября 1959 г.). В этом разъяснении сообщается, что задержанное в горах существо другими врачами было признано притворявшемся умалишенным и “принявшим одичавший вид” человеком, следовательно, симулянтом, а значит скрывавшимся преступником. Вполне естественно, что среди врачей-психиатров никто не мог признать его “так называемым диким человеком”, ибо тогда никто из них еще не мог слышать гипотезы об обитании “дикого человека” где бы то ни было, в том числе на Кавказе. Они поступили для своего времени наиболее здраво. Иными словами, разъяснение Г.А. Абакарова доказывает лишь, что в его руках имеется юридический или медицинский документ, фактически подтверждающий сообщение В.С. Карапетяна. Но поскольку пойманный был признан скрывавшимся в горах симулянтом, с ним, очевидно, поступили по суровым законам военного времени.

Ко времени войны, а именно к 1943 г. относится и краткое сообщение И.М. Лекрияна, 64 лет, жителя г. Лагодехи. В качестве переводчика он ездил с войсковой частью через главный хребет в Тляратинский район Дагестанской АССР. И вот, в нескольких селениях (Чорода, Тохота, Тлярата) население через его посредство передавало дружеские предупреждения, что по ночам здесь следует быть осторожным, так как можно натолкнуться на ночного зверя, телом похожего на человека, но целиком покрытого шерстью (Полевой дневник Б.Ф. Поршнева, Лагодехи Грузинская ССР, октябрь 1960 г.).

Летом 1957 г. госохотинспектор Дагестанской АССР В.К. Леонтьев, обследуя территорию Гутанского заказника, примыкающего по линии Главного Кавказского хребта к территории Азербайджанской ССР, обнаружил в истоках р. Джурмут следы, явно не принадлежавшие медведю или другому известному ему животному, слышал на расстоянии 100 – 200 м очень громкие крики, не принадлежавшие ни человеку, ни какому-либо известному ему дикому животному или птице, наконец, поздно вечером 9 августа, сидя у костра, увидел подымавшееся по снежному склону на расстоянии не более 50 – 60 м от него существо, которое он не мог не отождествить с “каптаром”, уже известным ему по описаниям населения. В.К. Леонтьев видел “каптара”, по его словам, в течение 5 – 7 минут, пока тот пересекал снежник, и затем преследовал его 8 – 10 минут после неудавшегося выстрела в ноги, заставившего “каптара” с невероятной быстротой побежать вверх по склону. Согласно описанию В.К. Леонтьева, “каптар” был ростом порядка 2,2 – 2,3 м. Плечи непропорционально широки; руки если и длиннее чем у человека, то во всяком случае по длине не напоминают обезьяньих, ноги показались немного кривыми и весьма массивными. Все тело животного было покрыто густыми волосами темно-бурого цвета, менее густыми и длинными чем у медведя. На голове волосы были длиннее и темнее. Голова массивная. В короткое мгновение, когда зверь обернулся на выстрел, можно было разглядеть, что это не удлиненная звериная морда, а более плоская, как лицо человека. “Каптар” был сильно сгорблен, весьма сутулый. Общие очертания фигуры — человеческие. Резюмируя свое очень обстоятельное описание виденного существа, В.К. Леонтьев пишет: “Если сравнивать каптар с кем-нибудь из живых существ, то наиболее близким сравнением будет, что он похож на очень высокого, массивного и широкоплечего человека, который с головы до ног зарос густыми и длинными волосами… Каптар может быть весьма своеобразным существом, но совершенно немыслимо допустить, что он просто зверь, — что-то вроде, например, особого вида высокогорной обезьяны. Весь облик каптара свидетельствует, что это человекообразное существо”.

В.К. Леонтьеву посчастливилось видеть и зарисовать самый свежий след “снежного человека” — давностью всего в несколько минут. Не имея с собой фотоаппарата, он смог произвести лишь измерения и зарисовки следа. Длина ступни — 20 см, наибольшая ширина — 15 см. Четыре пальца одинаковой длины, около 5 см, первый палец длиннее и шире — 9 х 3,5 см. Внешние концы пальцев сильно вдавлены в снег, остается впечатление, что животное шло на подогнутых пальцах, как бы цепляясь ими за снежный покров. Все пальцы не примыкали друг к другу, как у людей, а были заметно раздвинуты, особенно сильно отодвинут первый палец. След оставляет впечатление, что ступня отпечатывалась не полностью, т.е. что, подымаясь по склону, животное ступало не на всю ступню, а только на носок. Внимательное рассмотрение отпечатков заставляет предполагать, что ступня “каптара” покрыта толстой и грубой кожей, испещренной различными наростами и крупными грубыми морщинами, никаких следов когтей не замечено. Вывод: след каптара совершенно не похож на след медведя и сильно отличается от следа босой человеческой ступни. Весьма интересно детальное описание В.К. Леонтьевым крика, издаваемого “каптар”. К сожалению, здесь автору приходится прибегать к описательным образным сравнениям, подчеркивая в то же время, что этот крик не сравним ни с одним слышанным им звуком. Крик очень громкий, состоит из ритмического повторения низких и высоких тонов (ИМ, Ш, №120).

В.К. Леонтьев поставил свое личное наблюдение в тесную связь с собранным им опросным материалом о подобных существах, к которому мы еще вернемся немного ниже.

Вслед за приведенным наблюдением, сделанным на территории Дагестана, хочется процитировать и другое, принадлежащее тоже не представителю местного населения. Оно принадлежит сотруднику геологической экспедиции К. Адибекяну. В июле 1953 г. во время командировки в Дагестан К. Адибекян совместно с водителем Е. Саакяном в сумерках пробирался к Дербенту обходным путем по грунтовой ухабистой дороге, в стороне от населенных пунктов. Были сумерки. Вдруг на середине дороги, на расстоянии 50 – 60 м от автомашины совершенно неожиданно появилось человекообразное существо и начало прыгать и издавать какие-то звуки. “Подъехав к этому существу на расстояние примерно 5 – 6 м., — продолжает К. Адибекян, — я ясно различил его и как сейчас помню: человек с длинными волосами, без какой-либо обуви, голый; его открытая грудь покрыта густыми волосами серого цвета; ростом он был чуть выше двух метров, широкоплеч, с мускулистыми руками… Несмотря на приближение машины, это существо продолжало стоять на дороге, делать какие-то странные прыжки и издавать не менее странные звуки, во всяком случае не человеческие”. Водитель внезапным поворотом руля сумел обогнуть это существо, и с удаляющейся машины было видно, что оно никак не реагировало на ее проезд и продолжало прыгать на месте. Наутро К. Адибекян в Дербенте рассказывал местным жителям о своей странной встрече и с удивлением услышал ответ: “такие дикие люди в Дагестанских горах иногда появляются, и нечего их бояться”. Это объяснение тогда показалось К. Адибекяну не серьезным и он надолго перестал интересоваться вопросом о человекообразное диком встреченном существе (Сообщение К. Адибекяна, Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Из показаний местных жителей горного Дагестана приведем сообщение вполне образованного человека, ветеринарного врача Рамазана Омарова, заведующего Анцухским зооветпунктом Тляратинского района. 20 августа 1959 г. он возвращался горной тропой, спускавшейся из вышележащего селения. Было около 8 часов вечера, видимость в пределах полукилометра, говорит он, была еще отличная. “Когда дошел до большого белого камня (есть такой на тропе), заметил, что внизу движется какое-то животное, решил, что медведь, и спрятался за кустарник… Животное, которое, оказывается, вначале сидело, вдруг поднялось и пошло на двух ногах в направлении ко мне. Это было существо, похожее и на человека и на обезьяну одновременно. Я еще с детства слышал рассказы о каптаре, но не верил им. И вот теперь сам увидел. Шерсть длинная, черная, как у козы. Шеи словно нет, прямо на плечах голова. С головы свисают длинные волосы. Каптар приближался ко мне, шел мимо меня. Судя по всему, это был мужчина. Голова длинная, заостренная кверху, конической, яйцеобразной формы. Как плети свисали длинные, чуть ли не до колен руки. Он ими размахивал при ходьбе, и руки болтались как привинченные. Метрах в двухстах от меня странное существо пересекло тропу и тут же опять село. Сидело две-три минуты, касаясь земли руками, напоминая приседание, которое делается во время зарядки. Поднявшись, каптар направился к кустарнику за бугром, и больше я его не видел. Меня поразило, что он поднимался в гору очень быстро и делая такие длинные шаги какими человек не может подниматься в гору. Я вспомнил шимпанзе, которого видел в Тбилисском зоопарке: шерсть у обезьяны была короче, голова более круглая, ноги и руки короче, рост меньше. Каптар был не ниже 1,8 м и был больше похож на человека, чем на обезьяну. Шел прямо, только чуть-чуть наклонив вперед плечи. Хвоста нет. На уши падали волосы и их видно не было” (ИМ, IV, №136).

Приведем сообщение из вторых рук, записанное в 1960 г. со слов Мериам Алибековой (лезгинка, 68 лет, с. Куллар АзССР). В 1959 г., летом, близ с. Магар Тшарадинского района ДагССР (где рассказчица гостила у родных) смертельно перепуганный житель утверждал, что только что он встретил около речки “каптара”, который совсем похож на человека, но весь волосатый. “Я испугался, взял большой камень, хотел в него кинуть, а он “хр-хр-хр” и зубы показывает. Как я бросил камень, сам не знаю, и вот бегу, не знаю куда… Ведь я чабан, всю жизнь один, ночь и день хожу в горах, волков не боюсь, медведей не боюсь, ничего не боюсь, — я хорошо знаю зверей, но я хорошо видел, что это не медведь, не кабан, не зверь какой-нибудь, а волосатый человек. Поэтому-то я так и испугался” (Записано Ж.И. Кофман 6 ноябри 1960 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

К нескольким приведенным показаниям о встречах с “волосатым диким человеком” на территории Дагестанской АССР можно было бы добавить довольно значительные опросные данные, собранные среди населения высокогорных районов Ю.И. Беловым, В.К. Леонтьевым, Ю.И. Мережинским и другими. Однако полное, изложение всех записанных рассказов, переплетенных с повериями и легендами, потребовало бы очень много места. Мнения местных жителей о “волосатых диких людях” могут быть разбиты на три группы: одни считают их нечистой силой, чем-то вроде привидений или духов, может быть являющихся только правоверным или одним муллам, другие полагают, что это люди, одичавшие в горах, в частности, по одной версии, в результате неверности Корану, после прихода мусульман, третьи признают их животными, зверями, обитающими у границы вечных снегов, в лесах и скалах, понемногу сокращающимися в числе и уже не осмеливающимися как когда-то подходить к селениям. По распространенным описаниям, существа эти — очень чуткие, хитрые и коварные, иногда нападающие и на человека, могут воровать на полях початки кукурузы и клубни картофеля, ходят на двух ногах, движения их стремительны и ловки, сила велика, взбираясь на скалы, используют и передние конечности. Даются описания роста, волосяного покрова, отличия в строении женщин и мужчин. О детенышах упоминаний очень мало и они по большей части неконкретны, но все же упоминается, например, что самки “каптар” иногда ночью спускаются к горным источникам купать в воде своих детенышей.

Лица, собиравшие опросные сведения, подчеркивают, что производить эту работу в горных районах Дагестана очень трудно. С одной стороны, жители избегают беседовать о “каптар”, так как в отношении к этому вопросу есть какие-то элементы мистического и религиозного порядка, очевидно, навеянные мусульманскими муллами. С другой стороны, молодежь нередко проявляет подчеркнутое ироническое отношение к вопросу о “каптар”, несомненно из боязни прослыть малокультурными и суеверными людьми; лишь в результате серьезной терпеливой беседы молодые люди отбрасывают свое показное ироническое отношение и подчас делятся имеющимися у них весьма конкретными сведениями о “каптаре” как известном животном или одичавшем человеке (ИМ, III, №119 и 120).

Чечено-Ингушетия и Кабардино-Балкария

Из Дагестана перейдем далее на север, на территорию Чечено-Ингушской и Кабардино-Балкарской автономных республик.

Любопытно, что на Северном Кавказе мы встречаемся преимущественно с другим наименованием интересующего нас существа, причем с тем самым, которое в небольших видоизменениях распространено у киргизов, казахов, таджиков, монголов, на Алтае и даже в Якутии. А именно, по-балкарски оно называется “алмосту”, по-кабардински, а также по-ингушски — “алмас”, “алмасты”, “алместы”, отметим еще специально кабардинский термин “агач-катэн”.

Проф. А.А. Машковцев в упомянутой работе “Дикий волосатый лесной человек Главного Кавказского хребта” пишет: “Кроме рассказов о диких волосатых лесных людях Северного Кавказа, найденных нами в старой литературе по Кавказу, нами получено из Кабардино-Балкарской АССР и Чечено-Ингушской АССР еще около сорока рассказов людей, которые, по их утверждению, лично собственными глазами видели диких волосатых людей в 1850 – 1958 гг. Все эти рассказы очевидцев отличаются исключительной простотой, прозаичностью и абсолютным реализмом, без какой-либо примеси сказочности и фантастики. В этих рассказах описываются места встреч с дикими лесными людьми, их поведение и внешний облик. Очень интересно, что описание внешнего вида лесного человека, которое дают кабардинцы и ингуши, полностью совпадает с описанием лесного человека, которое дают народы Черноморского и Каспийского побережья Кавказа. Из описаний очевидцев следует, что дикие волосатые люди очень похожи на человека, ходят всегда на задних ногах, они очень высокого роста, сутулы, речи не имеют, руки у них длинные, все тело покрыто шерстью. Встречаются северокавказские дикие лесные люди (алмасты, алмас), с одной стороны, высоко в горах, в глухих, скалистых, изобилующих пещерами, малодоступных местах, а, с другой стороны, они в летнее время встречаются вблизи селений на бахчах, в полях, фруктовых садах. Нередко диких волосатых людей, как мужчин, так и женщин с детьми видят в заброшенных сараях и балаганах” (Машковцев А.А. Указ. рукопись, с. 7).

Из опросных материалов по Чечено-Ингушетии отметим такие записи. Житель селения Лежги, Патле Соси, по его словам, слышал от своего земляка, старика 140 лет, что в старину, когда тот был еще молод, близ села Ашлуки Назранского района Ингушетии в камышах на болоте водились 16 особей волосатых диких людей. Появлялись они по ночам на водопоях и вблизи селения. Ингуши однажды на ночь поставили у водопоя силки (сетку), в которые и запутался один из этих волосатых людей. Когда утром его окружили, он очень громко кричал. С ним пытались говорить, объясняли, что ничего плохого ему не сделают, но он явно не понимал человеческой речи. Когда сеть распутали, он вырвался и убежал. После этого случая все дикие люди куда то перебрались и близ села Ашлуки больше не показывались (Сообщение С.Г. Мюге от 15 июля 1962 г.). Хасан Кагерманов сообщил рассказ своего деда, относящийся примерно к 1850 г. Во время охоты недалеко от берега р. Асса он убил оленя и, разведя костер, приготовился к ночевке возле неразделанной туши оленя, когда, привлеченный, по-видимому, этой тушей, подошел “дикий человек — алмас”, но был в конце концов отогнан в сторону речки. Саадул Хасиев сообщил, что в 1912 – 1913 г. в летнее время, спускаясь с товарищами с гор в районе Ассинского ущелья, наткнулись на очень дряхлое человекообразное существо, лежавшее на камне лицом вниз. При приближении путников это существо, женского рода, лишь подняло голову и верхнюю часть тела. На теле были волосы, хотя, говорит рассказчик, кажется не везде, лицо без волос, на голове волосы длиннее, чем на теле. В открытом рту были только один-два больших зуба. Не добившись отклика от этого существа, с трудом удерживая своих почти взбесившихся лошадей, путники проехали мимо. В 1934 г. один из жителей хутора Бавлой у входа в пещеру, находящуюся в труднодоступном месте, заметил всю обросшую волосами женщину и выстрелил по ней, после чего она скрылась в пещеру. Анси Исаев в августе 1940 г. вечером на дороге, по его словам, повстречал дикого волосатого человека “алмаса”, пытавшегося напасть на него, издавая громкие пронзительные крики или вой; подвергшийся нападению отбился кинжалом и “алмас” спустился вниз к речке Аргун. Там же, на дороге у речки Аргун встретил такого же “алмаса” другой житель того же селения Зони, старик Эльса. По утверждению егеря Госохотинспекции ЧИАССР Бауди Пацаева, примерно в тех же самых местах, т.е. в скалистых и лесистых обрывах у р. Аргун, в 1939 – 1940 гг. еще двое жителей были подвергнуты избиению “алмасом” (Сообщение старшего госохотинспектора при Совете Министров Чечено-Ингушской АССР Ахмета Парагульгова, Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Особенно большой интерес для обзора и предварительных выводов представляют весьма обильные, в высшей степени конкретные и продолжающие непрерывно поступать сведения из Кабардино-Балкарской АССР. Первую попытку обобщить и проанализировать эти сведения сделал краевед П.П. Болычев (г. Нальчик), как в форме заявления в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке”, так и в форме статьи “Алмэсты”, которая была опубликована в нальчикской газете. В течение 23 лет занятий историей и фольклором Кабардино-Балкарии П.П. Болычев до самого недавнего времени считал рассказы об “алмасты” (“алмастын”) чисто легендарным сюжетом, подобным сказкам о ведьмах, и не придавал им большого значения. В конце концов, он принужден был склониться к мнению, что “алмасты” — действительные человекоподобные существа, дикие, пугливые, избегающие и боящиеся человека, ведущие ночной образ жизни. Важным доказательством реальности “алмасты”, по мнению П.П. Болычева, является то, что в той части КБАССР, где он в основном производил сбор сведений, об “алмасты” больше ничего не слышно после 1942 – 1943 гг., когда через эти места дважды прокатился фронт. Возможно, замечает П.П. Болычев, что гром орудий и прохождение армий заставили последние экземпляры этих существ переселиться в какие-то другие районы.

Вот как резюмирует П.П. Болычев сущность десятков собранных им рассказов. “Алмасты” — это не имеющие человеческого разума дикие люди или, может быть, человекоподобные обезьяны. Жили они в лесистой горной части Кабарды и Балкарии. Специальных логовищ они не имели, их встречали в заброшенных саклях и пастушеских хижинах на высокогорных пастбищах. Некоторые видели, что они ели початки кукурузы, лук, морковь, а в лесах Кабарды с весны появляется много съедобных растений, летом — ягоды, осенью — дикие фрукты и орехи, один старик утверждал, что “алмасты” добывают и употребляют в пищу зайцев. “Алмасты” не имели никакой одежды. Их тело густо покрыто волосами черного или бурого цвета, за исключением грудей у самок, тоже черных, оттянутых книзу, болтающихся при беге. На голове длинные жесткие развевающиеся волосы. Утверждают, что глаза у них имеют красный оттенок. Передвигаются “алмасты” на ногах, как и люди, причем очень быстро, даже на лошади их не догнать. Лошади боятся, а собаки ненавидят “алмасты”. В нескольких сообщениях упоминается, что собаки выгоняли их из кустов и, издавая нечленораздельные вопли, они убегали. Самки бегут, прижимая к груди своих детенышей. “Алмасты” ведут ночной образ жизни и днем появляются только в том случае, когда их вспугнут из убежища, где они скрывались.

П.П. Болычев приводит и некоторые отдельные рассказы. Один кабардинец, отец Мухарби Табухова, однажды, работая в лесу, под вечер развел костер, а затем пошел в аул и лишь по дороге вспомнил что-то и вернулся. У догорающего костра он увидел нескольких “алмасты”, сидевших на корточках кругом огня; заметив человека, они вскочили и скрылись. Согласно записанному рассказу Сурат Нагоевой, ее родственник, прячась от ливня на Зольских пастбищах, залез в небольшую пещеру и столкнулся здесь со скрывавшимся “алмасты”. Согласно записанному рассказу Нуши Барамкуловой, она в детстве, пойдя с подругой за водой к роднику, встретила там самку “алмасты”, которая убежала в кусты, а девочки с плачем прибежали к себе в с. Шалушка.

П.П. Болычев вносит предложения об организации широких сборов среди населения конкретных сведений об “алмасты” и, в случае обнаружения хоть немногих живых экземпляров, о создании заповедника для защиты их от окончательного вымирания. Он подчеркивает, что сбор сведений в Кабардино-Балкарии — дело не простое, так как из-за каких-то верований “старики не всегда охотно рассказывают посторонним о таких вещах” (ИМ, III, №121; Советская молодежь (Орган Кабардино-Балкарского Обкома ВЛКСМ), 27 сентября 1959 г.).

Из других собирателей опросных данных об “алмасты” в Кабардино-Балкарии необходимо в первую очередь отметить Р.Д. Варквасова (данные преимущественно по Лескенскому району), Х.Г. Тхагапсоева (данные преимущественно по Баксанскому району), Ю.Н. Ерижикова (г. Нальчик).

Вот кое-что из опросных данных, сообщенных Р.Д. Варкасовым. В 1956 г. возле пещеры в местности, называемой Кардахурт, несколько ребят были испуганы существом, которое одни называли “губганана” (“полевая старуха”), другие — “алмасты”, но описания их совпадают: ростом с человека среднего роста, стулуовата, безволосое человеческое лицо, длинные волосы спускаются до плеч, тело покрыто красно-буроватыми волосами. Летом 1957 г. километра на два выше того же места приезжавший на арбе колхозник Афаунов, по его словам, видел “алмасты” в долине одной безымянной речки, в тридцати шагах от себя, его описание внешности “алмасты” совпадает с вышеприведенным. По словам Галима Евгажукова, из поселка Кизбурун, он видел в 1936 – 1938 гг. многих “алмасты” мужского и женского пола, очень высоких ростом, в Тызыле — местности в западной части Кабарды. Они обитают там, как он утверждает, в многочисленных пещерах, но когда колхозные стада занимают окрестности этих пещер, “алмасты” покидают Тызыл и переходят в Кинжал и Татлахуко; поэтому в этих очень больших и глубоких пещерах их лучше всего искать с мая до середины июня. Впервые, как рассказывает Галим Евгажуков, он увидел “алмасты” женского пола еще когда был мальчиком: он подошел к ней вплотную, когда она сидела, видел, что она чесала волосы пятерней, что грудь была перекинута через плечо, один старик объяснил ему в ответ на его рассказ, что это — “алмасты”, а грудь перекинута потому, что они так кормят своих детенышей — грудь длинная и неудобно кормить спереди. А в последний раз за свою жизнь этот рассказчик видел “алмасты” в 1947 г.: тот был стар, с седыми волосами, подошел к колхозному полевому стану и его видело несколько колхозников; как оказалось, это был полуприрученный “алмасты”, — жившая постоянно на этом полевом стане сторожиха подкармливала его остатками пищи. Такие “алмасты”, говорит рассказчик, менее боятся людей, хотя конечно, группу людей избегают, а собак боятся очень сильно; “членораздельной речью они не владеют, но издают звук, похожий на человеческое мычание; сильные бегуны”.

Юсуп Арутюнов, 35 лет, собрал в своем родном селе Жемтала многочисленные рассказы об обитании “алмасов” в близлежащей дикой местности, причем говорят, что до войны они там были не редкостью, но после войны уже мало кто видел их. Рашид Ишбухов, 22 лет, в 1954 г., воруя яблоки в чужом саду, столкнулся лицом к лицу с “алмасты”, который якобы жил прирученный и подкармливаемый у семьи хозяина сада. Тафун Шибзухов, пася ночью лошадей, пытался поймать верхом на лошади подошедшего к шалашу “алмаса”, но не смог его одолеть, так как он очень сильный. Старик ста с лишним лет Бекир Озирупов утверждает, что однажды ночью он настиг запутавшегося в дерновом кустарнике и упавшего “алмаса”, которого он с любопытством рассматривал, зажигая одну за другой спички, причем тот всякий раз визжал и плакал, “вижу: человек — не человек, медведь — не медведь, а все тело покрыто черными волосами”. Талиб Балкаров, 40 лет, колхозный чабан, как говорят, видел недавно днем “алмасты” с детенышем в руках на горе Шиблоана, недалеко от поселка Лескен. Наиб Каров из поселка Аргудан, заехав на арбе в заброшенный пустующий полевой стан, в одном из помещений, по его словам, встретился лицом к лицу с “алмасты”; в окрестностях этого станет якобы и многие другие тоже встречали “алмасты”. В долине р. Шекер один рассказчик якобы пытался догнать скрывшегося в глубокое ущелье “алмасты”, другой якобы видел купающегося “алмасты”.

Р.Д. Варквасов, приводя эти и иные записи, подчеркивает, что в народе верят в подлинность этих сведений, подчеркивают, что до войны такие человекообразные животные были не редкостью. Считается вероятным, что зимой они переходили куда-то в более теплые места, потому что все встречи происходили весной или летом. Список мест, где по собранным данным встречали “алмасты”: ущелья рек Шекер, Черек,. Урух, урочище Карзахурт, Кетмен, Бузаженко, окрестности селений Жемтала, Аргудан, Кизбурун. По народным рассказам, питаются “алмасты”, живущие в горах, всевозможными мелкими зверями, дикими яблоками, грушами, орехами и т.д., а “алмасты”, держащиеся около населенных пунктов, фруктами, кукурузой, хлебом, сыром, сырым и вареным мясом, если им удастся что-либо из этого украсть у людей. Алмасты, по рассказам, очень чутки, могут убежать от собаки и лошади, из чего делается вывод, что они могут догнать любого зверя. Подчеркивается, что они сильно воняют — потом или чем-либо другим, но во всяком случае очень неприятно. Сообщаются сведения об отдельных семьях, которые втайне содержат прирученного “алмасты” или которые приучили “алмасты” приходить по ночам за пищей, однако это подкармливание или приручение всегда хранится почему-то в величайшем секрете от окружающих (ИМ, II, №70; рукописные сообщения Р.Д. Варквасова. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Приведем кое-что из записей Х.Г. Тхагапсоева. Он подчеркивает разницу между рассказами о фантастических сверхъестественных существах, способных делаться невидимыми и т.п., и сообщениями об “алмасты”, которые внушают страх не какими-нибудь магическими своими свойствами, а своим сходством с человеческим обликом и в то же время уродливостью. “Разводить огонь алмас, видимо, не умеет, — пишет Х.Г. Тхагапсоев, — но в отличие от зверей он не боится его: старики, некогда бывшие пастухами, утверждают, что с ними нередко случалось, что к разведенному ими костру иной раз подходил греться какой-нибудь “алмас” и бедный пастух вынужден бывал в мучительном страхе терпеть не очень приятное соседство… Автору этих строк была рассказана одним стариком, Цаговым, весьма любопытная история, из которой явствовало, что его отцом-охотником был пойман “алмас” и даже, будучи приручен, выполнял простейшие трудовые операции”. Но записаны не только воспоминания о далеких временах, а и утверждения многочисленных “очевидцев” о том, что они совсем недавно “были насмерть перепуганы” встречей с “алмасты” в урочище Псыншоко (Примолкинского района) или же в зарослях Гедукинского заповедника.

Весьма конкретно рассказывает колхозник Х.Н. Ахметов как в 1918 г. в районе Псыариша они с товарищем, ночуя в старом сарайчике на пастбище и оставив в углу на всю ночь тлеющий костер, проснувшись, увидели незнакомца, который показался им одетым в бурку, так как был весь волосат, рост имел выше человеческого, а “руки у него болтались до самых колен”. На оклик пришелец лишь промычал что-то непонятное, затем встал и удалился, а когда за ним погнались собаки, он со страшным криком бежал от них. Группу колхозников, ночевавших на сенокосе в заброшенном сарайчике, несколько ночей подряд кто-то забрасывал комьями земли и камушками, пока однажды парни не столкнулись со стоявшим у самого сарайчика “алмасты”, который быстро скрылся в зарослях.

На вопрос, уходят ли “алмасты” зимой на другую сторону гор, одни отвечают положительно, по мнению же других, они остаются здесь же, скрываясь около незамерзающих болот, в заброшенных сараях и. т.д. Обобщая собранные данные о внешности “алмасты”, Х.Г. Тхагапсоев пишет: “Конечности длинные, тело напоминает горбатого-человека, шея толстая и короткая, все тело покрыто волосами (но не шерстью!), лицо же — в меньшей степени, мощные челюсти и крупные зубы; многие отмечают, что садится “алмасты” большей частью на корточки… По словам колхозника А. Бекулова (Чегемский район), он наблюдал, как “алмасты” перелезает через забор: сначала подтягивался на руках, а затем перебрасывал задние конечности”. Особи мужского и женского пола имеют резко выраженные внешние различия: у женских особей меньший рост, очень длинные волосы на голове, женская фигура, развитые грудные железы. Ряд кабардинцев независимо друг от друга утверждают, что видели детенышей “алмасты”. “Никому не удалось видеть искусственных пещер или землянок, которые могли бы принадлежать “алмасты”, зато нередки случаи, когда их видели в заброшенных сараях, в одиноких и удаленных от населенных пунктов юртах, в зарослях камыша; видимо, они не способны сооружать жилища. По свидетельству многих лиц, питаются “алмасты” растительной пищей, бывали случаи нападения их на бахчи. Существует единодушное мнение, что алмасты не хищны, т.е. не нападают ни на скот, ни на людей с тем, чтобы сделать их своей добычей. Их действия носят оборонительный характер. От преследования скрываются быстро, вообще способны очень быстро передвигаться”.

Наконец, в опросных данных Х.Г. Тхагапсоева еще яснее, чем у кого-либо, выступает своеобразная роль мусульманских суеверий по отношению к “алмасты”: считают, что убивший “алмаса” или обидевший его не избежит “божьей кары”, по словам некоторых местных жителей, “старики чтят “алмасов” и готовы оказать им любые услуги, в надежде, что бог вознаградит их на том свете, и “алмасы” находят среди них своих кормильцев и укрывателей на зимнее время” (ИМ, II, №71; рукописные сообщения Х.Г. Тхагапсоева, Архив комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Три любопытных записи присланы Ю.Н. Ерижиковым. По словам Х.К. Гетежева, в 1919 г. он был свидетелем того, как вооруженные чем попало люди сбежались к лесу и с криком избивали лежавшую на земле покрытую черными волосами очень страшную на вид “женщину”, на вид лет 45 – 50; ему сказали, что это существо забралось в один дом и бросило в кипящую барду девочку семи лет. В 1926 г. тот же информатор, по его словам, в старом загоне для скота далеко в поле заметил в дальнем углу похожее на человека темное существо. Через день с ним поехал туда старший брат, захватив хлеба и сыра, и войдя в загон стал кого-то громко уговаривать уходить в заросли и больше не появляться здесь. “Но ему никто не отвечал, лишь хорошо прислушавшись можно было разобрать, что кто-то беспрерывно бубнит низким, глуховатым голосом. После этого в дверях показался брат, а за ним следовало какое-то существо. Это была очень страшная, покрытая волосами женщина. У нее были красноватые глаза. Фигура была низкая, коренастая, ноги короткие и кривые. Голова была покрыта густыми черными волосами, в беспорядке лежавшими на широких плечах, а с груди свисали сильно развитые молочные железы. Она шла не торопясь, что-то бубня себе под нос. Одной рукой она вела своего детеныша, которому было примерно год или два, а в другой руке держала привезенные братом подарки. Не переставая бубнить, она скрылась в густых зарослях”. Третий случай произошел в верховьях р. Нальчик в месте слияния Большого и Малого Нальчика, в июле 1951 г. По рассказу Г.Е. Тохова, в безлюдном ущелье он подошел к заброшенному дому, принадлежавшему прежде, по-видимому, балкарцам. В одной из поросших травою комнат спиной к дверному проему сидело какое-то темное существо. “Я знал из рассказов стариков, что есть какое-то существо “алмастын”, и догадывался, что встретил ни что иное, как “алмастын”. Сначала я хотел подойти к этому существу, потом, побоявшись, передумал. Обойдя строение, я нашел какое-то отверстие, заглянул в него, и вот что я увидел. Прямо напротив меня в углу сидело существо, своей посадкой напоминающее человека, обхватив руками ноги и опустив голову на колени. Видно услышав шорох моих шагов, оно приподняло голову и начало прислушиваться, потом, опершись о землю своими руками, оно приподняло свое тело. Теперь я мог хорошо разглядеть его. Тело было покрыто мелкой шерстью, а с головы свисали черные густые волосы, доходившие до поясницы. Глаза были большие и красные. Плечи были широкие не по росту (рост примерно 1,8 м), руки длинные и, по-видимому, цепкие. Ноги были короче туловища и кривые. Это было существо женского пола, ее молочные железы свисали почти до пояса”. Услышав шум, произведенный лошадью, существо еще более насторожилось, а испуганный наблюдатель вскочил на лошадь и ускакал (Сообщение В.Н. Ерижикова. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Приведенные показания ни в чем существенном не противоречат друг другу и в то же время удивительно многообразны. Они как бы раскрывают все новые и новые оттенки поведения и облика данного человекообразного существа, что едва ли бывает с каким-нибудь мифологическим образом. Приведем еще письмо Б.М. Тобухова из Лескенского района, описывающее нападение на него такого существа в середине сентября 1959 г. Он вез на подводе дрова из леса, переехал вброд речку Шекер и объезжал находившийся на пути небольшой курган. В этот момент никогда не виданное им раньше существо, которое он готов назвать “обезьяной” или “алмасты”, подошло к коням и, как ему показалось, попыталось изменить направление подводы. Когда рассказчик оказал сопротивление этому существу, оно укусило его в плечо, но получив сильный удар дубиной, издало нечленораздельные звуки и ушло в лес. За короткое время встречи рассказчик заметил следующее: тело этого существа было покрыто темно-коричневой шерстью длиной в 3 – 4 см; рост выше среднего, примерно 190 см; стоял немного сгорбившись; пальцы на руках толстые; лицо тоже имело волосяной покров, рот по отношению к общему размеру головы был очень широк, нос не длинный, порядка 6 – 7 см, глаза имели красноватый цвет, ничего не выражающий взгляд, большие широкие ступни (Сообщение Б.М. Тобухова. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Преподаватель Аргуданской школы Кузьменко записал показание жительницы аула Аргудан (Лескенский район) Кушховой. Лет 30 назад, в этом самом ауле Аргудан, выйдя зимним холодным утром, подошла к находившейся неподалеку от сакли глубокой яме для отбросов. “Взглянув в яму я вскрикнула от испуга. В яме на корточках седела голая, вся заросшая густыми волосами женщина; на руках у нее был такой же волосатый маленький ребенок и женщина пыталась завернуть его в обрывок грязной тряпки, выброшенной в яму”. Решив, что это шайтан, Кушхова, чтобы откупиться от него, бросила волосатой женщине старое одеяло. Волосатая женщина, прижав своего ребенка, убежала большими прыжками (Сообщение Кушховой. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Работник совхоза Уркутин Баксанского района КБАССР Талунев, утверждая в своем письме, что в Кабарде все люди от мала до велика без исключения знают о существовании “алмасты”, далее перечисляет тех жителей селения Куба-Таба, которые лично наблюдали это существо, а также нескольких жителей соседних селений, которые могут, как он говорит, хоть под присягой заверить существование в этих краях реальных “алмасты”. Всего названо двенадцать человек. Например, Хамид Синташев, 50 лет, лет 20 – 25 назад видел девушку-“алмасты”, которую поймали в саду, когда она приходила за яблоками, продержали ночь в пустой комнате, а утром выпустили; “речью человеческой она, конечно, не владела, плакала, скулила”. Хамид Паштов, 50 лет, в 1953 г. приехав к стогу за сеном, видел старуху-“алмасты”, сдавшую в сене. Мухамед Карданов, 25 лет, в 1952 г. встретился с “алмасты” в кукурузном поле на расстоянии каких-нибудь 2 – 3 метров. Авес Тенгизов, будучи сторожем на сельской мельнице в с. Куба, в 1953 г. в декабре услышал на втором этаже мельницы шорох и, поднявшись, увидел “алмасты”, который пригоршнею ел зерна кукурузы и стремительно убежал от крика сторожа. Он же летом 1954 г., идя из селения Куба в селение Малка, наткнулся на кукурузном поле на двух детей — “алмасты”; один из них спал, а другой что-то ел. “Надо сказать, — прибавляет автор письма Талунев, — что сейчас стало значительно труднее встретить алмасты, но летом это не безнадежно, так как они спускаются сюда в долину из-за того, что здесь им легче просуществовать. Питаются они летом в основном кукурузой и фруктами” (Сообщение Талунева. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Следует, наконец, упомянуть совсем недавние сведения, сообщенные нам госохотинспектором (г. Махач-Кала) В.К. Леонтьевым и преподавателем зоологии Кабардино-Балкарского университета (г. Нальчик) А.К. Темботовым о многочисленных наблюдениях “алмасты”, сделанных жителями Кабардино-Балкарии летом 1959 г., в том числе в долине р. Малка.

Весьма любопытный рассказ передал научный сотрудник Высокогорного Геофизического института АН СССР на Эльбрусе Аульдин Эльмесов со слов своего дяди Магила Эльмесова. В 1938 – 1939 гг., когда этот случай произошел, Магил Эльмесов работал колхозным табунщиком в с. Кызбурун-Второй. Каждое лето в июне-июле он поднимался по долине Баксана с колхозным скотом, обычно с лошадьми, на приэльбрусские пастбища. Каждое лето в долину р. Малки привозил свою пасеку и один русский пчеловод из с. Ново-Ивановка близ Нальчика. В то лето, едва Магил Эльмесов зашел навестить его, как пасечник сообщил, что всего дней семь назад его младший брат (может быть: сын) подстрелил какое-то существо, очень похожее на человека, должно быть сатану. И пасечник повел Магила Эльмесова в кусты, метрах в 150 от его палатки, где лежал этот мертвый, скорченный “сатана”. То, что Магил увидел, он запомнил на вою жизнь: уже разложившийся труп существа, очень похожего на человека, волосатое тело; вытянутое как у собаки лицо, несоразмерно туловищу длинные конечности. Он запомнил еще, что на ладонях волос не было. На ногах были очень длинные пальцы. Магил Эльмесов сразу понял, что это был “алмасты”, о котором он не раз слышал.

Как же было убито это существо? С некоторых пор из шалаша пасечника по ночам стали исчезать продукты, в то время когда сам он спал под открытым небом, на вышке. Бывали даже вылизаны все тарелки и сковородки. Оставив подежурить два-три дня знакомого кабардинца, пасечник поехал домой за младшим братом, хорошим стрелком. Встретивший их перепуганный кабардинец подтвердил, что кто-то по ночам приходил в шалаш. Брат залег в шалаше, и заполночь раздался выстрел дуплетом: брат сказал, подбежавшему пасечнику, что когда “сатана” сунулся в шалаш, он в него выстрелил. Едва рассвело, они увидели возле шалаша следы крови, которые вели в кусты. Пойдя по следу, метрах в 150 наткнулись на мертвого, скрюченного “алмасты”, которому обе пули попали в живот (Записано Ю.А. Зерчаниновым 10 февраля 1961 г.).

Перейдем теперь к сжатому изложению отчета о рекогносцировочной поездке проф. А.А. Машковцева в Кабардино-Балкарию летом 1960 г. Базируясь на с. Баксаненок Баксанского района, А.А. Машковцев провел обширную опросную работу в ряде соседних селений и провел ландшафтно-зоологические маршруты.

Прежде всего А.А. Машковцев старался выяснить отношение широкой массы сельского населения к расспросам об “алмасты”. К его удивлению, дети и женщины запросто указывали на какие-нибудь заросли кустарников около селения или на приусадебные участки, где появлялись “алмасты”, и группа женщин даже просила помочь спугнуть с их участков поселившегося “алмасты”, поедающего поспевшие фрукты и кукурузу. Беседуя с кабардинцами мужчинами среднего и пожилого возраста, А.А. Машковцев вставлял в разговор осторожный вопрос: не являются ли все рассказы об “алмасты” плодом суеверия, чем-то вроде веры в черта. На этот вопрос неизменно следовал одинаковый ответ: черт — это бесплотный живой дух, а “алместы” — материальные существа, есть “алместы” женского пола и мужского, от их сожительства родятся дети, они постепенно стареют, седеют, они умирают от старости и болезни. Не раз были случаи, что собаки чабанов догоняли и насмерть загрызали “алместы”. В старину “алместы” встречались чаще, были случаи, что их приручали и они по несколько лет жили в кабардинских семьях, выполняя самые несложные работы. Были, якобы, случаи половой связи “алместы” мужского пола с одинокими кабардинками, а одиноких кабардинцев — с “алместы” женского пола. Со времени установления Советской власти, говорили жители А.А. Машковцеву, особенно после ликвидации единоличных хуторских хозяйств и организации колхозов, после интенсивной вырубки равнинных лесов, распашки целинной кустарниковой степи, вместе с исчезновением в лесостепной, равнинной части Кабарды диких копытных зверей, резко стало уменьшаться и количество “алместы”. Однако, говорили кабардинцы, на окрестных землях все же ежегодно случаются встречи с “алместы”. К востоку, где сохранилось больше равнинных лесов, их видят чаще чем в западной части Кабарды. В общем все сельское население, по крайней мере в обследованных аулах Кабарды (Баксаненок, Псиншока, Куркужин, Нартан) уверено в существовании здесь человекоподобных существ, тело которых сплошь покрыто темными волосами — “алместы”. Речью они не обладают и никакими орудиями не пользуются, но умеют бросать палки, комки земли, камни. На людей эти существа нападают чрезвычайно редко, в особенности миролюбивы и даже проявляют склонность к общению с человеком особи женского пола. По рассказам кабардинцев, они чаще всего встречают “алместы” на колхозных полях и на приусадебных участках. В полях в летнее время “алместы” попадаются около полевых станов, где готовится пища и бывают отбросы, или около загонов, где живут полевые сторожа. На основе рассказов А.А. Машковцев высказывает предположение, что люди подкармливают “алмасты” остатками своей пищи и что это поощряется мусульманским духовенством.

Кабардинец Х.К. Гетежев, рассказывавший о том, как его брат вывел из овчарни волосатую женщину (“губганана”, как называют подчас “алместы” женского рода) с волосатым детенышем (см. выше), добавил, что в том же году к его шалашу на кукурузном поле несколько раз приходила за остатками пищи та же самая полевая дикая женщина; “людей она не очень боялась, но, видимо, из осторожности обычно появлялась, когда я оставался один”. Потом она внезапно перестала появляться.

Х.Г. Гутова указала место на пустыре между усадьбами, заросшее бурьяном, где в 1957 г. она увидела в яме черное, волосатое, человекообразное существо. Соседи добавляют, что в этом же бурьяне они видели самку “алместы” с ребенком летом 1960 г., незадолго до беседы.

Старик Хизир Губашев (80 лет, кабардинец с. Баксаненок) сказал, что он пас скот на горных пастбищах 20 лет и только один раз за это время там был встречен “алместы”, зато в равнинней части он лично дважды в жизни встретил “алместы” — в 1936 и 1958 гг. “Как-то утром я пошел на речку, окруженную зарослями камыша и непролазных кустарников, и вдруг увидал “алмасты”: это был высокого роста дикий человек, тело которого было сплошь покрыто черными волосами. Это был мужчина. Я его видел очень близко, шагах в 15 – 20, и заметил, что его глаза удлиненные и поставлены косо как у китайцев. Пальцы на руках толстые”. Но Губашев добавил, что он мало смотрел на “алместы”, так как люди от этого болеют, и сам он все-таки проболел после встречи 3 – 4 месяца. Губашев рассказал, что несколько лет тому назад в лесу Карагач, который расположен рядом с полевым станом в урочище Псеариша, чабанские собаки поймали и задушили “алместы”, где его труп и лежал долго, пока не истлел. Несмотря на этот полный реализм, Губашев трактует “алместы” как принадлежащих к племени джинов (бесов), наказанных аллахом за тяжкие провинности тем, что они свергнуты на землю, стали смертными и получили отвратительную внешность, походя одновременно как на зверя, так и на человека.

Старик Хамид Ахметов, 70 лет, рассказал, что в 1952 г., выйдя рано утром из полевой сторожки на колхозном поле, он увидел на влажной земле следы двух детенышей “алместы”, подходивших из кукурузы к самой сторожке. Через два года какие-то “алместы” бросали куски земли в ночевавших в сарайчике во время сенокоса колхозников, один “алместы” был замечен, но, по мнению Ахметова, кидали землю те же два детеныша. По этому поводу А.А. Машковцев замечает, что, если это верно, то в окрестностях селения Баксаненок в настоящее время живет по крайней мере одна семья “алместы”, состоящая из отца, матери и какого-то количества детей разного возраста, которая, возможно, охраняется кабардинцами этого огромного селения, насчитывающего около 5 тыс. жителей.

Из других рассказов Ахметова отметим лишь одну деталь: когда одного подсевшего ночью к очагу “алместы” на рассвете гнали собаки, “он бежал, а руки его болтались ниже его колен”.

Елена Григорьевна Алексанова (63 лет, русская, жена кабардинца колхозника, с. Псыньшоко) рассказала, что в июне 1959 г. около 11 ч. утра она на своем участке услышала мяукающие звуки и нашла среди кустов картошки сидевшего на корточках ребенка приблизительно 6 – 7-летнего возраста. Все его тело было покрыто черными волосами, волосы на голове были всклокоченные, как бы слегка курчавые, лицо было человеческое, но кожа лица — совершенно черная. Как оказалось, этого “алместенка” гнали по огородам собаки и, видимо, увидав женщину, он искал у нее опасения, пока она ходила за мужем, детеныш скрылся в бурьян позади огорода. Е. Алексанова добавила, что ежегодно в период полевых работ она слышит от кабардинцев и кабардинок о встречах “алместы” то в лесу, то в кукурузе, то в кустарниках. Но, как доверительно сообщила А.А. Машковцеву колхозница Марят Алхасова, в 1957 г. к их соседу на усадьбу регулярно приходил “алместы”, которого тот кормил, однако всячески скрывал это от всех жителей селения и, конечно, ничего не расскажет приезжему.

Объездчик Гедукинского заповедника Салим Загаштуков рассказал, что в 1946 г., в июле, он оставил в небольшом заброшенном домике на лугу свою мамалыгу и ушел косить траву, а вернувшись застал в домике “алместы” доедавшего мамалыгу, который выскочил и убежал в лес. Тем же летом он вторично встретил этого “алместы” в лесу, но, с тех пор более не встречал.

Вот что рассказал заведующий свинофермой Нашир Панжоков. В 1958 г. видели “алместы” возле старого свинарника, летом 1959 г. был встречен “алместы” очень высокого роста в Чегемском лесу (на р. Чегем). Тем же летом 1959 г. на горных пастбищах в районе гор Инал и Кинжал в урочище Домбей-Кермен разыгралась трагедия. Два пастуха-коневода увидали как какой-то зверь с пастбища спустился в лесистое ущелье. Один из пастухов побежал с ружьем в том направлении, вскоре раздался страшный крик, на помощь бросился второй с ружьем. Оба не вернулись к табунам. Только через два дня были найдены их страшно изуродованные трупы с оторванными руками и головами; стволы ружей были погнуты. Нашир Панжоков с основанием утверждает, что официально признанный виновником медведь никогда не расправляется так с жертвами. Нашир Панжоков окончил десятилетку, знает зоологию. “Думаю, — говорит он, — что пастухов убил огромный дикий горный человек, что-то вроде гориллы. У нас — добавил он, — кроме совершенно не опасных, безобидных “алместы”, в горах и диких ущельях встречаются еще гориллоподобные страшно свирепые горные дикие люди”.

Однако другие рассказчики дают то же название “алместы” этим существам очень большого роста (гораздо выше самых высоких людей), они очень похожи на людей, но их тело сплошь покрыто черными волосами, они издают сильный, острый, неприятный запах. От людей они спасаются с такой быстротой, что и собаки их догнать не могут. Интересно, что место обитания этих “алместы” приурочивается к районам прилегающим к горе Инал и Кинжал. А.А. Машковцев слышал от ряда информаторов, что в этих местах в пещерах обитают “алместы”, которых пастухи из селения Куркужин и ветеринарный врач Бетал Кумыков ежегодно видят, когда летом пасут в этих местах колхозный скот. Ветеринарный врач Кумыков сделал наблюдение, что чаще всего “алместы” встречаются на этих горных пастбищах в период выжеребки кобыл, последы которых они поедают.

По утверждению нескольких жителей селения Кизбурун-Второй, около колхозного полевого стана в течение 15 лет жила пара старых, уже поседевших “алместы”. Они не очень боялись людей, но очень боялись собак. Жившая постоянно на этом полевом стане сторожиха кормила этих “алместы” остатками пищи, которую она варила для колхозников во время летних полевых работ. Они не обладали членораздельной речью, а издавали звуки похожие на мычанье.

Р.Д. Варкасовым записано сообщение Хамила Тленкопачева. В 1937 г. в пионерском лагере, где он был секретарем комсомольской организации, кто-то ночью похитил мясо из котла, на следующую ночь поставили сторожа, в полночь он заметил на территории лагеря человекообразное существо, у которого были очень длинные руки, узкие плечи и удлиненная голова. Сторож поднял тревогу, все бросились за “алместы”, но поймать его не удалось, его угнали от лагеря собаки.

Житель с. Баксаненок молодой кабардинский поэт X.А. Шублаков в конце октября 1957 г, бродя в районе Псеариша, заметил следы ребенка, очевидно, детеныша “алместы” на полузамершей болотистой почве около степной речки.

Преподаватель агрономии средней школы селения Баксаненок Апон Георгиевич Тетцоев, осетин, рассказал А.А. Машковцеву 31 июля 1960 г. о событии, происшедшем за два дня до того, ночью 29 июля на посевом стане №2, где он провел двое суток с бригадой учеников старших классов. Когда легли спать, собаки полевого стана лаяли на кого-то в стороне кукурузного поля и были долго возбуждены. Часа в два ночи галопом примчалась кем-то напуганная на лугу лошадь полевого сторожа. Затем раздались тревожные крики из домика, где спали девушки. Одна из них, Л. Заракушева рассказала: она спала у порога, проснулась от шороха, разбудила подругу, обе с ужасом из-под одеяла смотрели на человекообразное существо, которое подошло к дверям и смотрело на спящих. Это был огромного роста и очень широкоплечий “алместы”, немного постояв он опустился на корточки, продолжая рассматривать спящих. Услышав голос агронома, кричавшего на перепуганную лошадь, “алместы” медленно, не торопясь встал на ноги и вышел из домика. На утро агроном А.Г. Тетцоев расспросил полевого сторожа, ответившего, что около полевого стана №2 где-то в кукурузе или в конопле каждое лето живет “алместы”, который в течение этого (1960) года вот уже третий раз приходит на полевой стан, к домику.

А.А. Машкоацев 4-го августа 1960 г. посетил этот полевой стан, беседовал со сторожем и с двумя поварихами, которые варят пищу для колхозников. Сторож сказал, что, переночевав несколько дней на полевом стане, приезжие может быть и увидят “алместы”. Но поварихи принялись укорять прибывших за то, что они охотятся, ищут, хотят поймать “алместы”, пугая, что делать этого не надо во избежание несчастья. У А.А. Машковцева осталось впечатление, что поварихи эти кормят приходящих на полевой стан №2 “алместы”, может быть целую семью, по словам жителей с. Баксаненок, женщины колхозницы каждый год встречают “алместы” около этого полевого стана №2.

В с. Нартан на р. Нальчик со слов колхозника Бекулова записано следующее происшествие. Летом 1959 г. молодой кабардинец где-то в лесу поймал маленькую девочку “алместы” лет 7 – 8. Жители сбежались к околице, где он держал за руку дикую лесную девочку, одной рукой закрывавшую лицо. Сбежавшиеся кабардинцы приказали парню немедленно отвести ее в тот лес, где она была поймана, и отпустить на волю, во избежание несчастий, которые в противном случае неизбежно обрушатся на селение. По той же причине оказалось невозможным продолжить опрос жителей. Сам Бекулов не хотел продолжать беседу об “алместы” так как, по разъяснению его дочери, считает, что после того, как он столкнулся в каком-то сарае в поле с “алместы” и, испугавшись, ударил его вилами, в семье начались разные несчастья.

А.А. Машковцев приводит убедительные данные в пользу того, что “алместы” в какой-то мере находятся под защитой и покровительством корана. Кавказские мусульмане, замечает он, будут чинить препятствия в наших поисках этих существ. Этих достаточно наказанных аллахом джинов правоверный мусульманин должен щадить в их тяжелой неприглядной жизни. А.А. Машковцев проводит любопытную зоологическую параллель: как известно, мусульмане не охотятся на диких кабанов, поскольку кораном запрещено есть свинину, и поэтому кабан на территории Кавказа (как и Средней Азии) в большом количестве обитает в тех районах, где значительная часть местного населения — мусульмане. Как только в таких районах поселялось много людей, придерживающихся христианского вероучения, так в этих местах очень быстро уничтожались дикие кабаны. Вот точно таким образом, исходя из иррациональных религиозных мотивов, мусульманство оказывается охранителем не только диких кабанов, но и диких волосатых лесных людей.

Анализируя все собранные записи, А.А. Машковцев приходит к выводу, что они просты, искренни и реалистичны; приходится допустить, что в самом деле какие-то человекообразные существа, может быть питекантропного или неандерталоидного типа, в очень небольшом количестве до сих пор обитают на территории Кабардино-Балкарии и Чечено-Ингушетии. В летнее время они встречаются на равнинной лесостепной территории Кабардино-Балкарии. Вероятно, часть из них и зимует в лесостепной Кабарде, укрываясь от непогоды в пустующих полевых человеческих строениях, а может быть получая приют и подкормку от некоторых суеверных лиц. Однако не все “алместы” в Кабардино-Балкарии являются “нахлебниками” человека и живут вблизи поселков на равнине. Часть “диких лесных волосатых людей” живет в горах под Эльбрусом, в районе горы Инал и Кинжал в пещерах.

Являются ли эти горные “эльбрусские” дикие люди тем же самым, что и живущие на кабардинской равнине? А.А. Машковцев выдвигает два возможных решения: 1) это два разных типа, две особых расы, 2) дикие “великаны” Центрального Кавказа, достигающие огромного размера и огромной силы, это попросту очень крупные особи мужского пола тех же самых диких горных людей. Второе предположение представляется А.А. Машковцеву более вероятным. Зоологам хорошо известно, что у крупных млекопитающих самцы могут достигать значительно большего размера, чем самки. Огромного размера достигают подчас самцы медведей, диких кабанов, тигров. Чаще всего самцы, достигающие огромного размера, очень угрюмы, свирепы и любят одиночество. Охотники называют таких очень крупных кабанов, “одинцами”. Охота на них весьма опасна. Вот таковы же, возможно, и горные “алместы”, — они более нелюдимы, достигают большого роста и огромной силы. Они предпочитают круглый год жить в непроходимых горных ущельях. Они гораздо более, чем молодь и особи женского пола, склонны избегать людей и близости населенных пунктов. Вероятно эта высокогорная популяция “одинцов” совершает сезонные миграции в области Главного Кавказского хребта, живя то на его северном, то на его южном черноморском склоне (Сванетия, Грузия, Абхазия).

Что касается до “алместы”, живущих на равнине Кабарды, то А.А. Машковцев делает предположение, что это — особи преимущественно женского пола, в особенности имеющие детенышей или беременные. В поисках недостающих жизненных условий они принуждены делать попытки жаться к людям, — становятся “нахлебниками”, воруют в садах овощи и фрукты, поедают отбросы, в полях питаются кукурузой, арбузами, ягодами терновника и т.п. Поскольку детеныши “алместы” очень похожи на человеческих детей, может быть материнское чувство женщин издревле, с далеких языческих времен побуждало их в свою очередь к жалости, к контактам с этими дикими существами (Машковцев А.А. Поездка в Кабардино-Балкарию 1960 г. (рукопись)).

Наконец, закончим наш обзор данных по Кабардино-Балкарии записями, произведенными летом и осенью 1962 г. Вот фрагменты из записей С.Г. Мюге. Лесоруб из Баксана Хозали Жанкираев в лесу в района Эльбруса встретил волосатого человека, который схватил его за руку; Хозали вырвался, дикий человек его не преследовал. Инженер И.И. Симонов, работавший в 1956 г. близ селения Жемгала, сообщил, что жители этого селения однажды, придя утром на работу к месту изготовления клепок для бочек, застали возле непогасших за ночь углей костра дикого человека. По словам ассистента КБГУ А.К. Темботова, во время последней войны партизаны, скрывавшиеся в балках района рек Малка и Кич-Малка, в течение нескольких дней подкармливали двух “алместы”, живших в соседней пещере. Жители села Сармаково утверждают, что в 1924 г. в трех километрах от села водился “алместы”; видели его по ночам многие, но он избегал встреч с двумя и более людьми. В 1935 (или 1937 г.) Баразби Ногмов в селении Каменомост охранял склад, к нему подошел “алместы”, но Ногмов от испуга (по поверию кабардинцев, от заколдовывающего взгляда “алместы”) стрелять не смог, хоть и хотел. Шофер тракторист Тохов в 1939 г., возвращаясь ночью, встретил на тропинке, проходившей через поле подсолнечника, находившегося на расстоянии трех-четырех шагов “алместы”; Тохов зажег пропитанную керосином паклю, которую носил с собой по ночам для защиты от волков, и при свете хорошо рассмотрел “алместы”: рост с человека, покрыт шерстью, разрез глаз якобы вертикальный (может быть это впечатление создает сильно выраженное так называемое “третье веко”?). Среди жителей селения Сармаково есть поверие, что “алместы” можно поймать и приучить выполнять домашнюю работу, однако лишь в том случае, если удастся у него вырезать кусок шерсти и спрятать в доме. В 1938 или 1940 г. Мату Жериков (свыше шестидесяти лет, сторож), рубя хворост в балке Шеголуба, увидел “алместы”, побежал на полевой стан, вернулся с племянником Талибом Жериковым и они застали “алместы” на том же месте; увидев людей, “алместы” встал и ушел. Талиб Жериков в 1939 – 40 г, ночью проходил мимо уборной, которую с лаем окружили собаки; Жериков бросил в уборную сверху камень (уборные часто ставятся без крыш) и оттуда выскочил “алместы”, который скрылся в бурьяне на близлежащем кладбище. В 1936 – 37 г., в июне, дождливым днем чабан услышал в балке Аурсенд странный крик и, подойдя к краю балки, увидел в пещере три фигуры; он побежал на полевой стан селения Каменомост и привел с собой к балке человек 30, в том числе Талиба Кулишева, со слов которого записаны дальнейшие сведения. В пещере увидели трех “алместы”, повернувшихся к людям спинами и издававших нечленораздельные звуки — “бормотавших”; так как люди плотно стояли у входа в пещеру, “алместы” не пытались бежать из нее, а люди их хорошо рассмотрели на расстоянии 3 – 5 метров: рост немного меньше человеческого, коренасты, покрыты черно-бурой шерстью, похожей на шерсть буйвола, местами сваленной как войлок; резкий неприятный запах “старого загона”; хвоста нет; глаза раскосые, красноватые; голова, по-видимому, немного длиннее, чем у человека, хотя точно трудно определить, так как она покрыта длинными, очень грязными и сбитыми волосами; шерсть на теле не очень длинная, но плотная, причем на груди длиннее, чем на боках и конечностях; наблюдатели якобы увидели какие-то набедренные повязки из тряпка или войлока. Кулишев уверен, что в этих балках “алместы” можно встретить и сейчас, хотя встречаются они гораздо реже, чем раньше.

Мухаммед Шагенов из с. Каменомост утверждает, что в 1933 г. утром у родника на него напал “алместы”, началась борьба, но на шум прибежали собаки и “алместы” отступил, скрывшись в пещере. В этой же самой пещере в феврале 1960 г. охотник М.М. Балагов, преследуя раненую лису, натолкнулся на “алместы” — человека голого, покрытого бурой густой шерстью; охотник оставил лису и побежал домой. В районе Псыбундж (за Кич-Малкой) ехавший на волах Мурадий Хофиюгов луннной ночью летом 1945 – 46 г. встретил на дороге двух “алместы”. Тика Шаботеков, старик свыше 80 лет, по его словам, до последней войны много раз видел “алместы” в балках Джаман Кул и в балке левее с. Каменомост, преимущественно ночами; по его словам, после войны “алместы” в этих районах исчезли. По словам Бестана Шанахова, старика 105 лет, он около 50 лет тому назад возле пещеры по течению р. Малки видел “алместы”: рост небольшой (150 – 160 см.), глаза вертикальные (?), красные, весь покрыт черной шерстью — взлохмаченной, неаккуратной; волосы “на голове длинные, грязные, свисают космами; обладает очень неприятным запахом, напоминающим запах старой пещеры. “Алместы” что-то лопотал на нечленораздельном, нечеловеческом языке. Совсем не собирался нападать. Шанахов выставил пистолет, но “алместы” явно не понял его назначения. Заинтересовался блестящими ножнами кинжала. Походка у него почти человеческая. Шанахов и “алместы” стояли друг против друга несколько минут, затем оба отступили. Шанахов утверждает, что до этой личной встречи он не верил рассказам стариков о существовании “алместы”.

Упомянутый выше Баразби Ногмов (свыше 70 лет) в старые годы был атаманом шайки разбойников и нередко скрывался в горах от преследований властей. В 1918 – 20 г. он проезжал верхом по долине Кич-Малки и на узкой тропинке встретил “алместы”. Лошадь испугалась, но он рассмотрел “алместы” довольно подробно: шерсть с сединой, свалявшаяся как мох на дереве; глаза с вертикальным разрезом (?); старый мужчина; его сильный неприятный запах позже несколько дней преследовал Ногмова. Ногмов вспомнил, что убийство “алместы” навлекает несчастье, и проехал мимо. Колхозник Кара Кочкаров, 70 лет, рассказывает, что до образования колхозов он сеял кукурузу в долине р. Малки, ниже с. Каменомост. Однажды в зарослях кукурузы он увидел самку “алместы”, которая кормила детеныша. Шерсть черная, всклокоченная. Издавала сильную вонь. Была повязана тряпкой вокруг поясницы. Второй раз Кочкаров видел “алместы” на камне на самой середине реки Малка. Как он слышал от отца (объездчика), “алместы” часто воруют одежду, пищу, тряпки. “Далеко в горы не ходят. Там им кушать нечего”. Часто видели прежде “алместы” за Пятигорском — в лесах и виноградниках.

Согласно записям С.Г. Мюге, некоторые кабардинцы различают две разновидности диких людей: 1) “алместы” — волосы длинные; глаза имеют вертикальный разрез, встречаются близко от селений, питаются падалью, воруют кукурузу и другие сельскохозяйственные растения на полях, 2) “мозыль” — лесной человек, водится вдали от селений; шерсть у него короче; грудь килевидная; глаза с горизонтальным разрезом; “мозыль” выше “алместы”, больше похож на человека, одежды не носит. Ветеринарный фельдшер селения Каменомост, Балагов, интересовавшийся вопросом об “алместы”, сообщил, что в дальних пещерах под Эльбрусом местные жители показывали ему череп, берцовые и другие кости, которые, по их словам, принадлежали “алместы” или “мозылю”; пещеры эти расположены на солнечной стороне долины Харбаза. Балагову известна и пещера в районе Джаман-Кул, где, по словам местных жителей, водились “алместы”. Предварительный осмотр этой пещеры, произведенный С.Г. Мюге, дал скудные находки: много кочерыжек сырой кукурузы, немногочисленные отдельные кости животных, нижнюю челюсть и мелко раздробленные кости черепа ребенка 5 – 6 лет современного физического типа, следов огня и человеческой культуры не обнаружено (Из сообщения С.Г. Мюге, 19 июля 1962 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Перейдем к записям, сделанным в Кабардино-Балкарии летом и осенью 1962 г. Ж.И.Кофман и членами ее группы — Л. Вегером, О. Ольшевской, В. Трошиным, Е. Сидельниковым.

Вот рассказ окончившей 3 курса Ленинградской консерватории кабардинки Л.С. Озроковой (36 лет, Урванский район, Старый Черек). “Раньше, до войны, алмасты в нашей стране была уйма. Очень многие люди видели их. Видела в частности моя мать в молодости. Она работала в поле с другими крестьянами. Вдруг подошла группа алмасты и стала их дразнить — повторять их движения: крестьяне работают тяпкой и алмасты, как будто держат тяпку, крестьяне сядут и те сядут. Крестьяне испугались, подошли к старику Али, который точил тяпки, так как работать он уже не мог. Он сказал: “не надо бояться, они не тронут”. Когда мы были маленькие и уходили в лес, мать всегда предупреждала: “если увидите алмасты, не дразните их, не бросайте в них камней, палок”. Отец мой, был большим охотником, охотился он в горах, в лесу. Он встречал алмасты много раз… Алмасты мужского пола называются “мазыль”, алмасты женского пола — “губганана” (полевая старуха). “Алмастын” же — общее собирательное название. Так по-русски говорят “мужчина”, “женщина”, а обобщающее название — “люди”. После войны алмасты видят значительно меньше”. Тогда же записан дополняющий предыдущее рассказ Шамилят Озроковой, 70 лет. Лет 40 назад она была разбужена ночью лаем собак, наскакивающих на что-то в углу сада, и отскакивавших обратно. “Я посмотрела туда и увидела, что стоит губганана. Стоит прямо как человек, только очень большого роста, вся покрыта волосами, особенно длинные волосы на голове. Груди очень длинные, до низа живота. Лицо страшное, похожее на человеческое, только губы выдвинуты вперед. Похожа на обезьяну”. Рассказчица сначала науськивала собак, но те боялись подходить слишком близко; затем взяла большую палку, подошла к “губганане” и сильно ударила ее, — та очень громко закричала и с места перепрыгнула через забор почти двухметровой высоты. “До войны очень много было у нас алмасты. Сейчас мало слышно. Они кушают все, что растет на огородах: огурцы, помидоры, початки кукурузы. Зимой они живут в лесу”.

Рассказ Жандарби Дзахмишева (кабардинец, 59 лет, Лескенский район, Аргуданский техлеспункт). “Я видел алмасты в июле 1937 г. на южных склонах Западного Кинжала, точнее, на восточном берегу Тызыла. Я пас отару баранов, которые шли по берегу, а я выше их, по косогору. Было 10 – 11 час. утра, хорошая погода. Завернув за поворот, я вдруг увидел алмасты в 15 м. от себя, если не ближе. Он сидел на солнышке, в шерсти ковырялся. Я остановился, собак у меня не было, ружья тоже, а барашки внизу уходили. Тогда, постояв, я свистнул. На свист он повернул ко мне лицо. Я видел длинные волосы на голове. Лицо, кажется, похоже на человеческое. И тотчас он встал на ноги, весь волосатый, шерсть похожа на буйволью, и ушел на двух ногах в пещеру, перед которой сидел. Я опустился вниз и обошел пещеру. На третий день нас туда пошло человек 5. Мы зашли в пещеру. Там очень воняло. Были следы, похожие на след человеческой ноги, только свода нет, стопа плоская. Костей, подстилки какой-нибудь не было. Пещера очень глубокая. За 10 лет, что я там пас скот, я видел алмасты только один раз. Но не было года, чтобы я не слышал от 3 – 4 человек о встречах алмасты. Там много сусликов, много горных индеек…” Ержиб Кошокоев (70 лет, селение Старый Черек) заявил, что до войны в их краях алмасты было очень много, “можно сказать — масса”, сейчас же их очень редко встречают. Лично он видел алмасты дважды за свою жизнь. Первый раз это было в сентябре 1944 г. В составе отряда по охране порядка рассказчик ехал по конопляному полю, около Черной речки, когда ехавший впереди его резко остановил лошадь со словами: “смотри, алмасты!” Впереди, в нескольких метрах, говорит Кошокоев, стояла губганана, запихивавшая себе в рот верхушки конопляных стержней с семенами. Увидев отряд, она быстро на двух ногах побежала и спряталась в стоявший неподалеку кош. Отряд спешился и окружил кош, причем рассказчик был как раз против двери коша. “Пока мы приближались, губганана два или три раза выскакивала из коша, она казалась очень взволнованной: выскочит, суетится, бросится в одну сторону, а там — люди, вбежит обратно в кош, снова выскочит, бросится в другую сторону, но там тоже люди. При этом она гримасничала, губы быстро-быстро шевелились и она бубнила что-то. Между тем наша цепь все ближе приближалась к кошу, мы уже шли локоть к локтю. В это время губганана выскочила еще раз, заметалась, да вдруг закричала очень страшным криком и кинулась прямо на людей. Бежит она быстрее лошади. По правде оказать, люди растерялись. Она легко прорвала нашу цепь, с разбега прыгнула в овраг и скрылась в окружающих речку зарослях. Ростом она была примерно 1,80 м, здоровая, лицо плохо было видно из-за волос. Хотя на ней были обрывки старого домотканого кафтана, было видно, что груди до низа живота, а все тело покрыто длинными рыжими волосами, напоминающими волос буйвола. Я ходил смотреть следы в овраге: они очень маленькие, так что я очень удивился тогда несоответствию между ее ростом и длиной следа”. Второй раз Кошокоев видел алмасты летом 1946 г., проезжая рано утром верхом вдоль кукурузного поля. Алмасты, сидевший у дороги, при приближении всадника встал и ушел в кукурузу. “Алмасты, — говорит Кошокоев, — надо выслеживать по ночам возле конопли, когда она созревает. Конопля — самая любимая его еда, он съедает ее очень много — ходит по полю и запихивает в рот грозди семян. При этом все время-бубнит “бум-бум-бум”, чавкает, сопит, шуршит стеблями, так что когда алмасты ест коноплю, его ночью далеко слышно… Алмасты любят также арбузы. Раньше они приходили на бахчи и много вредили. Однажды я шел к колхозному сторожу на бахче между старым Череком и Аргуданом. Смотрю — много испорчено арбузов, изгрызаны как-то странно, середина вся выедена. Взял один, посмотрел, там следы больших зубов. Я понял, что это алмасты. Подхожу к своему другу, смеюсь, говорю ему: “что же ты за сторож, посмотри какая у тебя бахча стала”. Он отвечает: “не говори! измучил меня алмасты. Каждую ночь приходит и кушает арбузы. Я выхожу к нему с палкой, а близко подойти боюсь. Я кричу ему: как тебе не стыдно, уходи отсюда! он в ответ “бум-бум-бум”. Я опять кричу: совести у тебя нет! ведь я отвечаю за арбузы. А он свое: бум-бум-бум. Так вот и переговариваемся с ним всю ночь”. Кроме этого колоритного рассказа, Кошокоев в ответ на расспросы сообщил также, что лет 30 – 40 назад два пастуха нашли в лесу голову алмасты, недавно загрызенного собаками или волками. Рассказчик вспоминает, как сокрушенно говорили пастухи: “как жалко, как жалко алмасты”. Как видим, во всех этих сценах нет открытой враждебности между человеком и “алмасты”. Скорее налицо признаки известной взаимной адаптации. По словам того же Кошокоева, люди жалеют алмасты, прикармливают, когда те приходят к дому или в дом, а то и выбрасывают им старые лохмотья, “чтобы им не было холодно”. Еще чаще “алмасты” сами воруют еду и одежду, последнее, может быть, они делают из любопытства и непреодолимого подражания. Если человек искупался на берегу речки, после его ухода нередко из леса к этому месту выходит “алмасты”, осматривает, трогает и нюхает место, где лежала одежда.

Ибрагим Гулиев, балкарец, 31 года, вспоминает, что, когда ему было 7 – 8 лет, он в поисках потерявшейся козы наткнулся на лежавшую в траве “алмасты”, свернувшуюся клубком. “Алмасты” была вся покрыта волосами темного, рыжеватого цвета. Она спала. Ростом она была примерно с девочку лет 13-ти. Некоторые сообщения о подобных случайных встречах относятся к совсем недавнему времени. Балкарец Салим Хучуев, работник того же маслосырзавода “Коштан”, 39 лет, сообщил, что в 1959 г. ночью лошади близ коша чего-то сильно испугались, и он выскочил с ружьем. “Вижу, ко мне приближается человек. Я окликнул его, но он не ответил. Он приближался и все время скалил зубы и смеялся, как истеричная женщина. Я направил на него ружье и крикнул: “стрелять буду!” Он засмеялся еще громче. Я зажег костер и тут понял, что это “алмасты”. Увидев огонь, он начал пятиться и ушел”. Назир Кулиев сообщил, что в октябре 1961 г. охотник из Тырны-Ауза, отправившийся вниз по речке, вскоре вернулся в сильном волнении: его напугало человекообразное существо, которое он увидел в ущелье близ Чертовой ямы. Это существо сидело на корточках, руки его были настолько длинны, что предплечья как бы лежали на земле. Это был мужчина, без всякой одежды, покрытый шерстью серого цвета, очень худой; похоже было, что он либо болен, либо очень стар. Тогда же, осенью 1961 г. произошло следующее происшествие с Хазизом Бечукуевым, балкарцем, 19 лет. “Я пас лошадей недалеко от центральной усадьбы совхоза “Эльбрусский”. Как-то холодным туманным вечером мы с Хозыром Байдаевым сидели у костра. Из тумана показалась человеческая фигура. Когда она приблизилась, мы увидели, что это был алмасты. Алмасты сел у костра напротив нас и все время на нас смотрел. Это был мужчина. Волосы на голове у него были очень длинные, весь он был покрыт черной шерстью. Подробно мы его не разглядели. Он не уходил часов до 3-х ночи, но утром его уже не было. На вторую ночь мы привязали верховую лошадь около костра. Он снова подошел к костру и все время был около лошади, но она осталась привязанной, он только ходил вокруг нее или сидел”. То же было на третью ночь, и еще несколько раз алмасты подходили к костру пастухов, когда бывала плохая погода. Вот сообщение еще более свежее. 21 июля 1962 г. Нина Бодаева, кабардинка 19 лет, с 10-ти классным образованием, сообщила, что две недели назад, когда она, работая на прополке кукурузы на поле Псыхо, около полудня пошла набрать воды в реке Черек, у самой воды под плетнем бахчи она увидела человека, сидевшего в тени на корточках, подойдя ближе, увидела, что он весь с ног до головы покрыт рыжими волосами. Девушка испугалась и, бросив ведро, убежала.

Вот несколько сообщений о поимках и случаях приручения “алмасты”. Абузер Жабоев, кабардинец, 28 лет, тракторист из с. Аушигер рассказал, что в 1939 г. его отец на конопляном заводе в с. Герменчик, въехав как-то вечером на лошади в конюшню, в углу увидел человека и окликнул его, но тот бросился к выходу и выскочил из конюшни. Отец погнался за ним на лошади и при дневном свете увидел, что это “алмасты”, весь покрытый волосами, а волосы с головы достигали даже земли. “Алмасты” забежал в какое-то помещение, то ли в цех, то ли в баню, вызвав там переполох, а отец вбежал туда и схватил его за волосы. Подоспевшие люди помогли отцу задержать его. “Алмасты” заперли в сарае и держали 2 – 3 часа, затем решили отправить его в Нальчик. Отец получил за поимку “алмасты” 500 руб. награды. Точно так же многие жители с. Сармаково сообщили, что летом 1962 г. Харитон Бекулов (пос. Новая Жизнь, Прикумского района) во время заготовки камыша и купания сумел захватить “мозыля” — человекообразное существо, покрытое густой черной или темно-бурой шерстью. Отец его, Зачи Бекулов, подтвердил факт поимки его сыном “мозыля” и получения 500 руб. премии. С.Т. Штымов, кабардинец 45 лет, кандидат педагогических наук, директор средней школы рассказал так о чуть не состоявшейся поимке и поисках “алмасты” его братом. “Это правда, что в нашей стране есть алмасты. Я сам видел его в детстве. Это было летом 1924 г., во второй половине августа. Мы возили лен на теребилку, в районе Урочища Псытауша, в 9 км. от Баксаненка по, направлению к г. Прохладный. Меня оставили возле повозки с лошадьми. Но мне было скучно, я стал ходить поблизости и забрел в старый, заброшенный кош. Это было во 2-м часу дня и вначале, после солнечного света, я ничего не заметил в коше. Потом, когда глаза привыкли к темноте, я разглядел какое-то волосатое существо, которое сидело в углу на корточках. Я стоял в дверях, закрывая выход. Я закричал от испуга. На крик прибегал мой старший брат Саша, которому было тогда 40 лет. Он сразу определил, что это “алмасты”, так как ему приходилось неоднократно встречать их. Он сказал мне: “не бойся, не обращай внимания, это существо безобидное, ты видишь — оно почти такое же, как мы”, и стал подходить к нему. Тогда алмасты издал пронзительный громкий писк, как обезьяна. Брат пытался схватить его. Алмасты сопротивлялся. Возились они несколько минут. Наконец алмасты вывернулся и на двух ногах выбежал из сарая. Он нырнул в заросли. Сам я все это время стоял в стороне и дрожал от страха. Шерсть на алмасты была густая, черная. На голове очень длинные волосы. Лица я не видел из-за свешивающихся с головы волос. Ростом он был небольшой — 1,30 – 1,35 м. Вскоре после этого, в 1925 г., в то время как брат мой был председателем сельсовета, к нему из Баку или из Еревана приехал товарищ врач. Этот врач интересовался алмасты. Он специально приехал к брату потому, что брату приходилось, когда он был партизаном в гражданскую войну, неоднократно, видеть эти существа в лесных трущобах и зарослях. По просьбе этого врача брат вместе с ним в течение июля занимался поисками алмасты. Они объезжали верхом весь район, заходили в заброшенные коши, сараи. Наконец, однажды, в том же районе, где я видел, брат наткнулся в коше на алмасты. Он бросился на него, крича товарищу, чтобы тот поспешил на помощь, но, прежде чем врач успел сойти с коня, алмасты вырвался и убежал. Я помню, что они потом сожалели о том, что выехали только вдвоем, а не взяли с собой целую группу”.

Очень чтимый среди балкарцов старец Тапа Хазиевич Шаваев, около 100 лет (сел. Былым, ныне Угольное) дал очень любопытные сведения о приручении и прикармливании “алмасты” балкарцами в прошлом. “Раньше их было много и они часто жили у людей. В нашем селении, например, была одна семья, Ахматовы. У них постоянно жил алмасты в доме… В Каменомосте (по нашему, Кармакабак) тоже жил алмасты в одном доме. Я часто ночевал в том доме. Каждый раз, когда семья садилась за обед или ужин, во двор выносили паек алмасты. Один раз забыли оставить, и когда вернулись вечером, оказалось, что он все перерыл в доме в поисках своего пайка: перешвырял всю посуду, все кастрюли, ложки, миски… Раньше можно было найти алмасты. Теперь очень трудно. Сараи, в которых он жил, сгорели, а люди (приручавшие его) все умерли. Зимой они живут в пещере или в том доме, с которым познакомились. Но только люди, у которых алмасты живет, редко когда говорят об этом…”

Наконец, вот еще одна из записей 1962 г. Вернее, это соединение двух независимых друг от друга записей, относящихся к одному и тому же случаю. Главный механик Сармаковского маслосырзавода М. Темботов рассказал, что года 2 – 3 назад ночной сторож одной из летних ферм Умар Урчуков сообщил ему о следующем происшествии. Поздно вечером сторож, сидел в коше у огня. В кош зашел огромного роста алмасты — мужчина, покрытый волосами, который открыл бидон с молоком и долго пил, а, напившись, бросил бидон, не обращая внимания на льющееся молоко, и направился в дальний угол коша, где и находился всю ночь. Утром его уже не было. М. Темботов попросил сторожа на случай, вторичного прихода алмасты выкладывать у входа сырую глину для получения отпечатка следа. Действительно, сторож через несколько дней сообщил, что отпечаток получен, однако, по приезде М. Темботова, оказалось, что след затоптан скотиной, ночевавшей в коше. Через несколько дней сторож сообщил по телефону, что у него украли тюк шерсти. Отправившись по следу, сторож пришел в пещеру, где на разбросанной шерсти спал его ночной гость. Сторож испугался и убежал. М. Темботов немедленно приехал, и они вдвоем пошли к пещере. В ней была обнаружена шерсть, служившая кому-то постелью. Эту шерсть, говорит М. Темботов, мы со сторожем отнесли к нему в кош (Из записей 1962г. группы под руководством Ж.И. Кофман. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Все эти весьма обильные сообщения, поступающие из Кабардино-Балкарии, если принять их за несомненные, характеризуют эту область как занимающую особое положение на Кавказе не только по количеству наблюдений, но и по двум ясно выступающим особенностям. Во-первых, здесь много сведений о детенышах, что давало бы основание рассматривать именно данную часть Большого Кавказа как очаг размножения кавказского “снежного человека” в наши дни. Во-вторых, здесь многочисленны упоминания о приручении или полу-приручении этих существ, об их подкармливании, об использовании ими посадок культурных растений и пустующих строений, словом, об определенных элементах какого-то своеобразного син-антропизма.

Сванетия. Абхазия

Если мы перевалим в этих местах через Главный Кавказский хребет с Северного Кавказа на территорию Грузинской ССР, то в прилегающих районах, в частности, в Сванетии, мы снова находим совершенно независимые свидетельства о встречах “дикого волосатого человека”.

Например, Г.Т. Гвалия сообщает рассказы стариков о существовании “дикого человека” (мужчин, женщин, подростков) в лесах по течению р. Цхенис-Цкали (Сванетский хребет). Приведя несколько записей рассказов, Г.Т. Гвалия обобщает: “Говорили, что дикие люди очень похожи на человека, имеют рост человеческий или немного выше; они голые, только покрыты шерстью; умеют быстро бегать, плавать в воде; могут кричать громким голосом, но не умеют говорить. Рассказывали, что эти “дикие люди” бывают также и маленького роста — роста десятилетнего мальчика. Поймать их не удается, так как они быстро бегают и очень хитры” (Сообщение Г.Т. Гвалия. Архив комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Бывший военнослужащий Зиатулло Рахимов (таджик, поселок Шахринау Гиссарского района) сообщил, что в 1956 г., когда он служил на Кавказе в окрестностях Казбека и его часть располагалась в двух километрах от поселка Джава, местные жители и часть старослужащих солдат, особенно местного происхождения, говорили, что в тенистых лесах у подножья Казбека живет существо, похожее на человека, только заросшее волосами. Молодые солдаты хотели поохотиться на него во время похода, но им запретили делать это. Рассказчик помнит, что “дикого человека” видели днем, летом (Из записей В.А. Ходунова летом 1960 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”). Однако надо сказать, что сбор опросных данных по интересующему нас вопросу в северных высокогорных районах Грузинской ССР еще едва только начат и поэтому дал пока значительно меньше, чем по некоторым другим указанным выше областям Кавказа.

Небольшую опросную рекогносцировку в этих краях произвели в декабре 1961 г. С.В. Мюге и К.М. Великанова. Вот кое-что из их записей. Житель с. Гвебря, умерший в 1960 г., Антон Навериани рассказывал следующий случай опрошенным порознь врачу Нижерадзе (с. Местия), своему брату И. Навериани (с. Мулахи), С. Иоселиани (с. Лахиери): он шел молиться в монастырь Кала и на Угвырском перевале встретил волосатую голую женщину с длинными волосами и довольно крупными зубами; А. Навериани уже выхватил было кинжал для обороны, но женщина пронзительно закричала и скрылась в кустарнике. Другая пациентка врача Нижерадзе и его дочери, по фамилии Довлетхан, по ее словам, лет 30 назад в лесу недалеко от Местии увидела качающуюся на ветвях дерева волосатую девочку и, испугавшись, убежала. 82-летний житель с. Лаштхвер Георгий Пилфани рассказал и о происшедшем с ним случае и о слышанной им молве. В 1910 или 1911 г., на берегу речки Тубулдыр (место Чуанеш), где осыпь или естественный камнепад совершенно исключены, кто-то явно в него бросал камни; не сумев проскочить и вернувшись в селение Роталь, он услышал от жителей, что в этом районе водится “очо-кочи” и что подобные случаи бывают довольно часто. Г. Пилфани слышал рассказы с традиционными сюжетами: А. Нипиани, оставшись после удачной охоты ночевать в лесу и жаря шашлык, увидел подошедшего к костру “очо-кочи”, который принялся копировать его движения, пока на нем не загорелась шерсть и он не убежал в лес; Давид Удестиани убил “очо-кочи” и после этого у него погибли дети и внуки.

Такие рассказы не привлекают особого внимания исследователя. Но подчас среди них встречаются и неожиданные, жизненные штрихи. В 1919 году, рассказывает Г. Пилфани, в Сванетии была эпидемия “испанки”, многие дома и даже селения опустели, и вот в это время люди встречали “очо-кочи” — и в окрестных лесах, и в самих покинутых или вымерших поселках. Лет 20 – 30 назад в с. Бечу во время жатвы пропала девочка 5 лет Катя Хургиани. Ее искали более суток и, наконец, нашли высоко в горах в глухом ущелье. Девочка рассказала, что ее похитила волосатая женщина, которая сутки таскала ее на себе и кормила грудью, но услышав приближавшиеся крики разыскивавших девочку людей, бросила ее и убежала по скалам. Сообщаются бытовые подробности: жители Бечу на радостях зарезали “в жертву” двух быков и пировали; ныне Катя Хургиани, выйдя замуж, переехала в с. Цхмер, у нее трое детей.

По рассказам абхазских сванов, переданным Г. Пилфани, “очо-кочи” ростом немного выше человека, покрыт шерстью, имеет большие зубы, следы его похожи на человеческие, но пальцы более растопырены, особенно оттопырен большой палец, слегка схожи они и с медвежьими, которые, однако, охотники хорошо знают и отличают от этих уверенно. Видимо, население предполагает возможность скрещивания, так как когда у одной сванки родился ребенок уродливей, с большими зубами, жители решили, что отцом его является “очо-кочи” и убили ребенка. В селении Маржане жители говорят, что слышали о диком человеке — “мужали”, но не видели его, на вид он, по слухам, как мужчина, покрыт волосами, говорить не может, громко, пронзительно кричит.

В абхазской Сванетии на границе с Карачаевской Автономной областью в селении Птищи, рассказал Г. Пилфани, лет десять тому назад на выездную пасеку в горах (место Даль) повадился ходить “очо-кочи” воровать мед. Жители селения смешали мед с аракой (водкой) и “опоили” “очо-кочи”, потом связали его и отправили в Сухуми. Дальнейшая судьба его неизвестна, но говорили об этом больше года. Запрошенный сотрудник Сухумского обезьяньего питомника действительно слышал лет десять назад, будто где-то в горах поймали дикую женщину, но, по слухам, собирались отправить ее в Москву, а не в Сухуми.

В с. Арцхели невестка охотника Эрмане Жоржалиани, карачаевка по национальности, родом из Теберды, поделилась слышанным от отца об обитании в Карачаевской Авт. области “арач-кщи” (лесного человека). На вид он как человек, в шерсти, ходит голый, ростом выше человека; говорят, что иногда нападает на людей, во всяком случае местные жители его боятся и ходят в горы с оружием. Отец рассказчицы якобы сам однажды встретил “арач-кщи” возвращаясь в селение из гор. Говорят, что особенно много этих диких людей в Абазинском лесу, в частности, в ущельях, в которых растут дикие груши. Карачаевцы считают, что наряду с “настоящими” дикими людьми есть и “одичавшие” карачаи и абазинцы (Из записей С.Г. Мюге и К.М. Великановой в декабре 1961 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Однако никаких систематических сборов сведений по указанным областям Кавказа еще не производилось.

Летом 1962 г. собраны некоторые дополнительные сведения по Сванетии. Старики рассказывали, что в 20 км. от с. Икори водятся “давы” (“дэвы”) — дикие волосатые люди. Точно так же из опасения встретить “давов” люди боятся ночью ходить по дорогам в районе селений Накра, Таврари, Кичх, Илдаш, Цалери. Особенно много слухов о “давах” между селениями Таврари и Накра (Сообщение С.Г. Мюге от 15 июля 1962 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

Несколько лучше дело обстоит только в Абхазской АССР. Как уже говорилось, в этнографической литературе собрано довольно много записей народных рассказов об обитавших в прошлом в стране “абнаоэ” (“лесных людях”) — сильных, безобразных, покрытых волосами существах. Обобщая эти рассказы, этнограф Г.Ф. Чурсин в книге “Материалы по этнографии Абхазии” (1956) пишет: “Мною собраны более подробные сведения как относительно внешнего вида абнаоэ, так и об его образе жизни. Абнаоэ, по рассказам абхазцев, похож на человека. У него высокий рост, он весь покрыт шерстью… Абнаоэ ночью выходили на охоту, днем укрывались в недоступных лесных дебрях. Пока было много недоступных лесов, абнаоэ имели достаточно приволья и простора. Но с тех пор, как леса частью вырублены, частью прорезаны тропинками, пришел конец лесному человеку. Он или удаляется в нетронутые дебри или погибает от руки отважного охотника или пастуха, — говорят старики абхазцы”.

88-летний абхазец Джалмат Дерголиа (с. Калдахвари Абхазской АССР) в таких словах передал нам со всей возможной точностью рассказ, который он слышал от своего деда как очевидца (следовательно, излагаемые события должны были иметь место не более чем 200 лет тому назад). “В те времена вверх по течению реки Бзыби никто не ходил дальше впадения речки Джуя, так как начинались места, где обитали абнаоэ (лесные люди) или, что то же самое, адоу (великаны, или дикие люди). Это были дикие места. Поймать абнаоэ было невозможно. Но известный охотник Мардипо Мардасо организовал поимку, налив для них вместо воды, которую они приходили пить, много водки. Только пьяными их удалось поймать, причем сразу трех. Всех трех пойманных крестьяне связали и доставили князю Шервашидзе (правителю Абхазии и Мингрелии). Все трое были мужского пола. Они были во всем подобны человеку, но без одежды, целиком покрыты черной шерстью (“как барашек”). О каком-то каменном или костяном острие на груди у абнаоэ болтают пустяки, ничего этого нет, абнаоэ во всех отношениях похож на человека. Ростом они были до трех аршин. Абнаоэ — дикий человек, поэтому речь его людям непонятна. У князя Шервашидзе пойманных абнаоэ кормили мясом. Они прожили у Шервашидзе около года, дальнейшая судьба их неизвестна. Но в пещере в ущелье реки Бзыби осталось гнездо абнаоэ, которое Мардипо Мардасо затем разыскал. Их было там пять или шесть. Мардипо Мардасо стрелял в них и ранил одну волосатую женщину. После этого абнаоэ ушли неизвестно куда. В пещере, где они жили, осталось много костей” (Записано 7 октября 1960 г. Б.Ф. Поршневым и Н.И. Бурчак-Абрамовичем).

Проф. А.А. Машковцев во время поездки в Абхазию в августе-сентябре 1958 г. записал несколько рассказов жителей о встречах с “дикими лесными людьми” и в настоящее время. Так, житель селения Псху, Козаренко, сообщил, что известный охотник С.С. Семененко в 1935 г., охотясь по р. Бзыби, заметил на снегу след, похожий на след медведя. Через некоторое время, выглянув из-за выступа скалы, Семененко увидал, что под большой пихтой, прислонившись к стволу дерева, стоял человек весь в шерсти темно-серого цвета и тут же на глазах охотника он сел на корточки, взявшись за голову руками. Охотник подчеркивал, что ему были хорошо видны все движения этого странного человека в шерсти (Машковцев А.А. Указ. рукопись, стр.5).

Наконец, остается упомянуть, что и севернее, в районе Государственного Кавказского заповедника, согласно одному сообщению, якобы недавно имела место подобная же встреча М.Н. Кукавы (Сообщение В.И. Таирова. Архив Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке”).

* * *

Все, что было приведено в этой главе, — лишь разрозненные, более или менее случайно записанные сообщения населения. В целом же исследование проблемы возможности обитания реликтового гоминоида на Кавказе — самый молодой раздел исследований о реликтовом гоминидном высшем примате нагорной Азии. Есть много сторонников отнесения всех без исключения кавказских сведений к народным поверьям, мифологическим образам. С другой стороны, внимательное чтение всех этих по большей части конкретных рассказов, всех этих утверждений многочисленных пользующихся уважением и доверием людей оставляет неустранимое чувство проступающей в них биологической реальности.

Важный аргумент в пользу реальности сведений о кавказском “снежном человеке” — то, что они и здесь хорошо укладываются на определенную физико-географическую основу, приходясь целиком на Большой Кавказский хребет, Малый Кавказский хребет и Талышские горы, и увязываются с современными данными зоогеографии Кавказа, подтверждающими возможность известной диффузии фауны между всеми перечисленными районами.

К числу материалов, которые могут быть привлечены для строгого биологического анализа вопроса о реликтовых гоминоидах Кавказа, в частности, Северного Кавказа, должны быть отнесены сделанные здесь же, на Северном Кавказе остеологические находки: так называемая “подкумская” черепная крышка, имеющая неандерталоидный характер, и сближаемые с нею некоторыми авторами четыре других черепа, хранящихся в коллекции местного музея в Пятигорске. Под именем “подкумской находки” в антропологии известны кости скелета, обнаруженные в 1918 году при проведении землекопных работ на одной из улиц Пятигорска. Обломки черепа и плечевой кости находились ниже найденных тут же глиняного сосуда и полированного каменного орудия. Антрополог М.А. Гремяцкий пришел к выводу, что “подкумский человек” может быть отнесен к неандертальской группе по таким показателям, как значительно развитые надбровные дуги, особенности профильной линии, проведенной через середину верхнего края глазницы, большие размеры межглазничного пространства, высокий межглазничный указатель, почти полное отсутствие лобных бугров и др. (Гремяцкий М.А. Подкумская черепная крышка и ее морфологические особенности // Русский антропологический журнал, 1922, т.12, в. 1 – 2; его же. Остатки нижней челюсти и зубов подкумского человека. // Труды антропологического института, в. 1 (Приложение к: Русский антропологический журнал, 1925, т .14, вып.1 – 2; его же. Структурные особенности фрагментов подкумского черепа и его древность // Антропологический журнал, 1934, №3). Одновременно геолог В.П. Ренгартен, хотя и не имевший возможности познакомиться с местом самой находки, охарактеризовал в целом те отложения галечников и глин террасы, к которым могла бы быть по его мнению приурочена находка: они соответствуют вюрмской ледниковой эпохе (Ренгартен В.П. О возрасте отложений, заключающих остатки подкумского человека // Русский антропологический журнал, 1922, т.12, в. 1 – 2). Казалось, все позволяло считать “подкумского человека” неандерталоидом. М.А. Гремяцкий оговаривал лишь, что неандерталоидные морфологические признаки несколько менее выражены на подкумском черепе в сравнении с классическими западноевропейскими неандертальскими черепами, но объяснял это особенностями местной северокавказской расы неандертальцев. Позже (1948) М.А. Гремяцкий включил “подкумскую” черепную крышку в одну группу с “хвалынской” и “сходненской”, характеризующими переходную форму ископаемых гоминид между палеоантропом и неоантропом (Гремяцкий М.А. Проблема промежуточных и переходных форм от неандертальского типа человека к современному // Ученые записки МГУ. М., 1948, в. 115, Труды музея антропологии.).

Однако вскоре после первых описаний “подкумской крышки” уже возникли сомнения в том, можно ли ее безоговорочно отнести к неандертальской стадии антропогенеза по принятым в науке того времени представлениям. Д.Н. Анучин отметил, что соответствующие признаки на ней “не резко выражены; они значительно сглажены. Тем не менее они имеются”. Ганс Вейнерт подчеркнул, что геологическое время, установленное Ренгартеном, является все же слишком поздним для неандертальского периода и соотносится со временем существования ладей кроманьонской расы — со временем верхнего палеолита. “Итак, — писал Вейнерт о “подкумском человеке”, — здесь налицо не неандертальский период, но, конечно, неандертальская форма. И эта форма фактически ближе к неандертальцу, чем ископаемое из Пжедмоста, Подбабы или Брюкса, но она все-таки не является вполне неандертальцем” (Вейнерт Г. Происхождение человечества. Пер. с нем. М. – Л., 1935, с. 1 – 334 (247)). Загадка еще более запуталась, когда Н.М. Егоров (1933) и авторитетный археолог Б.В. Лунин убедительно доказали, что нет оснований обособлять костные находки (как оказалось, носящие следы красной охры) от вещественных находок, хотя бы и лежащих чуть выше: сосуд, орудие и окрашенный скелет составляют единое погребение, датируемое эпохой бронзы, погребальная яма просто “впущена” в четвертичные делювиальные отложения. Оказалось, что аналогичные и связанные с ними памятники эпохи бронзы достаточно многочисленны в Пятигорщине и в Кабардино-Балкарии. Все они относятся к одному и тому же времени хронологически не столь уж отдаленному от наших дней. С археологическими памятниками этого же времени, по-видимому, связаны и все четыре неандерталоидных черепа, хранящихся в Пятигорском музее, причем на одном из них (Моздок I) морфологические особенности неандерталоидного типа выражены еще более резко и отчетливо, чем на “подкумском черепе” (Лунин Б.В. К вопросу о действительном возрасте “подкумского человека” в свете археологических данных // Советская археология. М., 1937, №4).

Итак, по поводу “подкумской крышки” и некоторых ее северокавказских аналогов сложилось удивительнейшая ситуация. Их поздний, в геологическом смысле современный, а в археологическом “палеометаллический” возраст навряд ли вызывает сейчас сомнение. Мысль некоторых антропологов в связи с этим устремилась к тому несомненному факту, что и на сериях черепов современного человека наблюдаются отдельные неандерталоидные признаки, хотя никогда не сливающиеся в комплекс некоррелированных признаков неандертальца (Яцута К.Э. Неандерталоидные признаки на черепах современного человека // Ученые записки Ростовского-на-Дону государственного университета. Ростов-на-Дону, в.4.). Но навряд ли на этом пути найдется разгадка “подкумского черепа”. С выводом М.А. Гремяцкого, что подкумские костные фрагменты принадлежат человеку не современного, а неандерталоидного, хотя бы и переходного, типа, согласны многие авторитетные антропологи: Заллер (1925), Вейнерт (1932), Эйкштедт (1934), Дебец (1948) и др. Этот вывод не аннулируется даже тем, что внутренняя поверхность черепной крышки (эндокран) “подкумского человека”, как и внутренняя поверхность “сходненской черепной крышки” не обладают столь выраженными неандерталоидными чертами, как их наружная поверхность (Кочеткова В.И. Количественная характеристика изменчивости лобной доли эндокранов ископаемых гоминид // Вопросы антропологии. М., 1961, т. 6). Перед нами все-таки кости неандерталоида, хотя бы и со “стертыми”, “сглаженными” отличительными неандертальскими признаками.

Однако, загадка пятигорских черепов удовлетворительно решается, если отнести их к реликтовым неандерталоидам — таким же самым, какие, судя по описательным данным, обитают еще и сейчас в тех же районах Северного Кавказа. Достаточно предположить, что, на определенной ступени развития родового строя, этих диких гоминоидов, когда их удавалось полу-приручитъ, ублажали подношениями, приписывали им благотворное влияние на судьбу рода и хозяйства, а потому и хоронили с теми же почестями, как и родовых старейшин. Ниже мы увидим, что по данным классической мифологии такое предположение вполне возможно. Свидетельствует ли стертость неандертальских признаков на подкумском и моздокских черепах о гибридизации с человеком современного типа? Такое допущение не обязательно, во всяком случае в упрощенном виде. Дело в том, что обзор всего описательного материала по Северному Кавказу оставляет впечатление, что у “алмасты” здесь неандерталоидный габитус вообще менее выражен, чем в области основного азиатского ареала: он здесь в среднем столь же “сглажен”, как и неандерталоидные черты на этих черепах, что можно объяснить оторванностью кавказской популяции или расы от основного ареала вида, естественной прижатостью ее биотопов к местам обитания людей. Итак, есть основания рассматривать “подкумский” и другие примыкающие к нему по типу черепа Северного Кавказа как принадлежащие “алмасты”. Место “подкумской находки” непосредственно граничит с районами, где в наши дни зарегистрированы показания жителей о встречах с “алмасты”, например, с Вольским районом, река Подкумок является параллельной реке Малка, к долине которой относятся многочисленные современные указания жителей на обитание “алмасты”.

* * *

Мы закончили обзор предварительных данных по Кавказу. Остается неизбежный вопрос: оканчивается ли “западная ветвь” Кавказом?

Нет, мы прошли только часть пути. От Ирана, территорию которого мы включили в ареал “снежного человека” лишь путем исторической реконструкции, “западная ветвь” раздваивается.

Одно ответвление, южное, ведет нас через Месопотамию и Аравию в Африку. В Африке современные следы “дикого человека” возникают снова. Благодаря новейшим открытиям 1959 и 1960 гг., в частности, открытиям Шарля Кордье, это стало вполне вероятно. Заслуживающие внимания данные относятся к некоторым местам Западной, Центральной и Восточной Африки. Но за всеми сведениями о “сеитах”, “агогве” и других африканских аналогах “снежного человека” я отсылаю читателя к соответствующей главе книги Айвена Сэндерсона. Повторять здесь содержание этой главы не имело бы смысла (Sanderson I. Op.cit., chap. 9; Сандерсон А. Op. cit, гл. 9).

Другое ответвление “западной ветви” выводит нас через Малую Азию (Босфорского пролива не было еще 6 – 7 тысяч лет назад) и через Кавказ в Европу. И в Восточной Европе, и в Центральной, и в Западной мы знаем сейчас кое-какие фольклорные реминисценции. Есть совершенно разрозненные сведения о еще недавних визуальных наблюдениях тут и там — возможно, в последних реликтовых очажках. Но эту главу сегодня писать еще рано. Вероятно она будет написана в будущем.

Знаете ли Вы, что, как ни тужатся релятивисты, CMB (космическое микроволновое излучение) - прямое доказательство существования эфира, системы абсолютного отсчета в космосе, и, следовательно, опровержение Пуанкаре-эйнштейновского релятивизма, утверждающего, что все ИСО равноправны, а эфира нет. Это фоновое излучение пространства имеет свою абсолютную систему отсчета, а значит никакого релятивизма быть не может. Подробнее читайте в FAQ по эфирной физике.

ГЛАВА 10. ЗАПАДНАЯ ВЕТВЬ

Афганистан

Иран

* * *

Талыш

Северный Азербайджан

Грузия

Дагестан

Чечено-Ингушетия и Кабардино-Балкария

Сванетия. Абхазия

* * *

* * *