Использование философским идеализмом новой физики или
идеалистические выводы из нее вызываются не тем, что открываются новые виды
вещества и силы, материи и движения, а тем, что делается попытка мыслить
движение без материи. Вот этой-то попытки не разбирают по существу наши махисты.
Посчитаться с утверждением Энгельса, что "движение немыслимо без
материи", они не пожелали. И. Дицген еще в 1869 году, в своей "Сущности головной
работы" высказывал ту же мысль, что и Энгельс, - правда, не без обычных своих
путаных попыток "примирить" материализм с идеализмом. Оставим в стороне эти
попытки, в значительной степени объясняемые тем, что Дицген полемизирует с
бюхнеровским материализмом, чуждым диалектике, и посмотрим на собственные
заявления Дицгена по интересующему нас вопросу. "Идеалисты хотят, - говорит
Дицген, - общего без особенного, духа без материи, силы без вещества, науки без
опыта или без материала, абсолютного без относительного" ("Das Wesen der
menschlichen Kopfarbeit", 1903, S. 108<<*188>>). Итак, стремление
оторвать движение от материи, силу от вещества Дицген связывает с идеализмом,
ставит рядом с стремлением оторвать мысль от мозга. "Либих, - продолжает Дицген,
- любящий делать отступления от своей индуктивной науки в сторону философской
спекуляции, говорит в смысле идеализма: силы нельзя видеть" (109). "Спиритуалист
или идеалист верит в духовное, т. е. призрачное, необъяснимое
существо силы" (110). "Противоположность между силой и веществом так же стара,
как противоположность между идеализмом и материализмом" (111). "Разумеется, нет
силы без вещества, нет вещества без силы. Вещество без силы и сила без вещества
есть бессмыслица. Если идеалистические естествоиспытатели верят в нематериальное
бытие сил, то в этом пункте они не естествоиспытатели, а... духовидцы"
(114).
Мы видим отсюда, что сорок лет тему назад тоже встречались
естествоиспытатели, готовые допустить мыслимость движения без материи, и что
Дицген объявлял их "в этом пункте" духовидцами. В чем же состоит связь
философского идеализма с отделением материи от движения, с устранением вещества
от силы? Не "экономнее" ли в самом деле мыслить движение без материи?
Представим себе последовательного идеалиста, который стоит,
положим, на той точке зрения, что весь мир есть мое ощущение или мое
представление и т. д. (если взять "ничье" ощущение или представление, то от
этого изменится только разновидность философского идеализма, но не изменится его
сущность). Идеалист и не подумает отрицать того, что мир есть движение, именно:
движение моих мыслей, представлений, ощущений. Вопрос о том, что
движется, идеалист отвергнет и сочтет нелепым: происходит смена моих
ощущений, исчезают и появляются представления, и только. Вне меня ничего нет.
"Движется" - и баста. Более "экономного" мышления нельзя себе представить. И
никакими доказательствами, силлогизмами, определениями нельзя опровергнуть
солипсиста, если он последовательно проводит свой взгляд.
Основное отличие материалиста от сторонника идеалистической
философии состоит в том, что ощущение, восприятие, представление и вообще
сознание человека принимается за образ объективной реальности. Мир есть движение
этой объективной реальности, отражаемой нашим сознанием. Движению представлений,
восприятий и т. д. соответствует движение материи вне меня. Понятие материи
ничего иного, кроме объективной реальности, данной нам в ощущении, не выражает.
Поэтому оторвать движение от материи равносильно тому, чтобы оторвать мышление
от объективной реальности, оторвать мои ощущения от внешнего мира, т. е.
перейти на сторону идеализма. Тот фокус, который проделывается обыкновенно с
отрицанием материи, с допущением движения без материи, состоит в том, что
умалчивается об отношении материи к мысли. Дело представляется так, как будто бы
этого отношения не было, а в действительности оно протаскивается тайком,
остается невысказанным в начале рассуждения, но выплывает более или менее
незаметным образом впоследствии.
Материя исчезла, - говорят нам, - желая делать отсюда
гносеологические выводы. А мысль осталась? - спросим мы. Если нет, если с
исчезновением материи исчезла и мысль, с исчезновением мозга и нервной системы
исчезли и представления и ощущения, - тогда, значит, все исчезло, исчезло и ваше
рассуждение, как один из образчиков какой ни на есть "мысли" (или недомыслия)!
Если же - да, если при исчезновении материи предполагается не исчезнувшей мысль
(представление, ощущение и т. д.), то вы, значит, тайком перешли на точку
зрения, философского идеализма. Это именно и бывает всегда с людьми, из
"экономии" желающими мыслить движение без материи, ибо молчаливо, просто
тем самым, что они продолжают свое рассуждение, они признают существование мысли
после исчезновения материи. А это значит, что очень простой или очень
сложный философский идеализм берется за основу: очень простой, если дело
сводится открыто к солипсизму (я существую, весь мир есть только мое
ощущение); очень сложный, если вместо мысли, представления, ощущения живого
человека берется мертвая абстракция: ничья мысль, ничье представление, ничье
ощущение, мысль вообще (абсолютная идея, универсальная воля и т. п.),
ощущение, как неопределенный "элемент", "психическое", подставляемое под всю
физическую природу и т. д. и т. п. Между разновидностями философского
идеализма возможны при этом тысячи оттенков, и всегда можно создать тысяча
первый оттенок, и автору такой тысяча первой системки (напр., эмпириомонизма)
различие ее от остальных может казаться важным. С точки зрения материализма эти
различия совершенно несущественны. Существенен исходный пункт. Существенно то,
что попытка мыслить движение без материи протаскивает мысль,
оторванную от материи, а это и есть философский идеализм.
Поэтому, напр., английский махист Карл Пирсон, наиболее ясный,
последовательный, враждебный словесным уверткам махист, прямо начинает главу VII
своей книги, посвященную "материи", с параграфа, носящего характерное заглавие:
"Все вещи движутся, - но только в понятии" ("All things move - but only
in conception"). "По отношению к области восприятий праздным является вопрос
("it is idle to ask"), что движется и почему оно движется" (р. 243, "The Grammar
of Science"<<*189>>).
Поэтому и у Богданова его философские злоключения начались
собственно раньше его знакомства с Махом, начались с тех пор, как он поверил
крупному химику и мелкому философу, Оствальду, будто можно мыслить движение без
материи. На этом давно прошедшем эпизоде философского развития Богданова тем
уместнее будет остановиться, что нельзя обойти "энергетики" Оствальда, говоря о
связи философского идеализма с некоторыми течениями в новой физике.
"Мы уже говорили, - писал Богданов в 1899 году, - что XIX веку
не удалось окончательно порешить с вопросом о "неизменной сущности вещей".
Сущность эта играет видную роль даже в мировоззрении наиболее передовых
мыслителей века под именем "материи""... ("Осн. эл. ист. взгл.", с. 38).
Мы говорили, что это - путаница. Признание объективной
реальности внешнего мира, признание существования вне нашего сознания вечно
движущейся и вечно изменяющейся материи смешивается здесь с признанием
неизменной сущности вещей. Нельзя допустить, чтобы к числу "передовых
мыслителей" Богданов не относил в 1899 г. Маркса и Энгельса. Но диалектического
материализма он явно не понял.
"...В процессах природы все еще различают обыкновенно две
стороны; материю и ее движение. Нельзя сказать, чтобы понятие материи отличалось
большой ясностью. На вопрос, что такое материя, - нелегко дать
удовлетворительный ответ. Определяют ее, как "причину ощущений", или как
"постоянную возможность ощущений"; но очевидно, что материя тут смешана с
движением...".
Очевидно, что Богданов рассуждает неправильно. Мало того, что
он смешивает материалистическое признание объективного источника ощущений
(неясно формулировано в словах причина ощущений) с агностическим миллевским
определением материи, как постоянной возможности ощущений. Основная
ошибка тут та, что автор, вплотную подойдя к вопросу о существовании или
несуществовании объективного источника ощущений, бросает на полпути этот вопрос
и перескакивает к другому вопросу о существовании или несуществовании материи
без движения. Идеалист может считать мир движением наших ощущений (хотя
бы "организованных социально" и "гармонизованных" в высшей степени); материалист
- движением объективного источника, объективной модели наших ощущений.
Метафизический, т. е. антидиалектический, материалист может принимать
существование материи (хотя бы временное, до "первого толчка" и т. п.) без
движения. Диалектический материалист не только считает движение неразрывным
свойством материи, но и отвергает упрощенный взгляд на движение и т. д.
"...Всего точнее, может быть, оказалось бы такое определение:
"материя есть то, что движется"; но это настолько же бессодержательно, как если
бы мы сказали: материя есть подлежащее предложения, сказуемое которого -
"движется". Однако дело в том, пожалуй, и заключается, что люди в эпоху статики
привыкли видеть в роли подлежащего непременно что-нибудь солидное, какой-нибудь
"предмет", а такую неудобную для статического мышления вещь, как "движение",
согласились терпеть лишь в качестве сказуемого, одного из атрибутов
"материи"".
Это уже что-то вроде акимовского обвинения искровцев в том, что
у них в программе нет слова пролетариат в именительном падеже! Сказать ли: мир
есть движущаяся материя или: мир есть материальное движение, от этого дело не
изменяется.
"...Ведь должна же энергия иметь носителя!" - говорят
сторонники материи. - "А почему?" - резонно спрашивает Оствальд. - "Разве
природа обязана состоять из подлежащего и сказуемого?" (стр. 39).
Ответ Оствальда, столь понравившийся в 1899 году Богданову,
есть простой софизм. Разве наши суждения, - можно бы ответить Оствальду, -
обязаны состоять из электронов и эфира? На деле, мысленное устранение материи
как "подлежащего", из "природы", означает молчаливое допущение мысли как
"подлежащего" (т. е. как чего-то первичного, исходного, независимого от
материи), в философию. Устраняется-то не подлежащее, а объективный
источник ощущения, и "подлежащим" становится ощущение, т. е.
философия становится берклеанской, как бы ни переряживали потом слово: ощущение.
Оствальд пытался избегнуть этой неминуемой философской альтернативы (материализм
или идеализм) посредством неопределенного употребления слова "энергия", но
именно его попытка и показывает лишний раз тщетность подобных ухищрений. Если
энергия есть движение, то вы только передвинули трудность с подлежащего на
сказуемое, только переделали вопрос: материя ли движется? в вопрос: материальна
ли энергия? Происходит ли превращение энергии вне моего сознания, независимо от
человека и человечества, или это только идеи, символы, условные знаки и
т. п.? На этом вопросе и сломала себе шею "энергетическая" философия, эта
попытка "новой" терминологией замазать старые гносеологические ошибки.
Вот примеры того, как запутался энергетик Оствальд. В
предисловии к своим "Лекциям о натурфилософии"<<*190>> он заявляет,
что считает "громадным выигрышем, если старое затруднение: как соединить понятия
материя и дух - будет просто и естественно устранено подведением обоих этих
понятий под понятие энергии". Это не выигрыш, а проигрыш, ибо вопрос о том,
вести ли гносеологическое исследование (Оствальд не ясно сознает, что он ставит
именно гносеологический, а не химический вопрос!) в материалистическом или
идеалистическом направлении, не решается, а запутывается произвольным
употреблением слова "энергия". Конечно, если "подвести" под это понятие и
материю и дух, тогда словесное уничтожение противоположности несомненно,
но ведь нелепость учения о леших и домовых не исчезнет от того, что мы назовем
его "энергетическим". На стр. 394 "Лекций" Оствальда читаем: "Что все внешние
явления могут быть изображены, как процессы между энергиями, это обстоятельство
проще всего объяснить тем, что именно процессы нашего сознания сами являются
энергетическими и таковое свое свойство передают (aufprägen) всем внешним
опытам". Это - чистый идеализм: не наша мысль отражает превращение энергии во
внешнем мире, а внешний мир отражает "свойство" нашего сознания! Американский
философ Хиббен очень метко говорит, указывая на это и другие подобные места
лекций Оствальда, что Оствальд "появляется здесь в наряде кантианства":
объяснимость явлений внешнего мира выводится из свойств нашего ума!
<<*191>> "Очевидно, - говорит Хиббен, - что если мы первоначальное
понятие энергии определим таким образом, чтобы оно включало и психические
явления, то это уже не будет то простое понятие энергии, которое признается в
научных кругах или даже самими энергетиками". Превращение энергии
рассматривается естествознанием как объективный процесс, независимый от сознания
человека и от опыта человечества, т. е. рассматривается материалистически.
И у самого Оствальда в массе случаев, даже вероятно в громадном большинстве
случаев, под энергией разумеется материальное движение.
Поэтому и произошло такое оригинальное явление, что ученик
Оствальда, Богданов, ставши учеником Маха, стал обвинять Оствальда не за то, что
он не выдерживает последовательно материалистического взгляда на энергию, а за
то, что он допускает (иногда даже кладет в основу) материалистический взгляд на
энергию. Материалисты критикуют Оствальда за то, что он впадает в идеализм, за
то, что он пытается примирить материализм с идеализмом. Богданов критикует
Оствальда с идеалистической точки зрения: "...Враждебная атомизму, но в
остальном очень родственная старому материализму энергетика Оствальда, - пишет
Богданов в 1906 году, - привлекла самые горячие мои симпатии. Скоро я заметил,
однако, важное противоречие его натур-философии: подчеркивая много раз
чисто-методологическое значение понятия: энергия, - он сам его в массе
случаев не выдерживает. Энергия из чистого символа соотношений между фактами
опыта у него то и Дело превращается в субстанцию опыта, в материю
мира"... ("Эмп.", кн. III, с. XVI - XVII).
Энергия - чистый символ! Богданов может после этого сколько
угодно спорить с "эмпириосимволистом" Юшкевичем, с "чистыми махистами",
эмпириокритиками и т. д., - с точки зрения материалистов это будет спор
между человеком, верящим в желтого чёрта, и человеком, верящим в зеленого чёрта.
Ибо важны не различия Богданова от других махистов, а то, что у них есть общего:
идеалистическое толкование "опыта" и "энергии", отрицание объективной
реальности, в приспособлении к которой состоит опыт человека, в снимке с которой
состоит единственно научная "методология" и научная "энергетика"....
"Материал мира для нее (энергетики Оствальда) безразличен; с
ней вполне совместим и старый материализм, и панпсихизм" (XVII)... - т. е.
философский идеализм? И Богданов пошел от путаной энергетики не по
материалистической, а по идеалистической дорожке... "Когда энергию
представляют, как субстанцию, то это есть не что иное, как старый материализм
минус абсолютные атомы, - материализм с поправкой в смысле непрерывности
существующего" (там же). Да, от "старого" материализма, т. е.
метафизического материализма естественников, Богданов пошел не к
диалектическому материализму, которого он в 1906 году так же не понимал,
как и в 1899 г., а к идеализму и к фидеизму, ибо против "методологического"
понятия энергии, против истолкования ее как "чистого символа соотношений между
фактами опыта", ни один образованный представитель современного фидеизма, ни
один имманент, ни один "неокритицист" и т. д. возражать не станет. Возьмите
П. Каруса, с физиономией которого мы достаточно познакомились выше, - и вы
увидите, что этот махист критикует Оствальда совершенно по-богдановски:
"Материализм и энергетика, - пишет Карус, - принадлежат безусловно к одной и той
же категории" ("The Monist", vol. XVII, 1907, № 4, p.
536<<*192>>). "Нас очень мало просвещает материализм, когда он
говорит нам, что все есть материя, что тела суть материя, и что мысль есть
только функция материи, а энергетика проф. Оствальда ничуть не лучше, раз он
говорит нам, что материя есть энергия, и что душа есть только фактор энергии"
(533).
Энергетика Оствальда - хороший пример того, как быстро
становится модной "новая" терминология и как быстро оказывается, что несколько
измененный способ выражения ничуть не устраняет основных философских вопросов и
основных философских направлений. В терминах "энергетики" так же можно выразить
материализм и идеализм (более или менее последовательно, конечно), как и в
терминах "опыта" и т. п. Энергетическая физика есть источник новых
идеалистических попыток мыслить движение без материи - по случаю разложения
считавшихся дотоле неразложимыми частиц материи и открытия дотоле невиданных
форм материального движения.
Знаете ли Вы, что электромагнитное и другие поля есть различные типы колебаний, деформаций и вариаций давления в эфире.
Понятие же "физического вакуума" в релятивистской квантовой теории поля подразумевает, что во-первых, он не имеет физической природы, в нем лишь виртуальные частицы у которых нет физической системы отсчета, это "фантомы", во-вторых, "физический вакуум" - это наинизшее состояние поля, "нуль-точка", что противоречит реальным фактам, так как, на самом деле, вся энергия материи содержится в эфире и нет иной энергии и иного носителя полей и вещества кроме самого эфира.
В отличие от лукавого понятия "физический вакуум", как бы совместимого с релятивизмом, понятие "эфир" подразумевает наличие базового уровня всей физической материи, имеющего как собственную систему отсчета (обнаруживаемую экспериментально, например, через фоновое космичекое излучение, - тепловое излучение самого эфира), так и являющимся носителем 100% энергии вселенной, а не "нуль-точкой" или "остаточными", "нулевыми колебаниями пространства". Подробнее читайте в FAQ по эфирной физике.
