под общей редакцией научного руководителя РФЯЦ ВНИИЭФ академика РАН В.Н. Михайлова
Институт стратегической стабильности Федеральное агентство по атомной энергии (Росатом).
Федеральное управление медико-биологических и экстремальных проблем при Министерстве здравоохранения и социального развития Российской Федерации
Запрещается любым способом воспроизводить, передавать, распространять или использовать в коммерческих целях настоящую публикацию.
ЧАСТЬ 2. ВОСПОМИНАНИЯ НОВОЗЕМЕЛЬЦЕВ
АДУШКИН В.В., АХАПКИН В.П., БАРКОВСКИЙ Е.Н., ГАЛСТЯН И.А., ГАРНОВ В.В., ГОЛЛЕР Е.Э., ГОРНОВ В.В., ГОРБЕНКО Б.З., ГУСЬКОВА А.К., ЗОЛОТУХИН Г.Е., КАТРАНОВ Ю.С., КАТРАНОВА Г.И., КАУРОВ Г.А., КИСЕЛЕВ В.М., КОВАЛЮКОВ А.К., КУДРЯВЦЕВ Г.Г., ЛОМОВЦЕВ Е.М., ЛЕПСКИЙ В.И., МИХАЙЛОВ В.Н., МАТУЩЕНКО А.М., МОРОЗОВ Ю.М., НАДЕЖИНА Н.М., ОВСЯННИКОВ Г.А., ПАСЕЦКИЙ В.М., РАЗОРЕНОВ А.А., СЕРГЕЕВ Н.Д., СМИРНОВ Ю.Н., ТИМОФЕЕВ В.А., ТРУТНЕВ Ю.А., УСПЕНСКИЙ С.М., ХАХИН Г.В., ХРИСТОФОРОВ Б.Д., ЦАУБУЛИН В.А., ЦЫКАНОВСКИЙ В.И., ЧУМАЧЕНКО Г.С., ШИТИКОВ Е.А
САМАЯ СЕВЕРНАЯ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
Г.И. Катранова
Я родилась 1935 году в городе Ленинграде в семье инженерно-технических работников. В сентябре 1941 года с мамой и младшим братом была эвакуирована сначала в Орехово-Зуево Московской области, а потом в город Томск.
В сентябре 1945 года вернулась в город Ленинград. В 1946 году отец был назначен начальником производства на Гатчинский завод бумагоделательного оборудования, и до 1958 года моя жизнь была связана с городом Гатчина.
Здесь в 1952 году я окончила с золотой медалью среднюю школу, в 1956 году Ленинградский государственный педагогический институт имени Герцена с красным дипломом. Была направлена на работу преподавателем математики в Гатчинскую среднюю школу. В январе 1958 года была приглашена преподавателем математики в Высшее военно-морское училище радиоэлектроники имени А.С. Попова, которое также находилось в Гатчине. При училище были Высшие специальные офицерские классы (ВСОК). Там то я и познакомилась с лейтенантом Катрановым Ю.С., который горячо меня убеждал никогда не выходить замуж за морского офицера. А потом сделал мне предложение. Раздумывала недолго и в результате 12 октября 1958 года зазвучал марш Мендельсона. Свою чисто русскую фамилию - Ефремова - я сменила на какой-то гибрид. “Кат” и по-украински и по-белорусски - палач. “Катран” - черноморская акула и ковыльная трава Приднепровских степей.
После окончания ВСОКа мужа направили в ГДР начальником поста наблюдения и связи. Жизнь в лесу. В 4-х километрах от границы с ФРГ. 12 матросов. Ближайший русский гарнизон - в 25 км, романтики хоть отбавляй, но такая романтика быстро надоедает.
В 1960 году нас переводят в Лиепаю. Муж - преподаватель учебного отряда. Я - преподаватель математики в средней школе. 18 сентября 1960 года рождается сын, получаем громадную комнату в 26 квадратных метров. Налаживается быт и тут, в июне 1961 года, муж получает предложение служить на полигоне по испытанию какого-то нового оружия.
Я была против, но муж сумел убедить меня в необходимости переезда к новому месту службы. В марте 1962 года муж уехал и из Архангельска сообщил, что отправляется на Новую землю. Понять что-нибудь из его писем было невозможно. В сентябре 1962 года пришел вызов и на меня. Из него я поняла, что принята на работу в 21 отделение заочной школы при Архангельском областном отделе народного образования.
В ноябре 1962 года были оформлены все документы. Сынулю я оставила на попечение своих родителей, которые перебрались из Гатчины в город Выборг. Расставаясь с сынулей, пролила море слез. Ведь даже предположить не могла, когда я его снова увижу. Взять же его с собой было нельзя, приезд без детей строго оговаривался в документах.
Не могу не вспомнить теплым словом сотрудниц мужа по отделу в институте. Они прислали мне подробный перечень вещей, которые необходимо было взять с собой.
Очень плохо переношу качку. Укачивает меня в автомобиле, автобусе, троллейбусе. О самолете я уже не говорю. Мне очень повезло, что за три года жизни на Новой земле мне ни разу не пришлось совершить морское путешествие. Дело ограничивалось самолетами. Что из этого однажды получилось, я расскажу в дальнейшем.
18 ноября 1962 года я села в Архангельске в аэропорту Соломбала в самолет, взлетели, небольшая стоянка в Амдерме. Взлет и приземление в Рогачево. Здесь полностью властвует зима. Выхожу из самолета. Муж не встречает, да и никто не встречает. Мгновенно отморозила нос и пальцы на руках. Раздаются крики: «Кто в Рогачево - садитесь в ГТС». Военный, который проверял документы, видя мою растерянность, все обстоятельно объяснил. Плохо помню путешествие на ГТС, так как после самолета неважно себя чувствовала. Поместили меня на какие-то чемоданы, было очень душно, сильно трясло и стоял страшный скрежет.
Высадили нас у Дома офицеров. Чуть в ГТС не уехал мой чемодан. Мужа нет. Из всех приезжих осталась я и еще какая-то молодая женщина. Мы уже были готовы разреветься. Подошел высокий военный (как выяснилось потом - майор, начальник автобазы), который выведал наши беды, предупредил дежурного по Дому офицеров, куда он нас увел, забрал чемоданы и разместил в своей комнате в общежитии. Мгновенно на столе появился чай, кофе, печенье, шоколад и такое количество дорогих шоколадных конфет, что ими можно было накормить человек 20, а не пару измученных и замерзших женщин, брошенных мужьями на произвол судьбы. С нашим спасителем я потом несколько раз встречалась в Доме офицеров. С большим удовольствием с ним танцевала, а он шутливо называл меня сестренкой.
Вдруг открывается дверь и в комнату вваливается нечто невообразимое. Очень толстая фигура в длинной, блестящей черной кожей шубе, с красным, как из парилки, лицом. Я привыкла видеть мужа довольно стройным, а тут какой-то ходячий шкаф. Только когда этот ходячий шкаф снял шапку, я в нем узнала своего мужа. Он, оказывается, знал о моем прилете, но не мог вовремя выбраться из зоны. Все недоразумения быстро разрешились. Снова непродолжительная поездка на ГТС и я оказалась в собственной квартире, которая состояла из комнаты и кухни в одной половине финского домика. Стоял этот домик почти последним на главной улице. За ним были только два 5-и этажных блочных дома, а дальше расстилалась тундра.
В нашем домике не было парового отопления. Была печка. Вечером мы квартиру жарко натапливали, а за день, пока мы были на работе, тепло улетучивалось. Один раз, очищая дорогу, проходящую у нас под окнами, мощная снегоочистительная техника комьями льда и снега переколотила у нас оконные стёкла. При первой же возможности мы переехали ближе к центру поселка, в комнату в 3-х комнатной квартире, где было паровое отопление, холодная вода, ванна с водогрейной колонкой. Но все это было потом.
Утром меня муж познакомил с директором заочной школы Трубниковой Т. и Виноградовой Н.Г. - женой сослуживца. Она была выпускницей Московского педагогического института им. В. И. Ленина, но работала лаборантом в одном из отделов науки и подрабатывала на курсах, читая химию.
Через день муж умчался на полигон и я не видела его почти месяц. Самостоятельно вживалась в местную обстановку. Спасибо женщинам. Они взяли надо мной шефство, не оставляя меня и по вечерам, когда было особенно тоскливо.
12 декабря 1962 года я стала преподавателем математики 21 отделения Архангельской областной заочной школы. Руководила заочным отделением Трубникова Т., женщина среднего роста с неуемным темпераментом, хорошо организовавшая учебный процесс. Когда я впервые появилась в школе, то учеников было не более 20-ти человек. В основном матросы и солдаты, но были и офицеры. Ученики повторяли программу 10-го класса, освежали знания, готовясь к поступлению в высшие учебные заведения.
В школе подобрался сильный преподавательский состав. К новому 1963 учебному году число учеников в школе возросло раз в пять. Были организованы восьмой, девятый и два десятых класса Преподавателей стало не хватать. На помощь пришла наука. Физику читал капитан-лейтенант Лебедев К., химию - Виноградова Н.Г. Математику читал солдат, выпускник моего института, но его фамилию, к сожалению, не помню.
Занятия в школе начинались в 18-00. Мне потом пришлось работать в вечерних школах города Свердловска, но нигде, как на Новой Земле, не было таких старательных учеников. Никогда не приходилось интересоваться у командиров частей, почему тот или иной ученик не посещает занятия. Мороз, пурга, а не посещающих занятий нет. Может быть, мне изменяет память, но в 1964 году заочная школа была ликвидирована. Причин не знаю. Трубникова Т. вместе с мужем перевелась на Большую землю. Нового директора школы не помню.
Итак, началась работа! Она помогла освоиться на новом месте, переносить тяготы начавшейся полярной ночи. С дикими ветрами и снегопадами. Мужа после Нового года и до мая в командировки не посылали. Каждый вечер он был дома, а когда муж рядом невзгоды как-то легче переносятся.
Молодость брала свое. Организовывались компании, которые регулярно собирались по праздникам, в дни рождений, по поводу различных юбилеев. Можно было собираться и без юбилеев. Например, мужчины наловили гольца или подстрелили гуся. Есть повод собраться, попеть, потанцевать. Мы смотрели кинофильмы в Доме офицеров и туда же бегали на вечера, участвовали в художественной самодеятельности.
Летом 1963 года женам с детьми разрешили приезжать по месту службы мужей. До этого в Белушьей с женщинами было туго, примерно одна женщина на 10-15 мужчин. Детей практически не было. Если кто-то из руководства базы привозил ребенка 4-5 лет, то собиралось много желающих просто издали на него посмотреть. Когда Трубникова Т. привезла сына лет 4-х и приводила его в школу - занятия находились под угрозой срыва. Истосковавшиеся по собственным детям мамы-преподаватели собирались толпами, чтобы погладить, приласкать ребенка.
Сын Трубниковой Т. выступал с чтением стихов на сцене Дома офицеров, совершенно не картавя произносил слова «краб», «корабль», «коралл».
К лету 1963 года положение с женщинами и детьми резко изменилось. Даже глубокой ночью, при свете незаходящего солнца, на улице можно было услышать детские голоса. В круглосуточный полярный день дети не желали спать.
Командование готовилось к такому развитию событий. Напротив нашего дома была построена панельная двухэтажная школа. С паровым отоплением, водопроводом.
А в начале августа нам напомнили, что мы находимся на территории военной базы. Часов в 8 вечера стук в дверь. Спрашивает меня матрос с автоматом и противогазом. Я узнала потом, что он называется оповеститель. Вручает мне повестку и просит расписаться на листке картона. Расписываюсь, матрос уходит. В повестке написано, что завтра в 9-00 нужно явиться в школу на собрание.
Собрались все преподаватели заочной школы и еще несколько женщин, имеющих педагогическое образование. Из знакомых офицеров был контр-адмирал Белоусов П. В. - начальник политотдела базы. Других офицеров мы не знали. Белоусов П.В. сказал, что принято решение организовать при войсковой части 77510 восьмилетнюю школу, которая в учебном плане будет подчинена Архангельскому областному отделу народного образования. Комиссия с хорошей оценкой приняла в эксплуатацию здание школы, оборудование идет сюда пароходом. Нужно его установить в школе, сформировать классы, определить преподавательский состав, выбрать, он подчеркнул это слово, директора и заведующего учебной частью. Выборы проводились открытым голосованием, все были за меня, только я - против. Завучем единогласно избрали Вчерашнюю М.В., преподавательницу начальных классов, которая была немного старше основной массы учителей, но уже имела опыт работы завучем. Она и Канакина Е.Н., тоже учитель начальных классов, приближались к сорокалетнему возрасту. Остальным же было в районе 30 - плюс-минус пять лет.
Белоусов П.В. сказал, что передаст руководству базы мнение преподавательского состава. Он выразил уверенность, что командир базы поддержит мнение преподавателей.
Первым шагом школьной деятельности явилось изготовление и развешивание в Белушьей и Рогачево объявлений о начале записи учеников в школу. Белоусов П.В. Посоветовал по этому вопросу обратиться в Научно-исследовательский институт, в просторечье – в науку. Там есть художники.
В науке меня принял подполковник Касимов О.Г. - заместитель руководителя по научной части. Мне приходилось встречаться со многими людьми, но редко попадался собеседник, который умел слушать так, как Касимов. Я, застенчивый человек, но через несколько минут беседы моя робость пропала. Касимов О.Г. мгновенно меня понял и заверил, что все школьные просьбы будут выполняться в наикратчайший срок. В дальнейшем между наукой и школой установилось тесное сотрудничество, наука изготовляла наглядные пособия, была деятельным помощником во всех делах, когда требовалась помощь с её стороны.
Дня через три после памятного собрания в политотделе базы мне сообщили, что нужно лететь в Архангельск в облоно, знакомиться с заведующим, оформить на работу преподавателей, получить учебные планы, методические разработки и решить еще множество дел, с которыми сталкивается школа.
Впервые в жизни я самостоятельно выехала в командировку. Перед отъездом был инструктаж. Нельзя рассказывать о характере работ на полигоне, о климатических условиях и еще о многом. Я уже не помню, о чем можно было рассказывать.
Заведующий облоно принял меня очень хорошо. Поздравил с открытием самой северной школы в Советском Союзе. Расспрашивал о профессиональной подготовке преподавательского состава, количестве учеников, состоянии школьного помещения. Школе сначала хотели дать статус сельской, но Вчерашняя М. В. объяснила заранее, что учителя сельской школы должны администрацией обеспечиваться жильем, продуктами питания, семенным материалом, транспортом и чем-то еще, что в условиях Белушьей было сделать не так-то просто. Школа стала официально называться восьмилетней при в/ч 77510 ЮЯ. С заведующим Архангельским облоно у меня сложились очень хорошие отношения. Он быстро решал, в меру возможности, все наши вопросы, а на втором году существования школы сумел ввести в оплату преподавателей полярный коэффициент.
20 августа 1963 года в моей трудовой книжке появилась запись «назначить директором восьмилетней школы при в/ч 77510 ЮЯ, оставив по совместительству учителем математики 21 заочного отделения». Приказ по облоно N 166/л.
Вернулась в Белушью и началась работа с ненормированным рабочим днем, когда домой случалось приходить и в 8, и в 10 часов вечера. Пришлось забросить участие в художественной самодеятельности и другие мероприятия, на которые раньше находилось время.
Навалилась масса хозяйственных дел. Ученики живут не только в Белушьей, но и в Рогачево, а расстояние между поселками порядка 18 км. Школу практически начинали осваивать с «нуля». А нужно было все - даже такие прозаические вещи, как мел, тряпки, ведра, швабры, электролампочки и т.д., и т.п. Нужно было обеспечить оборудование для всех кабинетов, организовать питание, создать запас продуктов на случай вариантов погодных условий, когда дети не будут иметь возможности покинуть школу. Нужны горны, барабаны, знамена для пионерской организации, кинопроекторы. Да всего не перечислишь.
Случались в этот период и смешные и грустные происшествия.
Часто, в качестве рабочей силы, присылали матросов и солдат с гауптвахты. Работали они в школе под присмотром вооруженных часовых. Но работали хорошо. Очень строгий комендант базы майор Бутов предупредил, что на работу в школу будут посылаться самые лучшие. Для других есть уборка мусора, рытье канав, а то и чистка отхожих мест. Привезли штрафники на машине пару больших картин, выполненных масляной краской и пианино. Я обрадовалась. Именно пианино школе не хватало, правда, картины были несколько великоваты для школьных стен.
Вдруг в школу прибегает взбешенный начальник Дома офицеров. Картины и пианино просто украли, ни с кем эти действия согласованы не были. Оказывается штрафники услышали мой разговор с представителем политотдела, что школе не хватает музыкальных инструментов и картин. Проявив «разумную» инициативу, где-то достали машину и привезли в школу требуемое. Самое интересное то, что картины вернули, а пианино так в школе и осталось.
Дней за десять до начала учебного года из Архангельска пришел пароход с несколькими ящиками школьного оборудования. Вот тут мы столкнулись с такой неразберихой, что пропало всякое уважение к торговому флоту. Можно понять, что в общем количестве груза наши ящики составляли ничтожную долю процента. Но ведь и о них кто-то должен был знать. Двое суток мы добивались правды у помощника капитана по грузовым перевозкам и только вмешательство контр-адмирала Белоусова П.В. и его беседа на не совсем дипломатическом языке помогли внести ясность. Ящики нашлись, но в каком, даже внешне, состоянии они были – вообразить невозможно.
Складывалось впечатление, что наши докеры, по одесскому - биндюжники, просто считают своим долгом груз поколотить и испачкать. Ящики были облиты каким-то маслом с очень неприятным запахом, а у одного ящика была проломлена стенка. Состояние приборов и посуды вызывало не смех - слезы. Пришлось, засучив рукава, исправлять все испорченное.
Политотдел базы, наука, командиры других частей помогали преодолеть все трудности. Для координации действий к школе был прикомандирован капитан-лейтенант. Он фигурирует на многих снимках, но ни его фамилии, ни фамилии очень энергичного мичмана - завхоза школы, вспомнить не могу.
Для рогачевских учеников с 1 по 4 классы был организован филиал школы непосредственно в поселке Рогачево. Здесь мастером своего дела была Канакина Е.Н. Так как учащихся было мало, то ей пришлось вести одновременно занятия в 3 и 4 классах. Помогали опыт и отличное владение методикой преподавания.
Очень горько было читать, что в помещении филиала в 1999 г. бандитами, убившими часового, были захвачены в заложники ученики и преподаватели. Слава Богу, что все закончилось благополучно.
Ученики старших классов доставлялись в школу ГТС. Честное слово, не всегда это было просто сделать, так как за ночь снег мог полностью занести дорогу. Было организовано и питание. А молоко школьники получали с собственной фермы базы.
Вот те, кто, насколько я помню, начинал первый учебный год.
Вчерашняя М. В. - завуч. Она полностью взяла на себя планирование учебного процесса. Я не помню, чтобы кто-нибудь из преподавателей высказывал претензии по расписанию занятий. Мария Васильевна была и хорошим преподавателем, и отличным методистом.
Ямпольская Н. Ф. - преподаватель английского языка. Москаленко Л. А. - историк. Обская Л.М. - литератор.
Афанасьева М. М. - преподаватель немецкого языка. У нее во главу угла был поставлен порядок во всем, немецкая пунктуальность, педантичность, сдержанность. Все эти качества позволили ей стать после меня директором школы.
Володько Р. М. - преподаватель математики. Ее методика проведения занятий не вызывала у меня нареканий, в методическом плане мы как бы учились друг у друга.
Суслова Н.П. - преподаватель географии, биологии, внештатный старший пионервожатый. Нина Петровна была энергичным, и инициативным работником.
Я не помню, кто преподавал физику, черчение, химию, кто был школьной буфетчицей. Уборщицей в школе работала чудесная женщина. По профессии медицинская сестра. Она по собственной инициативе, добровольно, на общественных началах взяла на себя функции школьного медицинского работника. Может быть этим можно объяснить, что ни один школьник у нас серьезно не заболел. Она же организовала просушивание валенок, в которых ученики приходили в школу. В помещении они ходили в туфлях и ботинках.
Учительница 2-го класса прекрасно рисовала. Ее почему-то нет на школьных снимках. В лучшем понимании этого слова, она напоминала наседку, которая нежно, но строго опекает своих цыплят. Она же вела и рисование.
Приношу искренние извинения всем, чьи имена и фамилии я не назвала, но кто причастен к созданию школы. Это сделано не по злому умыслу, а просто время многое стерло из памяти. Мне вот вспомнилась фамилия Тумченок. Очень молоденькая преподавательница, но ни ее имени и отчества, ни предмета, который она преподавала, вспомнить не могу.
Вскоре к нам стали приходить преподаватели по различным предметам, предлагая свои услуги. Я не знаю, чем это объяснить, но большинство жен офицеров - либо преподаватели, либо медики.
Вакансий в школе уже не было, но была установлена очередь. Если место преподавателя освобождалось, то претенденту об этом тут же сообщалось. При подборе кадров бывали конфликты с политотделом, и не всегда мнение школы в этих конфликтах учитывалось.
Пришла устраиваться на работу преподавательница, а мест нет. Она оформилась буфетчицей в Дом офицеров. Месяца через два место освободилось. Но политотдел не рекомендовал оформлять ее преподавателем, так как на прежнем месте работы она зарекомендовала себя не с самой лучшей стороны. В чем это выражалось - я не знаю. Через голову политотдела я обратилась в облоно. Но оттуда ответили, что оформлять преподавателя не будут - не рекомендует политотдел.
А учебный процесс набирал силу. Ликвидировались сложности, которые неизбежно возникали. Преподавательскому коллективу это стоило немалых сил, но никто не роптал и не жаловался.
7 ноября 1963 года. Школа подводила итоги своего двухмесячного существования. Учебный процесс шел нормально. Пионерская дружина подвела итоги социалистического соревнования и наградила победителей. В почетные пионеры были приняты шефы школы, которые очень много сделали для ее становления. Нельзя было без волнения видеть, как офицеры, прошедшие войну, награжденные боевыми наградами, едва сдерживали слезы, когда маленькие девочки повязывали им пионерские галстуки.
Отстающих и неуспевающих учеников в школе не было. Нет, оценки никто не натягивал. Причина высокой успеваемости была в другом. Наполняемость в классах была невысокая, не более 15 учеников. Преподаватель имел возможность дополнительно на уроке заниматься с учениками, не усвоившими материал. В старших классах опрос и проверка выполнения заданий учениками проводились чуть ли не на каждом уроке. Вот и попробуй в таких условиях не выполнить домашнего задания.
В это время в школах по всей стране была сильно развита бюрократическая процентомания. За неудовлетворительную оценку больше страдал учитель, чем нерадивый ученик. Поощрялся двойной учет успеваемости, когда в дневник ставилась двойка, а в классный журнал тройка с минусом.
Мы были оторваны от контролирующего центра. Отчеты по успеваемости нужно было подавать два раза в год. Я сразу же потребовала от учителей, чтобы они честно оценивали знания учащихся и ставили столько двоек, сколько ученик заслуживал. Отсутствие «двойной» бухгалтерии убедило учащихся, что с большим количеством двоек можно остаться и на второй год. Пришлось серьезно взяться за учебу. Учителя же, несмотря на свою молодость, имели хорошую профессиональную подготовку и делали все возможное, чтобы ученики хорошо или отлично усваивали материал. Возвращаясь на Большую землю, ученики, как правило, получали более высокие оценки, чем в нашей школе. Об этом я узнавала из писем своих бывших учеников, которые писались на адрес моей мамы. Своего адреса вначале у меня не было. А один из последующих директоров школы попросила меня поделиться опытом работы, считая меня, по-видимому, директором с убеленными сединой волосами. А было опытному директору всего 28 лет.
Однажды в школу пришел очень высокий офицер в унтах. Увидел меня. «Девушка! Проводите меня к директору!» Я привела его в свой кабинет, усадила на стул, а сама села в директорское кресло. «Слушаю Вас». Нужно было видеть, как смутился этот великан. Он оказался начальником Рогачевского аэродрома и приехал устраивать в школу свою дочь.
Не сразу в школе все было гладко и с дисциплиной. Что скрывать - некоторые ученики появились в Белушьей потому, что у их опекунов на Большой земле, в отсутствии родителей, просто не хватало сил, чтобы бороться с отрицательными проявлениями в их поведении и воспитании.
В школьном коридоре меня останавливает восьмиклассница, очень взрослая девушка, в так называемой школьной форме, у которой рукава обрезаны до плеч, а вместо глухого ворота сделано декольте. Ученица приехала из Севастополя. «Галина Ивановна! Почему в школе проводится так мало танцевальных вечеров?» Я оторопела, но сдержалась. Посоветовала удлинить рукава, убрать декольте. После этого можно будет поговорить и о школьных вечерах.
Мы жили на территории секретной базы и выходить за пределы поселка не очень-то рекомендовалось. Однажды группа школьников на лыжах ушла километров за 5 от поселка в сторону ракетных установок ПВО и была там задержана патрулем. Ребят не испугал ни грозный комендант базы, ни обещание сообщить об их поступке родителям. «Вот только в школу и особенно директору ничего не сообщайте!» Значит, школа пользовалась авторитетом.
Я уже писала, что в школе торжественно отмечались государственные праздники, начало и окончание учебного года, Новый год, проводились вечера. По инициативе завуча в Доме офицеров проводились выставки рисунков, вышивок, самоделок школьников, что пользовалось успехом у посетителей Дома офицеров. Был еще один праздник, организацией и проведением которого могут похвастаться редкие школы во всем мире. В один из дней во второй половине марта занятия отменялись и весь школьный коллектив взбирался на ближайшую сопку, встречая первое появление солнца после длинной полярной ночи. Каждый учебный день начинался с общей линейки, на которой сообщалось о главных событиях дня.
Популярность школы росла. Некоторые классы стали иметь такое количество учащихся, что на парте пришлось размещать по три человека. Командир базы отдал распоряжение, чтобы приезд новых учеников разрешался только при его личном согласии. Авторитет мой поднимался в моих собственных глазах, когда раздавался телефонный звонок и я принимала телефонограмму как для командира части. Меня приглашали на совещание к командиру базы по вопросам воинской дисциплины или я должна была подать предложения по улучшению этой самой воинской дисциплины. Подумать только, я - командир части. На торжественных собраниях базы меня приглашали в президиум, где я сидела с адмиралами и, нисколько не смущаясь, отвечала на их вопросы.
За два года моего директорства мы не потеряли ни одного ученика, со стороны школьников не было совершено ни одного наказуемого поступка, не было ни одного второгодника. Во время так называемых погодных «вариантов», когда поднимался ветер, а из-за сыпавшегося снега видимость приближается к нулю, учащихся из школы приходилось развозить на ГТС. Детей сопровождала либо я, несмотря на мою неприязнь к этому виду транспорта, либо кто-нибудь из учителей. Из-за выделения ГТС приходилось по телефону ссориться с начальником автобазы. У него никогда не было свободных машин. И не знал товарищ майор, что на выделении транспорта настаивает, обещая пожаловаться командиру базы, та самая женщина, которую год тому назад он отогревал в своей гостиничной комнате, поил чаем и угощал шоколадом.
Выражаясь военным языком можно сказать, что преподавательский коллектив со своей задачей полностью справился.
В жизни школы, и в моей лично, были и неприятные моменты. Перевелся на Большую землю контр-адмирал Белоусов П.В. К руководству политотдела пришли новые люди.
Представители Архангельского облоно школу ни разу не посетили. Представители политотдела посещали занятия, были восторженные отзывы, замечаний по работе школы не было.
Однажды я занималась с буфетчицей составлением меню. Подошел мичман-завхоз и попросил меня пройти в мой кабинет, где меня ждут представители политотдела. Закончив дела в буфете, поднялась в кабинет.
За моим столом, в моем кресле сидел очень важный капитан 1 ранга. Второй офицер скромно стоял в углу кабинета. Первый, окинув меня злым взглядом, спросил: «Где Вы так долго ходите?» Офицера этого вижу в первый раз, кто он и что - не знаю. Второго офицера он даже не удосужился представить. Потом выяснилось, что это помощник дежурного по штабу. Зачем он его взял в школу – мне до сих пор не понятно.
Я растерялась, а незнакомец сообщил, что он - заместитель начальника политотдела, назвал фамилию. Я ее помню, но называть не хочу. Слишком неблаговидно вел себя носитель этой фамилии. Пришел он для проверки школы. Обратите внимание - не для знакомства, а именно для проверки.
Проверка школьного учебного процесса началась довольно оригинально. Было проверено наличие спирта, который мне был выдан для кабинетов физики и химии. Было этого спирта 1,5 литра. Проверяющего расстроило, что журнал учета и выдачи спирта ведется, есть подписи получающих. Недостачи нет. Потом осматривалась школа. Отсутствие в школе портретов членов Политбюро заставило проверяющего сделать вывод, что политико-воспитательная работа в школе не ведется, а из учеников строителей коммунизма не получится.
Я была возмущена до предела. На следующий день пошла на прием к новому начальнику политотдела. Его на месте не оказалось. Принял меня контр-адмирал Збрицкий Е.П. - новый командир базы. Рассказала ему о «проверке» школы. Адмирал меня внимательно выслушал и обещал во всем разобраться. Больше подобных «проверок» в школе не было.
По-человечески прореагировала режимная служба и на мою оплошность. Я возвращалась из командировки в Архангельск. Самолет сильно качало и мне стало плохо. При посадке в Рогачево, уже плохо соображая, я забыла в самолете папку. В папке были бланки свидетельств об окончании 8-го класса и методические материалы. В Белушьей пропажу обнаружила, сразу же вернулась в Рогачево, но самолет уже улетел в Архангельск. Представители режима, как могли, успокаивали меня. Обещали дать телеграмму с сообщением о папке. Обещание сдержали и через два дня папка, опечатанная, была мне возвращена. Только представитель режима попросил в его присутствии проверить наличие документов. Все было в целости и сохранности.
В школе не было бухгалтера. Деньги получала и раздавала я сама. Один раз выдала преподавателям зарплату и обсчиталась так, что на собственную зарплату денег не хватило. Боялась в этом признаться. Но коллеги, видя мое подавленное состояние, добились от меня правды и зарплата была мне возвращена.
В общем, тот период жизни вспоминается с теплотой и радостью. Естественно, не все было гладко, но со временем больше вспоминается только хорошее. Школьные вечера, пионерские сборы, праздники. Вручение свидетельств об окончании школы, художественная самодеятельность с песнями, танцами, торжественным чаем. Чего только не готовили родители на эти чаи. Даже трудно было предположить, что все вкусности изготовлялись из того скудного ассортимента продуктов, которыми располагали родители.
Очень много было хорошего, но иногда наваливалась такая тоска, хоть волком вой. Муж в бесконечных командировках. О жизни сынули получаешь скудные сведения от мамы, а так хочется его увидеть воочию. В Рогачевской школе был первоклассник, похожий на сына не только внешне, но даже манерой поведения, жестами. При первой же возможности я мчалась в Рогачево, чтобы понаблюдать за копией сына.
Два полных учебных года я руководила школой. За это время мне не было высказано претензий ни от Архангельского облоно, ни от командования и политического отдела базы, ни от родителей. Сейчас я понимаю, что успехи в работе школы во многом обеспечивались заботой, поддержкой, доверием и пониманием со стороны командования базы.
Прошло 35 лет со времени моего отъезда с Новой Земли, но годы, проведенные там, не забудутся никогда. Из книги очерков « Частицы отданной жизни» с большой радостью узнала, что школа продолжает функционировать. В журнале «Морской сборник», если я не ошибаюсь, несколько лет назад появилось сообщение, что для школы выстроено новое здание, а по техническому оснащению школа является одной из лучших в России.
Я уверена, что первую Новоземельскую школу, самую северную в Советском Союзе, с большой теплотой вспоминают и ее преподаватели и ее ученики.
|
|
 |