Johann Kern, Stuttgart, jo_k@gmx.net
В примере с зеркалом кажется, что нет ничего легче, проще этого. Даже дети очень быстро понимают без посторонней помощи где действительность, а где только кажущееся изображение. Примеров лёгкого распознавания кажущегося много, но интерес, разумеется, представляют те случаи, где это распознавание удалось нелегко, и человечество до сих пор гордится людьми, сумевшими показать нам истинную картину кажущегося нам явления. Но есть и случаи прямо противоположные, и людей, стремящихся исказить действительную картину мира, поддерживают весьма влиятельные силы, не имеющие, казалось бы, никакого отношения к науке. Понять причину этого не менее важно, чем понять действительную ли картину мира мы видим, или же только кажущуюся.
Пожалуй, самый известный нам пример, это движение Солнца и Луны по небосводу. На первый взгляд совершенно одинаковые движения, но, оказывается, они скрывают различную сущность. Ещё древние греки догадались и смогли доказать, что Земля - это шар. Не только догадались, но и смогли измерить её размеры. Но в течение многих веков люди считали Землю неподвижной. Кое-кто предполагал, что Земля движется вокруг Солнца, но доказательства верности их догадки нам неизвестны.
Первым это доказал Коперник. В его времена было принято считать, что все небесные тела должны двигаться равномерно по окружности ввиду того, что всё в небе должно быть идеальным, а окружность — самая идеальная из известных нам замкнутых линий. В крайнем случае, небесное тело могло участвовать в нескольких круговых движениях одновременно. Это уже создавало большие возможности при попытке установить форму движения небесного тела, не всегда укладывавшегося в движение по окружности, тем более, равномерное.
Коперник как астроном неоднократно сталкивался с тем, что движение планет объясняется слишком сложно, и, тем не менее, не укладывается в наблюдаемую картину движения. Ему пришло в голову, что всё можно было бы объяснить гораздо проще, если предположить, что Земля подобна другим планетам, и движется вокруг Солнца. Он догадался, что видимое движение Солнца по небосводу — только кажущееся движение. Действительная же картина состоит в том, что любая точка поверхности Земли должна участвовать в двух круговых движениях, во вращательном движении вокруг некоторой земной оси, и в круговом движении Земли вокруг Солнца. Он догадался об этом, будучи ещё совсем молодым человеком. Всю оставшуюся жизнь он посвятил доказательству верности своей догадки и многократной проверке её правильности. Действительная картина движения не только позволяла хорошо объяснить все тонкости видимого нами кажушегося движения Солнца по небосводу, но и делала понятными наблюдавшиеся петлеобразные движения планет. Доказательство правильности его идеи требовало значительных математических вычислений, понять которые в то время могли далеко не все.
Следующие поколения астрономов смогли ещё более уточнить картину мироздания, добавив к двум «круговым» движениям Коперника ещё и третье — движение Солнечной системы вокруг центра нашей галактики, а затем и движение нашей галактики вокруг Центра Галактик. Но начало этому положил Коперник. Его шаг был самым трудным.
Кажущаяся картина почти всегда кажется нам поначалу реальной. Самое трудное, это догадаться, что она таковой не является. После этого могут быть начаты поиски реальной картины.
Древние греки заметили, что тело (повозка) движется до тех пор, пока на него действует сила. Предполагалось постоянное длительное движение тела (повозки), поэтому в их поле зрения не могло находиться летящее копьё, стрела или камень, движение которых только кратковременное. Все опытные данные, естественно, подтверждали правильность мнения древних греков. Всё это длилось более полутора тысяч лет. Но вот пришли времена перемен, и Галилей заметил, что древние греки кое-чего не заметили. Этим оказались силы трения. Если их учесть, то мнения древних греков переворачиваются с ног на голову. Их утверждения являются кажушимися истинами. В действительности оказывается, что тело находится в состоянии покоя или равномерного движения (по прямой), пока на него не подействует сила. Учёт силы трения позволил перевернуть с ног на голову и другое утверждение древних греков: тяжёлое тело падает быстрее лёгкого. Правильность этого утверждения тоже только кажущаяся. Галилей выкачал из стеклянной трубки воздух, и вдруг оказалось, что лёгкое пёрышко падает также быстро, как и камень.
Галилей провёл эксперименты, позволившие ему сказать , что ускорение а тела массой m под действием силы F пропорционално величине силы F и обратно пропорционально массе m:
Из этого уравнения выводятся все остальные законы, называющиеся ныне законами Ньютона. Ньютон не присваивал себе авторства этих законов. Ему их приписали лживые СМИ, прославляющие везде, где можно и где нельзя, евреев, приписывающие все заслуги евреям. Ньютон был евреем. Ну, значит законы Ньютона. (Речь идёт только о законах механики. В других случаях Ньютон не всегда был таким безгрешным)
Галилей хорошо знал систему, предложенную Коперником и даже сильно пострадал за её пропаганду. Но можно ли сказать, что Галилей был последователем Коперника и сумел использовать метод распознавания действительной картины кажущегося явления, использованную Коперником, для решения своих задач? Увы, нельзя. Галилей совершенно самостоятельно сумел распознать, что система взглядов на механику древних греков является кажущейся. Применить опыт Коперника для решения задач, решавшихся Галилеем, на мой взгляд, было невозможно.
Тело из тяжёлого материала тонет, из лёгкого не тонет. Эта истина была известна человечеству много тысячелетий. Но при постройке судов эта истина была почти не применима. Тем не менее, люди строили лодки и корабли. Но так как они строили их чисто интуитивно, без расчётов, нередко случалось так, что корабль, спущенный на воду, переворачивался и тонул. Где здесь кажущееся и где действительное? Почему одно тело остаётся на плаву, а другое — нет?
Люди стали понимать это якобы после знаменитиги купания Архимеда в ванной, из которой он выскочил с криком: «Эврика!» - «Нашёл!»
Что же он нашёл? Архимед, принимая ванну, сделал открытие: тело теряет в своём весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость. Причём это утверждение справедливо и для любой части этого тела. Последнее было главным и позволяло силы, действующие на судно, разбивать на систему сил, что позволяло рассматривать различные задачи, возникающие при проектировании судна. Архимед понял истинную картину явления и мог теперь нарисовать схему сил, действующих на корабль. Тело плавает в воде по той причине, что вытесненный им объём воды равен весу тела. А судно не опрокидывается в воде по той причине, что при его наклоне в воду погружается большая часть корабля, чем с обратной стороны выходит из воды. Или же, что при этом поднимается его центр тяжести. Архимед своим открытием дал более ясное понимание сил, действующих со стороны воды на судно. Он прояснил картину действия сил, которая до этого была неясной. После этого стало понятно, что корабли можно строить из любых материалов. Дело оказалось не столько в лёгкости материала корабля, сколько в форме его подводной части, в том числе и при допустимых наклонах корабля, а также в распределении веса частей корабля и его грузов. Стало возможным рассчитывать остойчивость кораблей (не у-, а о-стойчивость!) и правильно распределять на нём грузы. Интуитивно это знали все строители лодок и кораблей, но выразить эту истину словами они не могли, и потому не могли рассчитывать корабли. После открытия Архимеда стало возможным расчитывать не только надводные суда, но и подводные, а также дирижабли.
Но помогло ли это достижение Архимеда при поиске истинной картины явления в других случаях, например, жившему гораздо позже Копернику при его поиске истинной картины мироздания, или ещё чуть позже, Галилею при установлении законов механики? Нет, не помогло. Им пришлось решать свои проблемы совершенно независимо от нового знания, найденного Архимедом.
Похоже, что общего метода, помогающего понять сущность какой-либо проблемы, просто не существует. О том, что в данном вопросе есть какое-либо недопонимание, надо всегда догадаться самому.
Мы вкратце рассмотрели три известных всем случая решения проблем, сильно продвинувших человечество в познании природы, в решении задач, стоявших перед человечеством. Мы убедились, в частности, в том, что решение этих задач оказывает разве что моральную поддержку будущим исследователям, которым придётся столкнуться с подобными проблемами. Сам их опыт решения проблемы вряд-ли сможет помочь будущим исследователям кажущейся картины явления. Стали ли мы умнее от этого?
Да, стали. В этих трёх случаях наблюдается нечто общее, присущее всем задачам.
Коперник, сделав своё предположение о том, что мы видим только кажущуюся картину мироздания, поняв, что Земля должна двигаться вокруг Солнца, сумел более ясно представить картину мироздания. Он смог лучше объяснить не только видимую (кажущуюся) картину движения Солнца по небосклону, но и почему меняются времена года, почему Солнце каждый день пересекает небосклон по несколько иному пути, смог объяснить кажущееся петлеобразное движение планет тем, что находясь на различных участках траектории Земли вокруг Солнца, мы по разному видим угловое перемещение планет, которые, конечно же, не останавливаются в своём движении по своей орбите, а постоянно продолжают своё движение в одном и том же направлении.
Галилей, создав свои законы механики, мог объяснять не только известное движение тел с точки зрения древних греков, но и новые движения, неизвестные древним грекам и необъяснимые с их точки зрения. Он мог объяснить и движение повозки и гипотетическое движение тела по инерции при отсутствии сил, воздействующих на тело. Он мог объяснить и медленное падение перышка в воздухе и его быстрое падение в трубке, из которой выкачали воздух.
Архимед, поняв действительное распределение сил, действующих на тело, погружённое в воду, мог не только понять, будет ли оно плавать, но и мог понять, в каком положении оно будет плавать, не будет ли оно опрокидываться при волнениях на море, и какой запас у него плавучести. Он мог дать совет, какую форму надо придать судну, чтобы оно не опрокидывалось, и как надо размещать грузы.
Во всех трёх случаях мы имеем более ясную картину и уверены в её большем соответствии действительности по сравнению с имевшимся ранее представлением.
Получив эту убеждённость, рассмотрим ещё пару менее известных случаев.
После открытия Галилеем законов механики, астрономия получила возможность не только искать истинное устройство мироздания, но и стало пытаться понять, почему всё устроено именно так, а не иначе. Многие поняли, что планеты должны притягиваться Солнцем. Но найти форму закона всемирного тяготения довелось Ньютону. А вот ответить на вопрос, почему и как космические тела могут притягивать друг друга на таких огромных расстояниях, никто не мог. Всем были известны и понятны силы близкодействия, возникающие при непосредственном контакте тел друг с другом. Силы, действующие между планетами и Солнцем, были силами дальнодействия, силами бесконтактными. Эти силы были никому не понятными, то есть, необъяснимыми. Многие обвиняли Ньютона в том, что он внёс в физику элементы чуда, неприемлемые в науке. Но в то, что силы тяготения между космическими телами действительно существуют, верили все.
Для того, чтобы как-то объяснить силы дальнодействия, вспомнили об идее древних греков, предполагавших наличие некоего эфира в пространстве между космическими телами. Он должен был стать передаточной средой. Но каковы свойства этого эфира? Предпринятые многими расчёты приводили к самым противоречивым результатам, не увязывавшимися с существующим опытом.
Идею эфира муссировали более ста лет, пока в начале 20-го века некто Эйнштейн, ставший отцом догматического направления в физике, не объявил эфир несуществующим. После этого говорить об эфире стало неполиткорректно.
Эфир стал запрещённой темой. Это означает, что в науку снова проникли методы, ничего общего не имеющие с наукой, методы, существовавшие в средневековье под давлением авторитета церкви, которая не собиралась терпеть несколько взглядов на один и тот же вопрос.
Для науки же это означает смерть, застой, тухлое болото. Почему нельзя было предполагать, что Эйнштейн при решении своей задачи в чём-то ошибся и потому пришёл к неправильному выводу? Но Эйнштэйн, подобно английской королеве, оказывается, не мог ошибаться.
Открытие закона всемирного тяготения не остановило развитие науки, не прекратило появление новых направлений. Многие исследователи занимались изучением электрических явлений, создавалась теория электростатики. Электрические силы оказались во многом похожи на силы гравитации, в частности, они тоже оказались дальнодействующими. Это с одной стороны подлило масла в огонь споров о природе дальнодействия, с другой стороны многие стали привыкать к дальнодействующим силам, считая их чем-то нормальным, не имеющим никакого отношения к чудесам.
В частности, на основе экспериментов, а эксперименты — это якобы «разговор с богом», было создано понятие об электрических полях, которые для одиночных зарядов выглядят таким образом:
«Правильности, т. е. реальности картины электрических полей, показанных на рис. 5-1 верили все в течение более двухсот лет, в том числе и отцы догматической физики, появившейся в начале 20-го века. Но действительно ли эта картина реальная?
- Обратите внимание на стрелки, которыми снабжены линии электрического поля. Они означают некоторое движение: втекание или вытекание - частичек электрического поля.
- Да, ну и что?
- Из конечного объёма не может вечно что-то вытекать. В конечный объём не может вечно что-то втекать...
- Школьная задача о двух бассейнах...
- О двух или об одном — не имеет значения. Бассейн когда-нибудь опустеет или когда-нибудь переполнится. Вечно подобное длиться не может.»[1]
Если мы видим в природе нечто противоречивое, надо исходить из того, что мы обманываемся. Например, мы видим явление не действительное, а только кажущееся.
Должно существовать нечто, некий поток частиц, который эти кажущиеся нам картины (рис. 5-1) симулирует, порождает. В книге [2] рассказано о том, каким этот поток может быть и какими свойствами должны обладать его частицы. Это позволило, в частности, представить электрические силы как силы близкодействия, и показать, что такими же можно представить и силы гравитации. Истинный поток частиц, с помощью которого можно моделировать появление картин, соответствующих рис. 5-1, является, как следует из книги [2], своего рода эфиром. С его помощью удалось непонятные силы дальнодействия представить как силы близкодействия. Но найденный эфир оказался только частично таким, каким его представляли. Он не является передаточной средой. Он обладает многими другими свойствами, чем те, о которых догадывались ранее различные исследователи. Кроме того, он оказался во многом всем нам хорошо известным. Частицы эфира оказались тождественными частицам электрического поля. Но сами эти частицы приобрели несколько иные свойства.
Таким образом, в этой главке мы ещё раз рассказали о кажущемся и истинном явлении, а именно о кажущейся картине электростатики и о том, какой она, возможно, является в действительности, и о её связи с неким потоком частиц, которые можно назвать частицами эфира. Этот эфир не был найден ещё в 18 столетии только по той причине, что никто не удосужился критически посмотреть на построенную на основе эксперимента картину электрических полей одиночных зарядов.
Хотя никто не говорил о том, что экспериментально установленная картина электрических полей (рис. 5-1) является действительной, но с ними обращались так, как будто они таковыми являются. Когда обсуждалась правильность уравнений Максвелла, никто не говорил о том, что они неправильны хотя бы уже на том основании, что в них учитывается кажущаяся картина электростатики. Этим самым всем внушалась мысль о том, что эта картина именно реальная. Чем больше мы верили в реальность известной нам картины электрических полей, тем менее доступной становилась дверца, ведущая к возможности открытия того, что принято называть эфиром. Того, что позволяет дальнодействующие силы свести к близкодействующим.
Очень многие искали возможность объяснить возникновение электрических сил притяжения и отталкивания. Но никому не приходила в голову святотатственная мысль о том, что сама картина этих полей, такая, какой её представляют, мешает найти схему, которая бы позволила объяснить возникновение сил как притяжения, так и отталкивания между электрическими зарядами. И тем более, никому не приходило в голову, что эта картина в своей основе невозможна.
С тем, что мы знаем из эксперимента, спорить, конечно, ни в коем случае нельзя. Это знают все теоретики. С их точки зрения эксперимент, конечно же, является «разговором с богом». Но всегда ли мы правильно понимаем божественные намёки?
С результатами эксперимента, конечно, же, спорить нельзя. Но очень даже можно спорить с толкованием этих результатов. В толковании результатов часто бывают скрыты очень многие ошибки. Результаты эксперимента, их толкование, в любом случае должны согласовываться с известными азбучными истинами. Если это не получается, то надо исходить из того, что результаты эксперимента истолкованы неправильно. Перед нами может быть картина не действительная, а кажущаяся. Этим самым может открываться совершенно новое направление исследований.
Когда мы находим истинную картину явления вместо кажущейся, мы должны лучше понимать и кажущуюся картину. Такой вывод был сделан выше, в предыдущих главах данной статьи. Так ли это и в данном случае?
Несколько столетий не затихали попытки найти магнитные монополи, подобные электрическим полюсам. Электрические монополи по книге [2] также оказались кажущейся картиной. Поиск магнитных монополей теперь можно прекратить.
Все дальнодействующие силы, как электрические, так и гравитационные, были сведены к близкодействующим. Теперь можно быть ещё более уверенным, что если мы видим дальнодействующие силы, то перед нами картина кажущаяся. Но это вовсе не означает, что мы сразу же поймём, какова же картина действительная. Этим я хочу обратить внимание, например, на магнитные силы, на силы взаимодействия электрических токов.
Понять, что перед нами только кажущаяся картина, подчас бывает очень трудно. Надо не только понять, что что-то не так, но надо и догадаться, как всё выглядит на самом деле. На это способен, разумеется, далеко не каждый. Для этого надо быть очень уверенным в себе человеком. Велик риск попусту потерять многие годы жизни на поиск доказательства, которое, возможно, не существует. Но велика и честь.
Но в процессе поиска истины, новых законов природы, может происходить и нечто совершенно противоположное. Начнём издалека.
Представим себе поезд, который точно равен по длине платформе, на которой мы стоим. Мы в этом могли убедиться, пока поезд стоял у платформы. Теперь поезд даёт задний ход и удаляется от платформы на 3-4 километра. После этого он разгоняется и на полной скорости пролетает мимо нас. Мы знали, что это случится, и в тот момент, когда задняя кромка поезда поровнялась с задним краем платформы, мы, стоя у этого края, делаем снимок поезда и платформы. Смотрим на снимок и видим, что поезд немного короче платформы...
Все мы знакомы с теорией относительности Эйнштейна, и нас этим результатом не удивишь. Но нас просят ответить на вопрос: это наблюдение кажущееся или действительное?
- Простите, речь идёт о том, что мы все видели, или же о том, что мы видим на снимке?
- Разумеется, только о том, что мы видим на снимке.
- Я думаю, что если речь идёт о снимке, то это наблюдение, конечно же, действительное. Фотоаппарат соврать не может, и ему ничто не может казаться. То, что видит фотоаппарат, это реально.
Если бы на этот вопрос можно было бы так легко и таким образом ответить, то с помощью серии снимков мы бы в течение всего только одних суток доказали, что Коперник неправ, и что Солнце вращается вокруг Земли. Увы, фотоаппарат очень часто видит то же самое, что и мы, смертные. Он не может помочь отличить кажущееся от действительного.
Чтобы не путаться в теоретических вопросах, которые могут оказаться очень сложными, мы, чтобы ответить на этот вопрос, проведём мысленный эксперимент в соответствии со статьёй [3].
Представим себе два равных по величине равносторонних плоских треугольника ABC и A1B1C1. Плоскости треугольников находятся на расстоянии R от общей (неподвижной) оси вращения, вокруг которой они могут вращаться независимо друг от друга. В начальном положении треугольники находятся в одной плоскости, прямые AB и B1A1 параллельны, (почти) соприкасаются друг с другом, а точки C и C1 находятся друг против друга (рис. 6-1).
Мы собираемся привести эти треугольники во вращательное движение. Направление их начального будущего движения совпадает с направлением прямых AB и B1A1, и показано стрелками. Радиус R представим очень большим (астрономических размеров).
Снабдим все угловые точки треугольников одинаковыми заранее синхронизированными часами, а треугольник ABC ещё и наблюдателями с фотоаппаратом (наблюдателей будем обозначать одинаково с обозначением точек, в которых они находятся) и начнём вращать оба треугольника с одинаковым ускорением в противоположные стороны. (Направление начального движения показано на рис. 6-1 стрелками.) При достижении определённой заранее договорённой линейной скорости v/2 ускорение прекращается и оба треугольника вращаются далее с одинаковой по величине угловой скоростью. Когда-нибудь, по истечении весьма длительного промежутка времени прямая AB снова совпадёт с прямой B1A1 в том же месте пространства, из которого начиналось их движение. В этот момент все наблюдатели делают снимки обоих треугольников (наблюдатель в точке C делает снимок в тот момент, когда видит прямую AB снова совпадающей с прямой B1A1). Снимки наблюдателей A, B и C показаны на рис. 6-2, 6-3 и 6-4. С точки зрения этих наблюдателей треугольник A1B1C1 является движущейся системой координат, перемещающейся с относительной скоростью v. (Для любого достаточно короткого промежутка времени движение треугольников можно считать прямолинейным)
На рис. 6-2 находится снимок наблюдателя C. На его снимке совпадают прямые AB с B1A1, показания часов в точках A,B, B1 и A1 совпадают. Это естественно. Наши треугольники в начале путешествия получили синхронизированные часы и двигались в любой момент с одинаковой скоростью, но только в различном направлении. Естественно принять, что течение времени и возможное изменение длин не зависят от направления движения. Показание часов в точке C1 отстаёт и сама точка C1 смещена назад. Это оттого, что свет из точки C1 идёт дольше, чем из точек A, B, B1 и A1. Но то, что происходит в точке C1, не имеет никакого значения для нашего опыта. Нас интересуют только прямые AB и B1A1.
На снимке из точки A (рис. 6-3) прямая B1A1 оказывается короче прямой AB. Но из снимка на рис. 6-2 мы уже знаем, что нам это только кажется: пока свет из точки A1 шёл к точке A, точка A1 дошла до точки B.
На снимке из точки B (рис. 6-4) прямая A1B1 оказывается длиннее прямой BA. Но из снимка на рис. 6-2 мы опять-таки знаем, что нам и это только кажется: пока свет из точки B1 шёл к точке B, точка B1 дошла до точки A и показания часов в точке B1 совпали с показаниями часов в точке А.
Итак, мы сделали 3 снимка и получили 3 различных результата. Но в этом нет ничего удивительного. Во всём виновато время, необходимое для того, чтобы дойти до фотоаппарата. Только снимок 6-2 подтвердил заранее предсказанные результаты нашего в общем-то очень банального эксперимента. Но здесь свет идёт из нужных точек до фотоаппарата за один и тот же промежуток времени, и потому нет никаких видимых искажений.
В статье [3] этот мысленный эксперимент был сделан только для того, чтобы показать, в какую большую лужу сел А. Эйнштейн со своей «теорией относительности» [4]. Совершенно очевидно, что снимок 6-3 качественно повторяет результат, полученный Эйнштейном в начале своей «эпохальной» статьи. Его результат только кажушийся. Эйнштейн в этом месте своей статьи мог сказать: докажем, что это результат действительный, а не кажушийся. Но для того, чтобы сказать такое, он должен был хотя бы предполагать, что, возможно, в его расчётах вовсе не всё так ясно, как ему это показалось. Были ли у него основания предполагать, что он вычислил кажущуюся, а не действительную картину явления?
Таким основанием было, пожалуй, только единственное. Он получил результат, который до него не получал никто. Он должен был проявить осторожность, и не кричать сразу на всю Ивановскую о том, что он открыл новые законы природы. Он должен был бы хотя бы сказать себе: «А что произойдёт, если я возьму не убегающую от меня систему координат, а систему, которая несётся в мою сторону?» После этого, он, возможно, провёл бы весь мысленный эксперимент по статье [3]. Но тогда он получил бы результат, который не стоит выеденного яйца. Он мог бы разве что написать о том, что с помощью вычислений, оказывается, можно получить картину, которая не имеет никакого отношения к реальности.
Он же по наивности принял кажущееся за действительное.
Здесь этот эксперимент приведён ещё раз, чтобы показать, что с помощью вычислений можно выявить не только действительную картину мира, как это сделал в своё время Коперник, но и получить картину кажущуюся, чего «добился» Эйнштейн. И мы увидели, что если вычисления заменить снимком из точки А (как раз в этой точке находился при своих вычислениях Эйнштейн), то этим также делу не поможешь. Только при наблюдении из точки С можно установить истину, заключающуюся в том, что относительное равномерное движение отрезков не изменяет их относительных длин. (Но кому могла прийти в голову потрясающая идея о том, что подобное относительное изменение длин возможно? - до мысленного эксперимента Эйнштейна?)
Коперник провёл многостороннюю проверку своей идеи, а Эйнштейн рассмотрел свою высосанную из пальца «проблему» только с одной стороны. Всё относительно. Всё зависит от точки зрения, в данном случае — в буквальном смысле этого слова. Эйнштейн выбрал такую точку, из которой всё видно как в кривом зеркале, и возомнил, что с помощью математики можно устанавливать новые законы природы, исходя из банального наблюдения движущейся системы координат. У него было, по-видимому, очень развито самомнение, и он не удосужился рассмотреть свой мысленный эксперимент хотя бы с разных точек зрения.
Но дело не только в этом. У Эйнштейна на было знаний Начал физики, о чём уже рассказывалось в статье «Неуловимое время». У него не было физического чутья, и он не мог понять, что время, как координата, абсолютно не обладает теми свойствами, которыми обладает координата длины. Со временем надо быть очень осторожным, чтобы не попасть впросак. У нас есть только три измерения. Математики могут резвиться сколько угодно, придумывая многомерные пространства, но физики не должны забывать о том, что существуют только три измерения. Нет, и не может быть координаты времени, равноправной с математической точки зрения с пространственными координатами, как и нет и не может быть параллельных пространств.
Мы видим разницу между фундаментальностью Коперника и Эйнштейна: Коперник потратил всю свою жизнь на многочисленные перепроверки своей идеи, а Эйнштейн потратил много лет жизни, чтобы добиться Нобелевской премии и найти управу на своих многочисленных критиков. На проверку своих ошибок, которыми пестрят его работы, и особенно его «теория относительности», у него просто не было времени. Коперник разрушил церковную догму, а Эйнштейн всячески способствовал созданию новой догмы, лежащей теперь в основе еврейского самовосхваления.
Посмотрите, какой контраст. Против книги Коперника ополчилась на многие века церковь, не имеющая никакого отношения к науке, но её защищали многие выдающиеся учёные, жившие после Коперника.
«Теорию относительности» защищали почти все академии наук, запрещавшие вопреки научной этике публиковать работы, опровергающие теорию относительности, но о ней пренебрежительно отзывались почти все именитые учёные 20-го века.
О «теории относительности» защитники Эйнштейна любили говорить, что её «не каждый может понять». Но мы вот, практически не применяя математики, сумели убедиться, что это Эйнштейн «не мог понять» какую картину он видел, действительную или кажущуюся. Похоже, в своём самомнении, он даже не подумал об этом.
Но в лужу сел не только Эйнштейн. Из-за его восхваления в ней будут сидеть все его сторонники, вся догматическая физика, проповедуемая не научными, а административными насильственными методами — такими же, какими действовала церковь против книги Коперника. Евреи, превозносящие своего «гения всех времён и народов», окажутся скоро перед фактом того, что над ним(и) будут смеяться все школьники.
Но радоваться этому рано. Этого ещё надо добиваться. В связи с этим мне хотелось бы высказать ешё одну мысль, одно предположение. Геоцентрическая система Птолемея не была последним словом науки уже в момент её появления. Возможно, её поддерживали такие же силы, какие уже более 100-а лет поддерживают «гений» Эинштейна и его сородичей. Этой проблемой хорошо бы заняться историкам.
Геоцентрическая система Птолемея появилась почти одновременно с христианством, приведшим к регрессу науки и длительному подавлению любой мысли, противоречащей христианским догмам. Возможно, только вследствие этого, система Птолемея продержалась полторы тысячи лет. Не хотелось бы думать, что и «систему Эйнштейна» человечеству придётся терпеть столь же долго. Но уже более ста лет эту систему поддерживают медийные монополисты и заставляют изучать её в школах и университетах. Причём не по первоисточнику, а в изложении, не дающем возможности заметить допущенные им ошибки.
Во времена Птолемея евреи через пропаганду христианства внушали миру, что они якобы являются избранным богом народом. В наше время посредством превозношения Эйнштейна и еврейской физики они пытаются внушить всему миру идею о том, что евреи намного умнее других. Но оказывается, что назвать себя умными гораздо легче, чем доказать это.
Как и во времена Птолемея это не было безобидным бахвальством. Тогда, как и сейчас это было связано с извечным стремлением евреев управлять миром. Возникло же это стремление и убеждённость в своём превосходстве из утверждений «религии», которая на самом деле является уставом преступного тайного общества [5]. Было бы наивно ожидать, что сообщество бандитов (группа преступников, действующая совместно, называется бандитами) станет действовать убеждением или проявлением примерного поведения. Все, кто заражён воспитанием в синагоге, может стремиться только к тоталитарности, только к принуждению силой.
Кто должен положить этому конец? Только мы с вами.
То, что Эйнштейн перепутал в своей «теории относительности» кажущееся с действительным — вполне простительный грех. С каждым могло бы случиться. Но его следующая «работа», в которой он «с непередаваемым изяществом» «разрешил» проблему фотоэффекта, уже никак не может считаться следствием просто ошибки. В этой своей «работе» он пренебрёг законом сохранения импульса, никак не объяснив своего поступка и даже не упомянув этого закона. Именно это пренебрежение позволило ему «решить» проблему фотоэффекта. Если исходить из того, что он был плохим студентом, то это вполне могло случиться. Но как объяснить, что эту статью напечатали во вполне уважаемом в то время научном журнале? Или ещё того хлеще — ему за эту «работу» дали Нобелевскую премию!!! (Он получил её не за «терорию относительности», как многие считают, нет. Но в своей речи лауреата он говорил именно о теории относительности, а не о фотоэффекте, нарушив этим правила проведения этой церемонии. За все годы вручения этой премии он был, кажется, единственным, кто позволил себе такое нахальство. Этим самым он делал вид, что получил премию за свою «теорию относительности»). Поверить в то, что за полтора десятка лет, прошедших до присуждения премии, никто не заметил эту ошибку, просто невозможно.
Объяснение единственное: в физике, в мире науки, что-то произошло, что не имеет разумного объяснения. Если не говорить о политическом объяснении. А оно таково: еврейский каганат стал влиять не только на многие правительства, но и на Королевские и прочие Академии Наук.
Мне хотелось бы только ещё отметить, что в этой «работе» Эйнштейна появилась мысль о наличии частицы света, получившей позже название фотона или кванта света. Читатель может себе представить, насколько «обоснованной» была эта мысль.
Через несколько лет после этой статьи Эйнштейна появилась статья «создателя квантовой физики» Бора, в которой он тоже пренебрёг законом сохранения импульса. Разумеется, тоже без каких-либо объяснений. Это позволило ему «объяснить» «спектры атомов». Но в своём неуважении к основам науки он пошёл дальше Эйнштейна: он ввёл «разрешённые» орбиты движения электронов вокруг ядра, ничем их не объясняя. В модели атома Бора всё происходит без причины. Это третье нарушение основ науки. С помощью этих нарушений была создана «квантовая физика».
Позже о квантовой физике рассказывалось, что «в течение первых двенадцати лет она не могла объяснить ничего кроме спектров атомов». Точнее было бы сказать, что она вообще ничего объяснить не могла, так как пренебрежение законом сохранения количества движения нельзя назвать объяснением спектров атомов.
В квантовой физике противоречия лезут из всех дырок. «Ничего страшного, мы не будем их замечать!» - решили потакатели «высокоодарённого» «физика».
Бор, естественно, тоже получил Нобелевскую премию.
С тех пор в физике и в науке стало твориться невообразимое. Иначе, как диктатурой «еврейской научной мысли» это назвать, пожалуй нельзя. Любой эксперимент, любая теоретическая работа должны соответствовать «теории относительности» или «квантовой физике». То есть, хотя бы не противоречить им. Или толковаться так, как будто они не противоречат, а лучше — подтверждают. Тогда можно печататься и получать научные звания.
Конечно, это трудно назвать наукой. Сплошная научная фантастика. Но фантастика со своими табу — ни в коем случае нельзя перечить Эйнштейну или Бору.
Конечно, это никак нельзя назвать попыткой найти действительную картину на фоне кажущейся. И даже не внедрением кажущихся картин вместо действительных. Это даже не дом сумасшедших.
В еврейской «религии», как известно, главным законодателем является даже не бог, а раввины. Раввин не может ошибиться. То, что сказал один раввин, не может опровергать другой раввин. Раввины должны искать выхода из ляпсуса, сказанного ранее другим раввином. Один раввин сказал, что еврей в субботу не имеет права отдаляться от своего дома более, чем на два километра. Как в этой ситуации еврей может эмигрировать в Америку? Другой раввин «в ответ» на это сказал, что «дом еврея там, где находится его горшок с едой». С тех пор еврей может ехать куда угодно, но он должен иметь с собой горшок с едой. Не удивлюсь, если теперь, во времена интернета, их горшок с едой стал виртуальным.
Так что я хотел этим сказать? Современный физик-теоретик (по определению еврей) может позволить себе любую ошибку. Её не надо ни исправлять, ни извиняться за неё. Но он не должен перечить своему предшественнику, если он тоже еврей. В полном соответствии с талмудом.
Таким образом, современная «физика», это физика «раввинов» - «физика» освящения ошибок предыдущих «физиков».
Тоталитарная залгавшаяся физика.
Маленькая ложь порождает большую. И рано или поздно — жизнь становится невыносимой.
|
|
 |
